Гостья из прошлого. Часть 2

— И сказать, что на несколько дней уезжаю в Новый Орлеан, любовь моя, — улыбается вампир, подходя к дочери, — я не стал будить маму, поэтому, когда она проснется, передай ей это.

И Майклсон целует маленькую щечку, а Гвен обвивает его шею тонкими руками, прижимаясь к отцу всем телом.

— Ты же ненадолго, папочка? — щурится она, не сводя пристального взгляда с лица вампира.

— Вовсе нет, детка, — отвечает Элайджа, — и как только я вернусь, мы можем съездить куда-нибудь все вместе.

— Правда? — радостно восклицает Гвендолин, и ее блестящие глазки не отрываются от темных глаз вампира, — я очень хочу, папа!

— Но ты должна быть хорошей девочкой, — пытается строжиться Майклсон, — и слушаться маму.

Гвен часто кивает, хлопая невинными синими глазками.

— Я люблю тебя, — выговаривает Элайджа, и целует маленькие щечки, прижавшейся к нему дочери, — ты - мое сокровище, Гвендолин.

— И я люблю тебя, папочка, — отзывается та, — возвращайся скорей.

Вампир мягко отстраняет дочь от себя, опуская ее на кроватку, и, улыбаясь, отходит к двери. Вихрем Элайджа преодолевает гостиную, и оказывается на низком крыльце. Несколько секунд он стоит, прислушиваясь к ровному дыханию жены, прежде чем устремиться в гущу леса к дому Клауса.

Поездка в Новый Орлеан проходит без особых происшествий. Майклсоны одной встречей подавляют бунт ведьм, и Элайджа, отведя душу участием в короткой драке, думает лишь о том, как скорее вернуться к жене. Клаус сообщает ему, что Алин спрашивала о их поездке у Кэролайн, и вампир не может сдержать улыбки. Его маленькая гордая ведьма не смотря ни на что волнуется о своем муже.

Они возвращаются в Мистик Фоллс вечером третьего дня и, пропустив по бокалу бурбона в Гриле, расстаются с братом, обмениваясь понимающими улыбками. Клаус идет к себе, где, как ему успела поведать жена, находится Алин с дочерью, а Элайджа собирается направиться домой, когда его окликает знакомый женский голос.

— Чем обязан, Катерина? — разворачивается он, видя перед собой призывно улыбающуюся Кетрин Пирс.

— О, лишь хотела выпить с тобой за нашу старую дружбу, — выговаривает она, протягивая вампиру бокал с бурбоном.

— Я спешу, — бросает ей Майклсон, намереваясь уйти, но тонкая ладонь сжимает его предплечье.

— Ты слишком благороден, чтобы отказать даме в последней просьбе.

— Последней? — вскидывает бровь вампир.

— О да, — кивает Пирс, — я ведь собираюсь навсегда покинуть этот мерзкий городок. После твоей женитьбы здесь не осталось совсем ничего интересного.

— Что ж, — пожимает плечами Элайджа, — удачи.

И делает глубокий глоток, из протянутого Кетрин бокала.

Бурбон неожиданно обжигает горло, странно ударяя в голову, и вампир сводит брови поднимая взгляд на свою собеседницу, но перед ним стоит уже совсем не Пирс. Его губы растягиваются в улыбке, когда он скользит нежным взглядом по смоляным локонам, раскосым зеленым глазам, маленькому носику, пухлым губкам.

— Пойдем домой, Элайджа, — слышит он голос жены, которая улыбается ему непривычно распутной улыбкой. Вот только эта незначительная деталь, мгновенно вылетает из головы вампира, когда тонкие пальцы касаются груди, и Алин склоняется к его лицу.

— Хочу тебя, — шепчет она, и вампир уже не обращает внимания ни на то, что у жены слишком низкий голос, ни на то, что она необычно пахнет, ни на то, что ее поведение слишком уж смелое для его маленькой ведьмы. Голову ведет, и он идет вслед за Алин, которая оборачивается через плечо, и ее язычок очерчивает контур пухлых губ.

