Гость из будущего. Том 3
Шрифт:
Василий Сергеевич с жаром потряс мою руку и, ещё раз поблагодарив всех членов нашей творческой бригады, удалился по своим производственным делам, которых у первого человека в Ленинграде и Ленинградской области было более чем предостаточно.
— Так почему ты считаешь, что мою «Войну и мир» американцы смотреть не будут? — спросил меня Сергей Бондарчук, когда вечерний разгул на даче хирурга Углова дошёл до той стадии, где одни всё ещё выпивают, другие уже танцуют, а третьи поют песни под гитару и спорят об искусстве, истории и культуре.
— Я не совсем точно выразился, — ответил я, открыв окно в своей маленькой комнате,
— Да почему?! — проревел Бондарчук.
— Во-первых, смотреть шесть часов — это невыносимо. Во-вторых, кинотеатры, чтобы не прогореть, поднимут цены на билеты. Так один киносеанс стоит полтора доллара, а за «Войну и мир» попросят целых шесть американских рублей. В-третьих, американская публика специфическая, для них долгие разговоры в благородном дворянском собрании — непонятны, как китайская грамота, и не интересны. Если бы на экране были их звёзды кино: Одри Хепбёрн, Генри Фонда, Мел Феррер и знойная красотка Анита Экберг в роли Элен Кулагиной — это одна история, а наши — это совсем другая. Назвать ещё причины? — спросил я, выпив холодного кофе.
— Предположим, — Сергей Бондарчук снова закурил и, подойдя к окну, выпустил дым в ночную прохладу, — допустим ты — прав. Вот ты что бы сделал на моём месте?
— Для нашего зрителя — ничего, — пожал я плечами. — А для американцев перемонтировал бы всю киноленту. И начал бы сразу с главной сцены: с битвы при Бородино. А истории главных героев пустил бы как флешбэки.
— Чего? — опешил Бондарчук.
— Флешбэк — это вспышка, озарение, которая мысленно отправляет главного героя в прошлое, — пояснил я свои слова. — Благодаря такой структуре зритель с другого континента не успеет устать от неспешности и монотонности повествования. Да и сократить можно «Войну и мир» в два раза.
— Тогда это будет не Толстой, — обиженно произнёс Сергей Бондарчук. — А какой-то боевик.
На этих словах в комнату заглянул Андрей Миронов и протараторил:
— Феллини, можно тебя срочно на пять минут? Извините, Сергей Фёдорович.
— Мы уже закончили, — процедил сквозь зубы Бондарчук и, вышвырнув сигаретку в окно, вышел из комнаты.
— Совсем классика человека замучила, — хохотнул Миронов.
— Классика очень сложна для экранизации, — кивнул я. — Ну, и чего тебе надобно Андрей Александрович?
— Там два путешественника на постой просятся, — усмехнулся он.
— Пошли их лесом, — отмахнулся я. — Здесь, кстати, леса полно. И под каждым им кустом, был готов и стол, и дом.
— Это, можно сказать, мои друзья, — замялся Миронов. — Мы вместе снимались в одной картине. От нас ведь Никита съехал. Так может быть их того…
— Положить валетиком? — буркнул я, встав со стула. — Пошли, посмотрим на твоих друзей.
Далее мы незаметно прошли по гостиной, где дым стоял коромыслом и спорили о том, что ожидает кино в будущем. Гена Шпаликов настаивал, что лет через десять вообще не нужны будут сценарии. Оператору достаточно будет запечатлеть какой-нибудь интересный отрезок из жизни главных героев и обозначить некие животрепещущие вопросы и зритель уже сам ответит на них.
— И даже диалоги не потребуются, — поддержал его Андрей Тарковский. — Движение камеры, необычные ракурсы, медитативная музыка и игра света и тени расскажут всю историю от и до.
— Может и кино не потребуется? — проворчал
я. — Есть же «Чёрный квадрат» Малевича, а у нас будет чёрный экран. Пусть зритель сам решит, что ему показывают: вид спереди или вид сзади.— Чушь — это всё! — рявкнул импульсивный Георгий Данелия. — Ничего за десять лет не поменяется! Заявки, худсоветы, раскадровки и прочее всё останется прежним.
И реплика Данелия вызвала новый виток спора. А я и Миронов тем временем вышли на крыльцо дачи, в окно которой был выставлен магнитофон, и звучала новомодная британская группа «Битлз». И если мне не изменял слух — эта была песня «I Should Have Known Better». «Вот и всё, понеслась битломания по кочкам, теперь не остановить», — усмехнулся я про себя, видя, как неловко дёргаются под этот не рок-н-ролльный ритм гости нашей вечеринки. Кстати, Высоцкий и Крамаров как два гуся прыгали рядом с Людой Савельевой, в невидимом противостоянии — кто кого перещеголяет. Моя Нонна тоже весело «отжигала» в компании Олега Видова.
— Где твои путешественники? — буркнул я и, вглядываясь в темноту за околицей дачи, подумал, что чем больше я занимаюсь проблемами других, тем быстрее уведут мою девушку, поэтому с альтруизмом пора кончать.
— Вон они — орлы, — хохотнул Андрей Миронов, указав на две тёмные фигуры около околицы, одна — высокая и длинная, вторая — невысокая, но коренастая.
А когда мы подошли ближе я улыбнулся, потому что друзьями Миронова оказались Олег Даль и Александр Збруев. Они вместе снимались в фильме «Мой младший брат». Однако звёздами отечественного кинематографа их назвать было пока нельзя.
— Нам тут сказали, что у вас сдаётся койко-место? — бодро произнёс Даль.
— Значит расклад такой, — хмыкнул я, ещё раз обведя взглядом будущих кумиров советского кино. — Койко-место одно и кому-то придётся спать на стульях. Талоны на питание я завтра достану. Это не проблема. Но предупреждаю, что злостный алкоголизм и бузотёрство в доме не потерплю. Чуть что дам по шее и окуну в Балтийское море. Андрей мои возможности знает.
— Да, Феллини может, — закивал головой Миронов. — Я вам потом расскажу.
— Договорились? — буркнул я.
— Нормально, — улыбнулся Збруев.
— Годится, — кивнул Даль.
И вдруг из темноты вынырнул Василий Шукшин — глаза большие, дикие, в руках смятая стопка бумаг со сценарием. Руки от творческого возбуждения трясутся. Волосы стоят торчком.
— Я тут такое сочинил! — заголосил он. — Ты просто ахнешь!
— Давай завтра ахнем, Василий Макарович, у меня девушка с другим мужиком танцует, — пробормотал я. — Ещё уведут.
— А мне насрать! — выкрикнул Шукшин и, схватив за рубашку, потащил в дом.
В пятницу 7-го августа в предпоследний день кинофестиваля конкурсное жюри наконец-то собралось вместе, чтобы решить: какой фильм достоин главного приза, какой специального, а какой поощрительной грамоты? Однако по многочисленным заявкам трудящихся на творческие концерты-встречи в срочном порядке собрали ещё несколько бригад. В одну из них вошли и мои временные соседи по даче: Высоцкий, Крамаров, Миронов, Видов, Прыгунов, а так же моя Нонна Новосядлова. Ребят направили в один из крупнейших кинотеатров Ленинграда в «Титан». Александра Збруева и Олега Даля тоже прицепили к какой-то группе киношников и послали в Волхов, где пока встреч со зрителями не проходило. Кроме того в Выборг с другой творческой бригадой уехали сестры Вертинские. А дядя Йося Шурухт и гримёрша Лидия Сергеевна вдруг решили прогуляться на пляж. И дача в кои-то веки опустела.