Говорящие с...

– Я одна, черти где, с персональным пауком в постели, - пробормотала Эша, сквозь дым щурясь на телефон, лежавший на тумбочке.
– Слыхала я про застой в личной жизни, но чтоб настолько...

Она вздохнула, обдумывая привидевшийся кошмар. Вообще-то Эше Шталь никогда не снились кошмары. Если что и снилось, это всегда было легким, приятным и ни к чему не обязывающим. И ее уж точно не хватали за горло.

Оно мое! Отдай!

Такой знакомый был голос... Где она могла слышать этот голос?

Отчаянно хотелось с кем-то поговорить. Не о кошмаре - вообще о чем-нибудь. Но беседа с Бонни носила бы односторонний характер, от хризолита же можно было услышать только нравоучения. Из прочих вещей в комнате она ощутила только старый шифоньер, который мечтал о новой полировке. Это было скучно.

– ...что случилось?!

Эша подпрыгнула на кровати и в панике огляделась, но комната по-прежнему была совершенно пуста. Тем не менее, только что она отчетливо слышала голос Ейщарова - чуть приглушенный, словно он говорил из-под кровати. Шталь наклонилась и свесила голову - разумеется, под кроватью Олега Георгиевича не было. Да и вряд ли в привычки Ейщарова входило забираться под кровати своих подчиненных. К тому же он не появлялся просто так. Обычно личному появлению нанимателя предшествовало либо ее неминуемое падение с крыши, либо нашествие насекомых, либо еще какие-нибудь неприятные события.

– ... слышите?! В чем дело?!

Ее взгляд упал на тумбочку. Дисплей сотового мягко светился. Вне всяких сомнений голос Ейщарова доносился именно из трубки. Эша поспешно схватила телефон.

– Что случилось?!

– Это я вас должен спросить!
– с сонной тревогой ответствовал Ейщаров.
– Вы же мне позвонили.

– Но я не звонила! Олег Георгиевич, честное слово! Я даже не дотрагивалась до телефона! Мне приснился кошмар, и я тут сидела... а он сам вдруг... Это не я!

– Очень интересно, - зловещим голосом сказал Ейщаров.
– Вам приснился кошмар, ваш сон испорчен и вы решили испортить его и мне...

– Я не вру!

– Разумеется, - в трубке явственно зевнули.
– В таком случае, у вас установилась некая связь с вашим телефоном, и он лучше вас знает, чего вы хотите. Решил оказать вам услугу. Только мне непонятно, почему это именно я должен выслушивать ваши жалобы на ночные кошмары. Я ваш начальник, а не ваша бабушка.

– При чем тут моя бабушка?
– удивилась Эша, спихивая Бонни со своего колена.

– Эша Викторовна, сейчас три часа ночи!
– с плохо сдерживаемым раздражением сообщил Олег Георгиевич.
– Я в это время привык спать! Или вы думаете, что я по ночам сижу и пишу картины?

– Вы умеете писать картины?

– О господи, я сказал это к слову!
– Ейщаров вздохнул.
– Ладно, Эша, в чем дело?

– Да, хорошо, я действительно хотела поговорить с вами, и вы прекрасно об этом знаете, я звонила вам целую неделю, но вы отключаете телефон или не берете трубку, и я не понимаю, что это значит - вы так обиделись из-за тех шариков или что, вы ведь похвалили меня за последнее дело, я уже сколько времени в подвешенном состоянии, вы сказали ничего не надо делать, но как это так?!..
– она остановилась, набирая воздуха, и Ейщаров поспешно сказал:

– Замолчите.

Эша резко выдохнула - звук получился громким и квакающим, будто кто-то от души стукнул ее в диафрагму - после чего повалилась на спину и снова отпихнула Бонни, которая обрадовано попыталась было забраться ей на живот.

– Я скажу вам то же, что говорил и раньше. Никаких заданий больше не будет. Возвращайтесь в Шаю. Я понимаю - вы втянулись в это, вам понравилось быть сыщиком, но поверьте мне - в городе сейчас тоже немало интересного, многое изменилось, и вы бы больше пригодились мне здесь.

– Но ведь мы нашли еще не всех...

– Будем действовать без вашей помощи. Ваше участие в этом теперь стало слишком опасным.

– Я не боюсь!
– гордо заявила Эша, наблюдая, как Бонни задумчиво прохаживается взад-вперед, явно планируя новый штурм ее живота.

– А я и не о вас говорил.

– Ах, то есть вам наплевать, если со мной что-то...

– Иногда с вами совершенно невозможно разговаривать! Разумеется, мне не наплевать, но вы знаете, на что идете, а многие из тех, кого вы ищете - нет. Своими розысками вы можете навести на них сами знаете кого... Чего вы хихикаете?

– Бонни щекотится.

– Кто такая Бонни?

– Ну паук тот - помните?

– У вас там запросто разгуливает паук?
– удивился Ейщаров.
– И вы назвали его Бонни?

– Вам кажется это странным? Это дружественный паук. А что касается имени, то, наверное, было бы нелепо назвать птицееда Муркой.

– Да уж...
– Ейщаров помолчал, и в этом молчании Эше почудилось что-то странное.
– Возвращайтесь в Шаю, Эша. Пожалуйста. У меня нет ни времени, ни желания гоняться еще и за вами. У меня и без этого хватает забот. Кстати, может, вы еще не поняли, что я прекращаю оплату ваших разъездов? Это вас образумит?

– Учитывая важность происходящего, какое-то время я могу поработать и бесплатно.

– Вы нездоровы?

– Просто...

– Хватит, Эша!
– резко и сухо сказал Ейщаров.
– Сворачивайтесь и приезжайте! Вы хотели указаний - сейчас вы их получаете! Возвращайтесь в город! И в следующий раз будьте любезны не звонить мне в такое время без серьезных причин.

– Но я и не звонила!
– возмутилась Шталь.

– Но ведь хотели?

В трубке щелкнуло, и Эша свирепо швырнула ее на кровать. Хорошенькую же шутку сыграл с ней ее собственный телефон! Она вовсе не хотела звонить Ейщарову! Если кому и жаловаться, так это Поле. Гневные вопли разбуженного начальника глухой ночью - не лучшее средство от ночных кошмаров. Разумеется, она не хотела...

Ну, может быть чуть-чуть.

Просто хотелось, чтобы он сказал...

Просто хотелось, чтобы он вообще что-нибудь сказал.

Ой, это плохо.

Отброшенный телефон мелодично мурлыкнул, и его дисплей снова мягко засветился. Эша поспешно схватила его и, увидев вызываемого абонента, взвизгнула:

– Опять?!

Она ткнула было пальцем в кнопку отбоя, но телефон выскользнул из ее рук, упал на подушку и голосом Ейщарова рявкнул:

– Ну, какого черта теперь?!

– Это не я!
– простонала Эша в трубку.
– Говорю же вам, он сам!.. Я не понимаю!