Говорящие с...

Сева посмотрел было трагичным взором, но тут же, не сдержавшись, блеснул глазами, схватил пакет и ретировался в другую комнату. Через десять минут он вышел, облаченный в элегантный темный костюм и темно-синюю рубашку и задумчиво обозрел себя в зеркало.

– Я выгляжу смешно.

– Глупости! Ты очень симпатичный!

– Правда?
– застенчиво спросил Сева.
– А сколько стоит? Я тебе отдам.

– Ты лучше фамилию вспоминай. Вон в той коробке специальные туфли, - Эша вытащила два своих наряда и предъявила ему.
– Это или это?

– Ни то, ни другое, - сказал Сева.
– Вон то лучше, вишневое. Я даже могу тебе его застегнуть.

– Это только в виде особого поощрения... Ах, да, - Эша извлекла коробочку и защелкнула на запястье Севы новенькие часы.

– Вот, теперь имидж полон.

– Зачем ты потратила на меня столько денег?
– удивился Сева.

– Они все равно не мои, я их спишу под спецрасходы. Проведу тебя, как спецоборудование. А мое спецоборудование должно хорошо выглядеть.

– Часы...
– Сева провел кончиком пальца по циферблату.
– Знаешь, у меня ведь никогда не было своих часов. Как ты догадалась, что я хочу часы?

– Просто мне надоело, что ты постоянно спрашиваешь у меня сколько времени.

* * *

Бесплатная еда, выделенная для их столика, кончилась, и Шталь, заказав еще фруктов и вина, немного сонно поглядывала по сторонам. Сева с горделивым видом поглощал десерт, то и дело посматривая на свои часы и трогая их пальцем. В центре зала двигались в медленном танце две пары, одна из которых уже была изрядно навеселе и периодически натыкалась на высокий бортик каменного бассейна в античном стиле, в котором журчал искусственный водопад, сбегавший с искусственной скалы, и плескали хвостами предназначенные для готовки тиляпии. Прочие, сидевшие за столиками, внимательно наблюдали за парой - вероятно им, как и Эше, было интересно, свалится ли та, в конце концов, в бассейн или нет. Но пара обманула все ожидания, внезапно сменив курс, перенесла танец к дальней стене, где и запуталась благополучно в драпировке. Прибежавшие официантки принялись деликатно извлекать пару из лент полупрозрачной ткани, пара внятно ругалась и требовала поставить музыку сначала.

– В принципе здесь ничего, - заметил Сева, косясь на лайкровые ноги черноволосой девушки за соседним столиком - шорты на ней были такие короткие, что больше походили на плавки.
– Но балы я себе представляю совершенно иначе. Хотя... для начала неплохо и это. Хотел бы и я потанцевать...

– Гераньский?
– немедленно отреагировала Эша.

– Нет, - встрепенулся Сева, шагнувший было на первую ступеньку лестницы, ведущей к меланхолии.
– Слушай, если вспомню, я тебе сразу скажу.

– Ты не очень-то стараешься, - сказала Эша, пристально разглядывая свою зажигалку и пытаясь понять, о чем та думает.
– Как тебе местная мебель?

– Скучна и слишком заносчива, - Сева похлопал ладонью по сиденью диванчика, - чтобы войти к ней в доверие и уж тем более вызвать к себе симпатию нужно время. Впрочем, я бы мог сделать этот диван немного удобней.

– Он и так удобен, ну его к черту! Доедай десерт, скоро будет фейерверк, - Эша положила зажигалку.
– Мне охота на свежий воздух. Еда здесь ничего, но длинная речь администраторши о достоинствах "Тихой слободки" навеяла на меня сон.

– Тебе не кажется, что здесь жарковато?

Шталь кивнула, снова принявшись разглядывать зал, украшенный многочисленными драпировками шоколадного цвета, которые медленно, волнообразно колыхались, и серебристо позвякивающими подвесками со стеклянными цветами, свисавшими с потолка в самых неожиданных местах. Столики, диванчики и кресла здесь тоже были шоколадного цвета, по углам потолок подпирали толстые деревянные столбы, изукрашенные резьбой, в которой смутно угадывались чьи-то лики и фантастические птицы. Двухметровые напольные часы в углу мерно щелкали маятником сквозь музыку. В портале камина между двумя строго сидящими мраморными охотничьими псами горел огонь, добавляя к декору прыгающие тени, и Эша отчаянно пыталась понять, в каком же стиле оформлен ресторан гостиницы, но так и не поняла. За присобранными оконными шторами над Светлым плыла весенняя ночь и сквозь нее аритмично мигала огнями соседняя гостиница.

