Говорящие с...

– Говорите прямо!
– неожиданно резко велел Ейщаров, и Куваев торопливо зашевелил губами, хотя не имел ни малейшего намерения это делать.

– Город стал слишком самостоятелен, как и вы. Необходимо возобновить прежние отчисления, вернуть на место наблюдателей и впустить в ваши дела...

– Максим!
– прошипела Алла, шокированная. Куваев дернул головой и процедил сквозь зубы:

– Мы можем, не причиняя хлопот друг другу, заключить соглашение и мирно разойтись в разные стороны. Не думаю, что вам нужны неприятности, верно? Вы и так замешаны в кое-какие весьма неблаговидные дела. В частности, в похищения людей.

– Правда?
– удивился Олег Георгиевич.
– И кого же я похитил?

Куваев встал и протянул ему список. Олег Георгиевич внимательно просмотрел его и пожал плечами.

– Да, я знаю этих людей. Они действительно находятся здесь. Но их никто не похищал, они приехали сюда добровольно. Они здесь работают. Если желаете, можете побеседовать с каждым из них.

– Так мы и сделаем. Кроме того, мы намерены провести кое-какие проверки и требуем от вас полного содействия. Поскольку мы уполномочены...

– Мне совершенно неинтересно, кто вас уполномочил, - отозвался Ейщаров, казалось, неожиданно потерявший всякое желание продолжать беседу.
– Делайте все, что считаете нужным. Не могу сказать, что вы получите от меня полное содействие, но гарантирую, что препятствовать вам я не буду. Если вы и откажетесь от своих действий, то лишь по собственной воле.

– Вы нам угрожаете?
– поинтересовался Байер.

– Да нет. А вы мне?

– Нет, - сказал Байер.
– Послушайте, вы же разумный человек. Соглашение...

– О, я обожаю соглашения!
– Ейщаров переплел пальцы и уткнулся в них подбородком.
– Но соглашения потому и называются соглашениями, что предусматривают взаимное согласие, а не принуждение.

– Мы вернемся с результатами и поговорим еще раз, - сообщил Максим Егорович и скосил глаза на лист бумаги, по которому черкал ручкой. На листе черным была изображена жуткая звериная морда с вытаращенными глазами. Под мордой шатающимися буквами было написано.

Макс - дурак!

Куваев дернул губами, смял листок и сунул его в карман. Ейщаров улыбнулся. Улыбка была мягкой и необычайно приветливой.

– Максим Егорович, конечно же, я с удовольствием поговорю с вами. Дверь моего кабинета всегда для вас открыта. Я же не настолько идиот. Да, я лишь примерно представляю, кто вы, но я очень хорошо понимаю, что вы представляете. Всего доброго.

– До свидания, - с плохо скрываемым облегчением ответил Максим Егорович, поднимаясь из кресла и потирая ноющую спину - кресло, такое уютное внешне, оказалось невероятно неудобным. Алла, потянувшись, схватила бумаги и, прощально кивнув Ейщарову, направилась к двери, прикрывая бумагами левое бедро. Маленко, еще раз потрогав кофейную чашку пальцем, тоже встал. Байер, подобрав свою зажигалку, пробормотал:

– Еще раз извините за ковер.

– Ну, я думаю он не обиделся, - заверил Ейщаров, постукивая ручкой по столешнице. Байер хмыкнул и пошел за остальными. По пути он зацепился ногой за ковровую складку и чуть не растянулся на полу, с трудом сохранив равновесие.

– Хм, пожалуй, я ошибся, - сказал Олег Георгиевич.

– А вы шутник, - вяло хихикнул Байер, закрывая за собой дверь. Охранники, ожидавшие в приемной, синхронно встали со стульев, сидевший тут же Михаил тоже встал и, с энтузиазмом пережав руки всем вышедшим, произнес:

– Заходите еще. Здесь бывает скучновато.

– Вы...
– начала Алла тонким голосом и осеклась, коротко глянув на Куваева, выражение лица которого сейчас было совершенно жутким.
– Вы не возражаете, если мы немного осмотрим здание?

– А и осматривайте, чего мне возражать?
– удивился Михаил.
– А если, - он подмигнул, - понадобятся удобства - на каждом этаже в конце коридора. Ну, счастливо.

Он шмыгнул в ейщаровский кабинет. Комиссия под внимательным взглядом обеих секретарш вышла в коридор, и брюнетка, сделав знак охранникам отойти в сторону, прошипела:

– Максим Егорович, какого...

– Не сейчас!
– рявкнул Куваев.
– Ни слова сейчас! Я вообще ничего не понял!

– Может и не понял, только ты ему с ходу все выложил!
– буркнул Маленко.
– Ты чего, Максим, первый год работаешь?!.. Слушайте, ну я клянусь - тот кофе был холодным!

– Все это очень странно, - Байер вытащил зажигалку и внимательно посмотрел на нее.
– Может, этот парень гипнотизер? Неожиданный визит... да о неожиданности нашего визита, похоже, даже городские дворняги знали заранее! Хотел бы я знать, чем меня вчера напоили?

– Ты опять за свое?
– со смешком сказал Маленко.
– Просто перепил - только и всего!

Байер замотал головой.

– Я вам говорю!.. Я видел! То зеркало в гостинице... Я в нем не отражался!

– А чего ж я тогда отражался?! Ты что, Михалыч, получается, в вампиры записался?! А вот колом тебя, колом!.. Пойдемте, чего мы тут толпимся?!

– Сейчас, только в туалет зайду, - Алла повернулась боком и ткнула пальцем на свою юбку, на которой сквозь бледно-голубое проступила узкая алая полоска.
– Ты это видел?!

– Алла Яковлевна, - Куваев слегка порозовел, - ваши интимные проблемы...

– Идиот!
– прорычала брюнетка.
– Я порезалась! Своим же ножом! Такого никогда не было! Стойте здесь, я сейчас вернусь!

Она зацокала каблучками по коридору, а оставшиеся трое многозначительно переглянулись.

– Она хороший финансист, - наконец сказал Максим Егорович.
– И ее отклонения работе обычно не мешают. Более того, в экстренных случаях...

– Максим, здесь происходит что-то странное, - Маленко снова принялся почесывать спину сквозь рубашку.
– Может, сразу перейти ко второму варианту?

– Нас прислали сюда не для этого, - напомнил Куваев.
– К тому же, помнишь, что произошло с тем, кто как-то сразу перешел ко второму варианту?

– Я не могу этого помнить, потому что я этого не знаю. Он ничего не рассказал. Он хихикает в психушке с утра до вечера!

– Ладно, разберемся, - решительно сказал Максим Егорович.
– Для начала, поглядим на его сотрудников, пообщаемся... Разделимся, так будет быстрее.