Говорящие с...

– Иди, иди, Сева, - сказал Олег Георгиевич, почему-то ухмыляясь. Паренек, подергивая головой, повернулся и побрел вслед за остальными. Едва дверь за ним закрылась, как Максим Егорович недоуменно спросил:

– Вы взяли на работу умственно отсталого инвалида?

– Дотация, - отозвался Ейщаров, пододвигая к себе сигареты. В этот момент дверь резко распахнулась, и умственно отсталый инвалид, просунув голову в кабинет, осведомился:

– Кстати, Олег Георгиевич, я вам в ближайший час не нужен? Мы тут с Сергеичем хотели одну новую программу поставить...

– Нет, нет, Сева, занимайся, - Ейщаров махнул рукой, и дверь закрылась. Максим Егорович вздрогнул и переглянулся с коллегами.

– Мальчишка любит пошалить, - пояснил Ейщаров.
– Впрочем, это ведь не имеет отношения к делу?

– Н-нет, - визитер кивнул и натянуто рассмеялся.
– Надо же, я поверил... Ладно. А чего ждет ваш заместитель?

– Когда вы отпустите свою охрану, - невозмутимо сообщил Михаил, продолжая, развалившись, сидеть на стуле.
– Уж извините, конфиденциальность должна быть взаимной.

Наклонившись, он шепнул Ейщарову:

– У бабы нож, у того типа с кислой физиономией - тоже. Другого оружия при них нет. Ну, ножами они ничего не сделают... Может, я, все-таки останусь?

– В этом нет необходимости, - тихо ответил Ейщаров.
– Вначале они хотят поговорить.

– А-а, ну-ну!
– Михаил хмыкнул и, повернувшись, сделал приглашающий жест в сторону двери.
– Господа?

Максим Егорович кивнул, и охранники, еще раз просканировав кабинет взглядами, проследовали вслед за Михаилом. В этот момент что-то слабо щелкнуло, и тугой узел волос брюнетки развалился, разметав во все стороны шпильки. Одна из шпилек задела Максима Егоровича по носу, и он прижал к нему ладонь. Брюнетка, едва слышно ахнув, наклонилась и принялась подбирать заколки. Растиравший висок человек нервно заерзал в своем кресле. Максим Егорович отнял ладонь от носа и озадаченно воззрился на крохотную капельку крови. Вытащил из кармана платок и промокнул кровь, чувствуя себя довольно глупо.

– Итак?
– произнес Ейщаров с деловым нетерпением.

– М-да... Простите, я не представил своих коллег. Орлова Алла Яковлевна, - брюнетка, снова закручивая волосы в узел, коротко, зло кивнула.
– Байер Игорь Михайлович, - похмельный человек вяло шевельнул рукой.
– И Маленко Владимир Васильевич, - второй мужчина прекратил одергивать рубашку и сделал приветственный жест.
– Ну, меня вы уже знаете. Куваев Максим Егорович.

– Ейщаров Олег Георгиевич, - сообщил Ейщаров, откидываясь на спинку кресла и закуривая.
– Господа и, - он мягко кивнул Алле, - дама, поскольку мы все - люди занятые, давайте без прелюдий. Кстати, не желаете ли кофе?

– М-м, я бы выпил чашечку, - Маленко снова украдкой поскреб спину.
– Черт, похоже у меня аллергия на этот материал...

Алла толкнула его в бок, и он осекся. Дверь кабинета отворилась, и впорхнула молоденькая девушка с подносом, ловко удерживая его пальцами с невероятно длинными расписными ногтями. Наклонилась и принялась быстро сервировать столик. Маленко благосклонно уставился на тыл ейщаровской секретарши, потом подкивнул похмельному Игорю Байеру, но тот страдальчески сморщился и отвернулся. Потянувшись, Маленко взял чашку, отхлебнул из нее и возмутился:

– Господи, да он же ледяной!

Секретарша неожиданно швырнула поднос на пол, залилась слезами и вылетела из кабинета. Куваев озадаченно посмотрел ей вслед, потом взял чашку Маленко и отпил глоток. Снова посмотрел озадаченно, но уже на Владимира:

– Ты чего? Хороший горячий кофе.

– Да?
– спросил тот.

