Графиня Харель

Ректор встал и, поклонившись, телепортировался во вспышке белого пламени. А я, прикрыв дверь кабинета декана, пошла в общежитие и легла спать, пользуясь возможностью восстановить силы.

Спала я до завтрака. И чуть не опоздала, если бы Кенор не начал надо мной метаться.

Вечером ректор через Гарольта передал книгу по древне-друидскому, а я дочитала о ведьмах. Элдрин с удивлением забрал у меня книгу, которую я ему вернула с благодарностью.

— Ты что с помощью магии читаешь? — засомневался он в том, что я ее успела прочитать.

— Нет. Просто много и часто читаю вообще, — ответила ему.

Оставшаяся неделя растянулась. Снова мне начали дарить букеты и мягкие игрушки. Видимо каким-то образом стало известно, что с Элдрином мы «расстались». Только теперь в открытую никто не подходил. Мне улыбались в коридорах, все так же открывали двери парни с разных факультетов, галантно пропуская. Но назойливых приставаний не было.

Букеты и подарки я находила чаще на своей парте в аудиториях, реже в столовой, с записками. В четверг кто-то оставил букет перед дверью в нашу гостиную. Подарки я игнорировала. Если пара была не общей с Тирелом, то садилась за другую парту. На общих парах, вампир сначала потешался надо мной, потом отправлял подарки левитацией к дарителю. Я же даже не смотрела, в чьи руки он летел обратно. Букет в коридоре сжег Элдрин, а потом ни с кем не разговаривал целый вечер. Вообще он сильно поменялся. Больше стал заниматься домашними заданиями, лучше работал на тренировках и старался не становиться со мной в пару на полосе препятствий. Только после того, как Тенебрей его отвел в сторону и долго ругал, он все же решился пройти полосу со мной. При этом почти все сделав сам.

Мне было плохо от того, что наши отношения изменились, я чувствовала вину. Лишь Стомиан меня всегда поддерживал взглядом. Иногда дроу оттаивал, и мы по вечерам разговаривали вполне обычно. Но играть на гитаре и развлекать нас пением, он перестал совсем.

По вечерам я с Тенебреем продолжила расшифровывать манускрипты демонов. И ничего относящегося к проклятию короля не нашла. Но стала неплохо ориентироваться в их схемах. Больше интереса манускрипты вызывали у Корина. Это все были портальные проклятия для различных существ. Но с древне-друидским мне капитан тоже помог.

Наконец, мне стал понятен смысл проклятия короля. Медленно, но верно убивающее. Смесь магий, которую обычными способами разрушить не было возможности.

— Все еще хочешь увидеться с ведьмой? — задал вопрос капитан как-то.

— Да, — ответила я. — У меня остались вопросы.

— Значит, еще не сдалась? — усмехнулся он.

Я помотала отрицательно головой.

— У меня есть разработка, которая должна снимать такие проклятия. Надеюсь, все получится, — призналась я.

— Ты упорная, Лея… Любой другой на твоем месте уже бы отступил.

Но я знала, что отец не зря работал. Выход должен быть, в этом я не сомневалась.

В пятницу вечером, когда Кирана мне принесла очередной заказ, я договорилась с ней пойти в город сразу после завтрака. А позже в нашу гостиную постучали. Открыл Тирел и сообщил, что это к Ризгасу, и пригласил парня войти. Кроме Линетты постоянных гостей у нас не было, лишь изредка ко мне приходила Кирана, отдать приготовленные зелья. И сколько Тирел не предлагал ей остаться, почти сразу уходила.

В дверях стоял пятикурсник-некромант. Я его видела, но имени не помнила. Он тихо поговорил о чем-то своем с Элдрином несколько минут, и после этого удалился чем-то расстроенный. Элдрин вернулся туда, где сидел, на диван напротив меня. Я занималась с Тенебреем и заучивала новые для себя руны древне-друидского. А он контролировал и пояснял мне что неправильно, если ошибалась, когда я чертила руны, обычно замкнутый и недовольный некромант, становился на редкость терпеливым и хорошим учителем. Его нервозность куда-то уходила, и он раз за разом пояснял тяжелый язык, с множеством нюансов.

— Кем интересовался? — задала вопрос Линетта, сидевшая в объятиях Стомиана.

Я прислушалась.

