Говорящие с...

– Итак, - сказал Ейщаров, сидя на столешнице и покачивая ногами, - кому есть что сказать?

– Давайте их убьем, - тут же предложил Михаил, и все посмотрели на него раздраженно.

– Миша, ты дурак, - Нина Владимировна пододвинула к себе серебряного дракончика, и тот деликатно дохнул пламенем.
– Они должны уехать отсюда своим ходом, живые и здоровые, иначе у всех нас будут неприятности.

– У нас и так неприятности!
– буркнул Михаил.
– Я вам говорю, нож этой бабы раз шесть в деле побывал. И у того парня, Байера, нож тоже крови попробовал. Давайте их убьем.

– Знаешь, Миша, в своих предложениях ты бываешь удивительно однообразен, - Олег Георгиевич взглянул на полную пожилую женщину, которая крутила в пальцах небольшой травянисто-зеленый изумруд.
– Тетя Тоня, есть что-нибудь?

– Ничего особенного. Мужчины никаких камней не носят, у девушки - только кольцо с красной яшмой. Для нее это просто украшение, но у девушки - болезнь желудка в начальной стадии, и эта яшма стремительно ее усугубляет, взамен, правда, оберегая от неприятностей, связанных с работой. И она - действительно финансист.

– Я бы сказала - и финансист, - добавила сидевшая рядом мрачноватая, коротко стриженная блондинка.
– Хорошая спортсменка. Борьба, теннис. Имя настоящее, фамилия тоже. А еще - она не рожала.

– Необычайно ценная информация!
– фыркнул Михаил.

– От твоей тоже толку мало!
– огрызнулась Ольга Лиманская, и тетя Тоня посмотрела на нее сурово.
– То, что они опасны, и так видно.

– Ну так давайте их убьем!

– Чудак-человек, - сказал плотный мужчина восточного типа, щуря глаза в усмешке.
– Хочешь, чтоб сюда целый взвод прислали? Может... подержать их в каком-нибудь специальном месте, пока не дойдут до кондиции? Господи, да что к нам - в первый раз с такой проверкой приезжают?!

– С такой - в первый, - задумчиво произнес Ейщаров, скептически оглядывая собрание.
– Что-то с ними не то...

– Киллеры к нам тоже уже приезжали, - напомнил восточный человек.

– Не в этом дело, - Ейщаров хмыкнул, потом гнусавым голосом, подражая Байеру, протянул: - Я не отражаюсь в зеркале!.. Марат, я не припоминаю, чтобы давал на это разрешение.

– Зеркало зарегистрировано, - обиделся восточный человек.
– Ему больше двух месяцев, можете проверить!

– Ни к чему, я знаю, что оно зарегистрировано, но в гостинице оно до вчерашнего дня не висело. И кстати, кто спер кофейную чашку со склада?!

– Ну, я, - понуро признался Михаил.
– Но это вообще не для них, это у меня кое с кем было... Я просто забыл ее унести, а Танька схватила... Откуда мне было знать?! Зато теперь известно, что Маленко сегодня не чистил зубы. Иначе бы не получил холодный кофе!

– Это тоже необычайно ценная информация, - язвительно заметила Нина Владимировна.
– Бедная девочка до сих пор в слезах! Она ведь так гордится своим умением готовить кофе.

– Надеюсь, вы не собираетесь ей меня заложить?!
– испугался шофер.
– Бог ее знает, какой наперсток она изобретет и наденет на меня, сонного! Вот никак не могу понять - как человек с такими ногтями ухитряется говорить с наперстками?!

– Совещание, как обычно, превращается в бардак, - констатировал Ейщаров.
– Иногда я думаю, что мне лучше проводить совещания среди самого себя, без вашего участия.

Все тут же посмотрели виновато.

– Просто мы очень за вас беспокоимся, - мягко сказала Нина Владимировна.
– Если б вы позволили нам...

– ...убить их всех, - радостно закончил Михаил.

– Никто никого убивать не будет!
– отрезал Олег Георгиевич.
– Где они сейчас?

– Финансистка с финансистами, - сообщила хрупкая рыжеволосая девчушка, угрызая шоколадный батончик, - блондин, который на зеркало жаловался, на втором этаже ошивается, толстый с нечищеными зубами, кажется, пошел к программистам, а главный, у которого нос поцарапан, сидит у Севки, но с ним там Гришка, который Савельев, и Павел Антонович, не помню, как его фамилия...

– А эти-то чего тут делают?
– удивился Михаил.
– По их профилю сегодня ничего нет, если мы только не собираемся эту комиссию постирать, заморозить или хорошенько поджарить... хотя лично я был бы не против.

– Кстати, - продолжила девчонка, - одежда на всех них новая, а вот белье - нет.

Михаил сказал, что прибытие киллеров в старом белье он считает особым оскорблением. Это заявление вызвало разрозненные смешки среди присутствующих, только Нина Владимировна осуждающе покачала головой.

– Когда, вы, наконец, поймете, что это не игра? Мы ведь - отнюдь не всемогущи и не неуязвимы. Действовать надо осторожно, продуманно. Не забывайте, что мы в меньшинстве. Перестараетесь и... Сегодня четверо приехало, завтра может приехать четыреста.

– Да хоть миллион!
– самодовольно сказала рыжая девчонка.
– Даже я одна лично могла бы...

– Это если они будут одеты, - встрял Михаил.
– А сейчас, между прочим, лето. А что если они голыми приедут? Что ты сделаешь?! Вот я...

– Хватит!
– резко сказал Олег Георгиевич.
– Никакой ругани! Вы все и всегда должны действовать вместе и вы все и всегда должны быть в согласии. Вы помните, что я вам говорил?! Вы помните, что может случиться, если вы все перегрызетесь?! Единственное, что вам сейчас нужно - это выжить, но сделать это так, чтобы остальной мир не обратил на это выживание особого внимания. Ваше прошлое осталось за шайскими границами, так что ведите себя соответственно! Вы в городе не одни! А ты, Сашка, речей тут не разводи! Ты принята, но отнюдь не прощена! Или с тобой поговорить?

Девчонка потупилась и принялась разглядывать свои ногти.

– Можно просто их обратить, - предложил пожилой большеносый человек, грустно посматривая на прожженный ковер.
– Будут свои люди...

– Ага, триста лет они нам тут нужны!
– возразил Марат.
– К тому же...

– Такое предложение, - подал голос маленький человечек с испанской бородкой, до сих пор тишком сидевший в самом уголке.
– Обрядить в Сашкину одежу и украшения Антонины и посадить в комнату с Севкиной мебелью, коврами Эдуардовича, зеркалами Марата, Ниниными зажигалками, Гришкиной техникой, что-нибудь из Мишкиного арсенала набросать, я торшерчик подыщу...