Гостья из прошлого. Часть 2

— Нет, мамочка, я хочу быть с тобой! Но я могу хотя бы иногда видеть папу?

— Я что-нибудь придумаю, детка. Только больше не убегай, прошу. Я умру без тебя, Гвендолин. Ты единственное, что у меня осталось.

На некоторое время девочка успокоилась. Они зажили в маленьком домике, с видом на океан, и Гвен, никогда прежде не выезжавшая за пределы Мистик Фоллс, мгновенно влюбилась в него, проводя целые дни на песчаном берегу. Алин легко устроилась в местный магазинчик, хозяин которого явно симпатизировал молодой ведьме и какое-то время они жили если и не счастливо, то по крайней мере спокойно.

А потом ее магия будто сошла с ума. Алин знала причину. После ритуалов, что привели к рождению Гвендолин, их сущности с Элайдже очень тесно переплелись, и такая долгая разлука не могла не отразиться на ее силе. Сначала ведьма пыталась бороться. Она блокировала связь, пыталась ее разорвать, но от этого становилось только хуже.

В конечном итоге, Алин поняла, что вариантов дальнейшего развития событий не так уж много. Она должна либо вернуться к Элайдже, либо разорвать связь. Последнее вполне могло повлечь потерю магии, но все же пугало гораздо меньше, чем первое. Вернуться Алин не могла. Слишком сильной была боль после того, как она увидела то, что разбило ей сердце.

И вот, в один из солнечных дней, к безумной радости Гвендолин, они направились туда, куда Алин хотела меньше всего. В Мистик Фоллс. К ее первородному мужу.

Увлеченная невеселыми мыслями, девушка не заметила, как оказалась у своего старого дома. Очень медленно Алин коснулась дверной ручки. Магия сразу же узнала ее, мягко обожгла руку, будто ласкаясь, и ведьма почувствовала ее тепло. Но расслабляться было нельзя, и натянув ледяную маску Алин ступила на порог.

Элайджа явно был дома. Об этом свидетельствовал недопитый бокал бурбона, его мятая одежда, небрежно сброшенная на пол, увидев которую Алин застыла, расширяя глаза. Ей не хотелось даже думать о том, что вампир был не один. Второй раз подобное зрелище ей не вынести.

Вот только несколькими секундами позднее, ведьма поняла, что были испытания и посерьезней. Например, обнаженное тело ее мужа, едва прикрытое висящем на бедрах полотенцем. Элайджа выглядел усталым, слегка помятым, но это никак не умаляло его мужественной красоты, о которой Алин абсолютно тщетно пыталась забыть. И сейчас она, изо всех сил сохраняя ледяное выражение лица, думала вовсе не о разрыве их связи.

— Ты вернулась? — нарушил тишину хриплый голос вампира, — а где… где Гвен?

В его темных глазах смешались изумление, отчаянье и надежда, и Алин замерла, изо всех сил стараясь оставаться спокойной.

Он больше не сделает с ней этого.

— Она у Клауса, ты ее увидишь, немного позже. Сначала нам нужно поговорить.

Элайджа свел брови, и в этот момент Алин услышала то, что заставило сбиться ее дыхание.

— Кошечка, я… все, что ты видела…

Кошечка.

Ласково, нежно. Так привычно, что она почти шагнула в его сторону. Но в этот момент перед ее глазами встало ухмыляющееся лицо Кетрин Пирс, и Алин прервала мужа взмахом руки.

— Не утруждайся. Кэролайн рассказала мне… твою версию. Это не важно. Я приехала для другого.

— Зачем же? — застыл вампир.

— Мне нужен развод, Элайджа. Я здесь, чтобы разорвать нашу магическую связь.

— Нет.

Майклсон откликнулся не думая, но Алин сразу же поняла, что другого ответа ей не добиться. По крайней мере, сейчас.

— У нас нет выхода, — скривила губы ведьма, склоняя голову, — мы уже давно не муж и жена.

— Ты… у тебя есть кто-то другой? — хрипло проговорил Элайджа, не сводя с ведьмы почерневших глаз.

— Если и так, — в пику ему ответила Алин, наблюдая за тем, как лицо мужа становится мертвенно-бледным, — у тебя ведь есть… Кетрин.

— Алин…

— Я не вижу смысла обсуждать это, — сузила глаза ведьма, — мы в любом случае сделаем это, хочешь ты или нет. Уверена, Давина мне не откажет.

— Я бы поспорил, кошечка, — процедил Элайджа, хмуря брови, — она без двух минут Майклсон.

— Ты, кажется, хотел видеть Гвендолин?

Вампир замер, и Алин улыбнулась, понимая, что ее удар попал в цель.

— Ты изменилась, кошечка, — после долгого молчания произнес вампир, скользя по жене ледяным взглядом.

— Не без твоей помощи, — выдохнула Алин, отводя глаза.

И в следующий миг она ощутила дуновение воздуха, когда Элайджа вихрем оказался с ней рядом, сжимая в ладонях маленький подбородок.

— Я не знаю, что ты там себе придумала, кошечка, — проговорил он, заставляя ведьму смотреть прямо в почерневшие от ярости глаза, — и мне плевать, для чего тебе нужен развод, даже если у тебя через неделю свадьба. Ты его не получишь. И ты больше никуда не увезешь Гвендолин. Ты, кажется, забыла кто я. Но я тебе напомню, кошечка.

И с этими словами, он отвел руки от побледневшего лица и скрылся с тесной спальне, оставляя дрожащую Алин в полном смятении.

========== Часть 7 ==========

— Папочка!

Элайджа застыл на пороге дома Клауса, видя, как к нему со всех ног бежит его подросшая дочь. Ее темно-каштановые волосы были заплетены в две толстые косички, а белый комбинезон подчеркивал непривычно темный загар. И все же это была его Гвендолин. Его любимая Гвен, синие глаза которой, в отличие от ледяных глаз матери, сияли любовью.

Девочка остановилась в шаге от родителей и сведя свои тонкие бровки подняла вопросительный взгляд на Алин. Все это не укрылось от Элайджи, который повернулся в сторону молчащей жены, глядя на нее потемневшими от злости глазами. Ведьма не удостоила его взглядом и лишь едва заметно кивнула дочери, которая не сводила с нее своих синих глазок.

— Иди ко мне, детка, — мягко проговорил вампир, обращаясь к Гвендолин, — я так скучал по тебе, любовь моя.

И девочка, сделала последний шаг, оказываясь в крепких объятьях отца, который прижал ее к себе, наслаждаясь до боли знакомым запахом. Гвен заерзала в его руках, и Элайджа усадил ее на руку, так что они оказали лицом к лицу, и, не говоря ни слова, расцеловал румяные щечки.

— Я тоже скучала, папочка, — очень тихо проговорила она, бросая быстрый взгляд на наблюдающую за ними Алин, — я не верю, что ты разлюбил маму.

Сказав это, она, видя, как расширяются глаза матери, спрятала свое личико на груди у Элайджи, прижимаясь к нему всем телом, и крепко обвивая тонкими ручками его шею.

— Потому что это неправда, Гвендолин, — проговорил вампир, не сводя пристального взгляда с кусающей губы жены, — я вовсе не разлюбил маму.

— Тогда мы можем остаться с тобой? — с надеждой проговорила девочка, широко улыбаясь.

— Конечно, любовь моя…

— Мне кажется, мы это обсуждали, Гвендолин, — перебил Элайджу ледяной голос Алин, которая протянула руки, чтобы забрать дочь, но та лишь сильнее прижалась к отцу, не сводя с него своих синих глазок.