– Да. Девушку обидел... Простите, - он взглянул на Ейщарова, и тот развел руками - мол, бывает. Маленко с подозрением посмотрел на чашку, тронул ее пальцем, и в тот же момент Байер пробормотал:

– А я тебе говорил вчера... Ну, и у кого тут...

Максим Егорович обратил на него угрожающий взор, и Байер, замолчав, полез за сигаретами. Алла, справившись наконец с волосами, пододвинула Куваеву бумаги, тотчас же вздрогнула, и на ее лице появилась болезненная гримаса. Не заметив этого, Максим Егорович принял бумаги, откашлялся, и Ейщаров, потерев пальцами уголок глаза, взял со столешницы сигареты.

– Надеюсь, не возражаете, если я закурю?

– Конечно, пожалуйста, - отозвался Куваев с усмешкой.

– Благодарю вас, - сказал Олег Георгивич.

– Да не стоит благодарности, - сказал Куваев.

– Ну что вы, спасибо, - сказал Ейщаров.

– Да пожалуйста. Всегда рад, - сказал Куваев.

– Очень любезно с вашей стороны, - сказал Ейщаров.

– Да ну что вы, - сказал Куваев, с трудом подавив желание зажать себе рот. Коллеги смотрели на него недоуменно, и только на лице Байера появилось что-то понимающее. Он щелкнул зажигалкой, наклонившись к ней, и ахнув, отдернулся, когда из зажигалки с шипением вырвался длинный язык пламени, чуть не опалив ему лицо. Игорь уронил зажигалку, которая, почему-то, продолжала гореть, потом поспешно затоптал огонь, начавший вгрызаться в ковер, и испуганно поднял голову. Наполовину сгоревшая сигарета курилась в его губах легким дымком.

– Ну вот, вы испортили мне ковер, - спокойно констатировал Ейщаров.
– Куда это годится?

– Я... простите, - Игорь дрожащими руками воткнул остаток сигареты в пепельницу.
– Я... Похоже я вчера чем-то отравился...

– Ваша зажигалка тоже?
– Олег Георгиевич усмехнулся.
– Вот, возьмите мою.

– Нет!
– сказал Байер громче, чем собирался. Покосился на ехидное лицо Маленко, схватил его чашку и одним глотком выпил половину, после чего широко раскрыл рот, с шумом вобрал в себя несколько порций воздуха и просипел: - Между прочим, кофе действительно горячий!

– Да пошел ты!..
– прошелестел Владимир едва слышно. Максим Егорович передернул плечами и снова откашлялся.

– Что вам, собственно, нужно?
– спросил Ейщаров и наклонил голову.
– Или, может, вам ничего не нужно?

– Нет... то есть, да, конечно, - Куваев скрежетнул зубами и наклонился вперед.
– Олег Георгиевич, поверьте мне, я вам глубоко симпатизирую...

– Рад это слышать.

– Вы необычайно...
– рука Максима Егоровича судорожно сжалась на верхнем листе, смяв его, и он отдернул руку, потом тряхнул головой и взглянул на коллег. Все они широко улыбались, вне всякого сомнения тоже глубоко симпатизируя Олегу Георгиевичу. Улыбки были искренними, без всякой фальши. Куваев несколько раз моргнул.
– Так вот, Олег Георгиевич, дело в том, что от города нет никакой отдачи... Шая, хм-м... как бы это сказать, в последнее время стала слишком автономной. Кстати, нам стало известно, что ведется строительство электростанции. До этого вы получали энергию из Аркудинска... и городским бюджетом это строительство не было предусмотрено. Да еще некоторые предприятия...

– К чему вы ведете?
– с каким-то мальчишеским любопытством спросил Ейщаров. Максим Егорович пододвинул к себе чистый лист бумаги и принялся рисовать на нем закорючки.

– К тому, что вы слишком много на себя берете. Вы... практически насильно выставили... вынудили уехать из города человека, который...

– Много лет благополучно разваливал его с выгодой для себя, - Ейщаров согласно кивнул.
– Продолжайте.

– Я не совсем это имел в виду, - заверил Максим Егорович, с раздражением услышав, что его голос прозвучал виновато.
– Послушайте, вы - человек деловой, и простая дружеская договоренность...