— Неважно. Оно того не стоит, — ответил хмурый Элдрин.

Развеселился Тирел, стал улыбаться и посмеиваться Стомиан, хмыкнул понимающе Тенебрей. Только я ничего не понимала.

— У Элдрина есть прекрасный дар видеть сквозь иллюзии. И мастерски их создавать. Вот парни и ходят к нему консультироваться насчет девушек, злоупотребляющих фантомами.

Я удивленно подняла брови, посмотрев на Элдрина. Тот даже виду не подал, что кто-то о нем говорит. Зачем девушкам пользоваться иллюзиями? Вдруг подумала я.

— Лея, ты — сама неискушенность, — смеялся уже надо мной вампир, видя мои растерянные глаза. — Сколько ты в академии видела полных девушек?

И я поняла, что ни одной.

— Поверь. Они есть. И не только полненькие. Но вместо того, чтобы заниматься собой, предпочитают использовать магию иллюзий, или артефакты изменяющие внешность.

Для меня это было неожиданностью. Я знала, насколько популярны иллюзорные амулеты. Это была одна из основных статей дохода среднестатистических артефакторов.

— Но иллюзии же распадаются через время, — заметила я. — И амулеты действуют не долго.

— Вот, вот! — продолжал веселиться Тирел. — Представь, каково проснуться… или обнаружить в один прекрасный момент, что твоя зазноба страшненькая?

Я вспомнила, что Линетта мне уже говорила, что Элдрин маг иллюзий.

— А насколько реальную можно создать иллюзию? — задала я вопрос.

Элдрин молча повел рукой, и вместо Линетты, уже сидела я. Даже Стомиан дёрнулся. Я поразилась сходством. И постаралась увидеть силовые потоки. К моему удивлению магическая аура была почти естественна для среднего мага, но не для меня. Если приглядеться, можно было в образе увидеть едва заметные магические колебания. Отличия нужно было уметь увидеть.

— Лея, я же не зря тебе говорил, внести в амулеты возможность распознавать друг друга, — заметил Стомиан. — В магических играх тоже часто используют иллюзии. И надо быть к этому готовой.

Элдрин снял иллюзию с девушки.

— Я поняла. Спасибо, — поблагодарила парней, за объяснения и демонстрацию.

А для себя я отметила, что я действительно оказалась немного оторванной от жизни. Я не знала того, что было вполне обычными вещами для остальных. Создавая артефакты для других, и понимая, насколько это востребованная работа, я легко принимала тот факт, что ими пользуется каждый маг. Кто-то накопителями, если дар был слаб, другие — амулетами связи и телепортации, третьи — бытовыми. Определять у кого, какие артефакты есть, надоест через минут пятнадцать, поэтому смысла тратить магию на это было глупо. И если парни предпочитали артефакты нужные в бою и увеличивающие магический резерв, то у девушек самыми ходовыми были артефакты «красоты», позволявшие им не волноваться о бледном цвете лица, потекшем макияже или же помятом платье.

Отправляясь к себе спать, на столе я нашла записку-оригами от Тенебрея. Он написал, о том, чего не мог сказать при всех в гостиной.

В записке содержалась инструкция на завтра. Капитан позаботился о том, чтоб о нашем совместном путешествии никто не узнал.

…

В субботу утром, после завтрака, я встретилась во дворе с Кираной. Мы обе вышли за территорию академии. За воротами, в череде всевозможных карет, мы нашли закрытый экипаж черного цвета, без опознавательных эмблем и с кучером в желтом плаще. Возница, каким-то образом узнавший нас, разложил ступеньки и помог забраться внутрь. Карета, задрапированная темными шторами, быстро поехала в неизвестном направлении.

Нам не было видно, куда нас везут и мне даже стало немного не по себе от этой мысли. В просвет шторок, пытаясь не свалиться со скамьи, когда нас кидало на поворотах, я пыталась разглядеть, куда мы едем. Объехав город, и несколько раз поменяв направление, нас пересадили в другую карету в глухом проулке. Эта уже была с гербом дома Тенебрей и ехала, как и положено экипажу высокородного дома, более медленно и мягко. Нас везли с окраины в центр города. Когда она остановилась и нам открыли дверь, оказалось, что мы находимся во внутреннем дворе того самого особняка Тенебреев, который мне показывал Элдрин.