– Что-то и вправду очень жарко, даже душно, - Эша в два глотка осушила бокал.
– Смотри - сигаретный дым уже собирается в грозовые облака. Кондиционер у них сломался, что ли? Хоть бы окна открыли!

Эша заметила, что и прочие постояльцы начинают проявлять беспокойство. Две женщины средних лет морщили носы и осуждающе поглядывали на курящих. Сидевшая в одиночестве дама тоже обмахивалась салфеткой. Девушка в плавках кашляла в огромный платок, а один из троих ее спутников с грозным видом подозвал официантку. Мужчина за столиком справа от Эши, блестя взмокшей плешью, снимал пиджак, и Шталь, проследив за его взглядами и чувствуя в голове легкое кружение, вдруг громко сказала:

– Чего это вы так смотрите на моего брата?!

– Как смотрю?!
– плешивый чуть смутился.
– Обыкновенно смотрю. А в чем дело?!

– Смотрел бы обыкновенно - я б ничего не сказала!
– пророкотала Эша, и Сева удивленно дернул ее за запястье.

– Ты чего?

– А мне не нравится, когда всякие хмыри...

– Выведите ее!
– вдруг завопил плешивый, вскакивая.
– Выведите сейчас же!

Из-за дальнего столика долетел громкий захлебывающийся хохот, что-то уронили, послышался звук пощечины, Эша, ощущая себя на редкость взбудоражено, хотела было вскочить, но тут Сева сильнее дернул ее за руку.

– Эша! Ой-ой, Эша!

Эша обернулась - Сева удивленно тыкал указательным пальцем на столешницу.

– Куда это ползет наша посуда?

– Никакой расползающейся посуды я не вижу, - пробормотала она заплетающимся языком.
– Здесь вообще нет посуды. Здесь на столе почему-то радуга.

– Пол горит!
– завизжала неподалеку какая-то женщина.
– Перед камином пол горит!

Шталь не обернулась. Горит пол - ну и пусть горит себе, ее это не касается. Она больше была поглощена радугой на столе и тем, что кто-то, похоже, начал разбирать ее тело на квадратики. Нет-нет, никакой ошибки - Эшу Шталь действительно разбирали на квадратики. А спрашивать у нее разрешения не надо, что ли?! Может, она не желает, чтоб ее разбирали на квадратики! Может, ей больше нравятся треугольнички! Краем глаза она увидела, как Сева отчаянно вцепился в свою креманку, и в тот же момент он, тоже едва ворочая языком, сообщил:

– Что-то не так.

– Определенно, - отозвалась Эша. Они посмотрели друг на друга и разразились хохотом. За соседним столиком тоже кто-то хохотал. Послышался дребезг, и повернув голову, Эша увидела распростертую на полу официантку с подносом. Это было довольно смешно, но смеяться над этим было некогда. Ее все так же продолжали разбирать на квадратики.

Р-раз - и совсем разобрали!

* * *

Застонав, Шталь, не открывая глаз, пошарила перед собой и нащупала чью-то ногу. Дернула ногами, но нащупанная нога не шелохнулась - значит, нога была не ее. Глубоко вздохнув, она пошевелилась, приоткрыла один глаз и одновременно поняла сразу несколько вещей: во-первых, она была все той же неразобранной Шталь, во-вторых, она лежит носом в пол, в третьих, нога, которую она держит, определенно мужская, в-четвертых, ее собственная щиколотка ноет, будто в нее вцепились чьи-то зубы, и в-пятых, все очень плохо.

– Господи, и почему именно квадратики?
– пробормотала Эша, отпустила неизвестную ногу и ощупала свою голову, потом, морщась, приподнялась и села. При этом совсем рядом что-то громко брякнуло - тяжелый, металлический звук. Тряхнула головой и открыла глаза окончательно. Всюду вповалку лежали люди, некоторые из них слабо шевелились. В воздухе висел странный, едва уловимый запах, и Эша машинально зажала рот и нос ладонью. Неподалеку кто-то шумно завозился, и она вновь услышала металлическое бряканье.