Неожиданно быстро они оказываются в маленьком лесном доме, и ведьма обвивает руками мужскую шею, обхватывает длинными ножками торс вампира, и он переносит ее через порог.

Элайджа сжимает ладонями округлые ягодицы, а его губы скользят по нежной шее, вызывая тихие стоны.

— Ты простила меня, кошечка? — спрашивает он, глядя в раскосые глаза, в которых на мгновение сквозит растерянность, но в следующий миг Алин целует его, и Майклсона вполне устраивает такой ответ.

Не выпуская жену из объятий, он опускается на диван, и его пальцы тянут вверх тонкий свитер, обнажая девушку до талии. Вампир сжимает высокие груди, сводит их вместе, и ведьма изгибает спинку, наслаждаясь его ласками. Элайджа не может оторвать взгляда от прекрасного лица, припухших губок, прикрытых в порыве страсти глаз, которые неожиданно распахиваются, и Алин одним плавным движением соскальзывает с его колен, оказываясь на полу подле мужских ног.

Тонкие пальцы мгновенно расправляются с ремнем, расстегивают ширинку, и не успевает вампир сказать и слова, как влажный ротик накрывает его плоть, и все остальное теряет смысл. Алин ласкает его неожиданно смело, скользя язычком по всей длине каменного члена, и Элайдже в затуманенную голову приходит мысль о том, что не только он скучал по своей маленькой жене. Ведьма принимает его плоть глубоко, заставляя вампира буквально хрипеть от острого наслаждения, пока он, понимая, что совсем близок к пику, не тянет ее на себя.

— Хочу с тобой, — выдыхает он, и Алин, мгновенно стягивает я себя узкие брючки.

Трусиков на ней нет, и ведьма, соблазнительно прикусывая губу, обхватывает основание пульсирующего от возбуждения члена, и одним движением опускается на него, заполняя до конца горячее лоно. Элайджа стискивает точеные бедра, подается навстречу ее быстрым движениям, и в следующий миг его накрывает тяжелая волна мутного экстаза.

Последнее что он видит — раскосые глаза Алин, которые почему-то становятся янтарными, а после наступает темнота.

========== Часть 4 ==========

Стоило Клаусу увести девочек в библиотеку, Алин поднялась на ноги, и прикусив губу, взглянула на улыбающуюся Кэролайн.

— И чего же ты ждешь, ведьма? — склонила голову блондинка, рассматривая взволнованную подругу, — Гвен побудет у нас, а вы с Элайджей наконец все обсудите. Только не говори, что до сих пор дуешься на него. Я ведь видела, что в эти дни изводился не только он…

— Я вела себя как дура, — вздохнула Алин, опуская взгляд, — сорвалась на него.

— Уверена, он простит тебя, — усмехнулась Кэр, становясь рядом с подругой, сжимая ее дрожащие ладони, — просто будь с ним поласковей, распутная ведьма…

— Кэролайн! — вспыхнула Алин, качая головой.

— Разве ты не соскучилась по мужу? — насмешливо прищурилась блондинка.

— Очень, — призналась ведьма, — ты права. Присмотри за Гвендолин. Мы поговорим, и сразу же придем за ней.

— Не особо торопись, милая.

Алин закатила глаза и, бросив на подругу последний взгляд, направилась к двери. На Мистик Фоллс уже опускались сумерки, и ведьма, укутавшись плотнее в шерстяной кардиган, быстрым шагом устремилась домой. Подходя к своему дому, девушка увидела, как тускло светится окно гостиной. Это означало, что Элайджа уже был дома, и поджидал ее. Алин почувствовала, как помимо воли ее пухлые губы растягиваются в улыбке. Наверняка, ее первородный муж сидит на их низком диване, попивая бурбон. Ведьма вздохнула, и будто набираясь смелости, толкнула дверь. Пожалуй, поговорить они могут и завтра. А сейчас она просто поцелует его крепко-крепко и покажет, как сильно скучала.