Говорящие с...

– Хорошо, - произнес Олег Георгиевич неожиданно ровно.
– Что вы хотели услышать?

– Ничего, просто... Я столько времени вам звонила, а вы не отвечали, но ведь обычно вы всегда отвечаете, и я... Я думала, вдруг что-то случилось!

– Ничего не случилось...

– Спасибо, я это уже поняла!

– Просто я был очень занят, - к ее удивлению, в голосе нанимателя зазвучало что-то примирительное.
– Очень много дел в последнее время, но... я действительно ценю ваше беспокойство. Это очень приятно.

– Я приеду, Олег Георгиевич. Но ведь, ничего, если я вдруг наткнусь на кого-то из Говорящих на обратном пути? Это ведь не будет...

– Не будет, если путь будет действительно обратным, - со смешком сказал Ейщаров, после чего в его голосе зазвучало прежнее раздражение.
– А теперь отправляйтесь спать и дайте мне возможность сделать то же самое, черт возьми!

Эша положила телефон на тумбочку, изгнала Бонни обратно в террариум и плюхнулась в постель, забросив руки за голову и мечтательно глядя в потолок.

Обратный путь...

О, тут было столько вариантов!

* * *

Ейщаров отключил телефон и откинулся на спинку кресла, сцепив руки на затылке. Примостившийся на подлокотнике Михаил, на котором из одежды наличествовали только ярко-зеленые трусы, с подвыванием зевнул и сказал:

– Поскольку я уже все равно ничего не понимаю, а покушения на твою жизнь не предвидится, то я пошел спать. Я не спал три дня, и никакой дождь мне не помеха!

Он сделал прощальный жест Олегу Георгиевичу и сидевшему в кресле напротив человеку и удалился. Тотчас посетитель подался вперед и спросил:

– Ты поверил мне или сам понял?

– Сложно сказать, - Ейщаров взглянул на телефон.
– То, что я видел, и то, что я знаю...

– Ты поступил правильно. Сам видишь - будить там некого. Прошло немало времени. Достаточно времени. Многое можно понять, ко многому можно привыкнуть.

– Не ко всему.

– Ах вот в чем дело?
– посетитель улыбнулся.
– Вот что еще произошло?! Неожиданно, но вполне естественно.

– Перестань, - с легким раздражением произнес Ейщаров.
– У тебя замечательный дар, но не нужно испытывать его на мне! Если слышишь больше того, что я говорю, держи это при себе, мне об этом знать не хочется. Я сделал то, что считал нужным. Как и раньше.

– Изначально твой план насчет Эши казался мне вполне разумным. Когда подошло время, он по-прежнему казался мне разумным, но уже не казался правильным. И только когда все началось, я поняла, насколько на самом деле была против, - Полина Звягинцева встала и, обойдя стол, встала за креслом, положив ладони на спинку.
– Хоть наша затея и опасна, и последствия могут быть непредсказуемыми, другого выхода я больше не вижу. Но Эша сделала достаточно. Спасибо, что отозвал ее. Моя сестра...

– Мы одни, - со смешком заметил Ейщаров.

– Моя сестра, - с нажимом повторила Полина, - хорошая девочка. Конечно, у нее ветер в голове, она взбалмошная и частенько делает глупости, но она - хорошая девочка. Она имеет право быть здесь.

– Твоя сестра упряма, как баран!
– Олег Георгиевич, фыркнув, вытряхнул из пачки сигарету.
– Честно говоря, теперь я удивляюсь тому, что вы с ней - не кровные родственники! Все это кончится тем, что мне придется возвращать ее в город силой. Когда-то я хотел, чтобы она увлеклась работой, теперь я уж этому и не рад.

– Никто не предвидел Лжеца, - Полина пожала плечами.
– Ладно. Я понимаю, ты удивлен, что я пришла ночью...

– Не вижу ничего удивительного, - Ейщаров задумчиво взглянул на окно, за которым неистовствовала летняя гроза.
– Мало кто из нас спит в дождь. И я знаю, зачем ты пришла. Попросить, чтобы я сохранил все в тайне и потребовал молчания от тех, кто знает. Особенно от Мишки, который без меры болтлив и эмоционален. Ведь с тех пор, как она уехала, здесь многое изменилось. Не волнуйся, я так и сделаю. Мне странно, что ты не попросила об этом раньше.

– Раньше ты бы мог не согласиться. Я боялась, что пришлось бы...

– Угрожать мне?
– Ейщаров запрокинул голову, насмешливо блеснув глазами.
– У, это было бы чертовски зрелищно!

– Ты дурак!
– сердито сказала Полина, уселась на подлокотник и, наклонившись, обхватила Ейщарова за шею и поцеловала в щеку, потом прижалась к ней носом.
– Мне никогда не пришло бы в голову угрожать тебе! У меня кроме вас с Эшкой никого нет, и я хочу, чтобы так оно и осталось. В смысле, чтобы количество дорогих мне людей не уменьшилось.

– Оно не уменьшится, если ты ограничишься поцелуйчиками и отпустишь мою шею, - заверил Олег Георгиевич. Полина засмеялась и встала.

– Так ты обещаешь?

– Я обещаю.

– Ты говоришь правду, - Полина кивнула и ловко увернулась от брошенной в нее сигаретной пачки.
– Ладно, думаю, теперь мне лучше уйти, ты весь сосредоточен на мыслях о предстоящей комиссии.

– Иногда с тобой бывает просто невероятно некомфортно, - с легким неудовольствием сказал Олег Георгиевич.

– Опять будете баловаться? Моя помощь нужна?

– Да нет. У нас и раньше бывали комиссии, - Ейщаров весело подмигнул.
– Послушай... Почему ты не хочешь ее попросить?..

– Она еще слишком слабенькая, - улыбка сбежала с лица Полины.
– Это ей пока не по плечу. К тому же... а вдруг я, все-таки, ошибаюсь?

– Если ты ее не попросишь, то никогда не узнаешь.

– Я боюсь того, что я могу узнать.
– Полина пожала плечами.
– Нелепо, да? Ведь это именно одна из тех причин, по которым я забрала ее тогда.

Олег Георгиевич помолчал, потом очень серьезно спросил:

– Так ты останешься в Шае?

– Рано или поздно останусь. Рано или поздно мы все останемся здесь.

* * *

– Ну надо же - как настоящий!
– восхитился гаишник, пряча шталевские извинения за нарушение, и кивнул на паука, пристроенного на зеркале обзора.
– Симпатичная игрушка.

– Да, это игрушка, - подтвердила Эша, с ужасом заметив, что Бонни шевельнула передними лапами.
– Она игрушечная. Невероятно игрушечная игрушка.