Грехи Матери
Шрифт:
Я оторвала от него взгляд и подошла к краю башни. Достаточно близко, чтобы я смогла посмотреть вниз, на Ланфолл. Огни на улицах, мерцают и танцуют. Люди сновали, как муравьи в улье. Шум, многоголосый рев, настолько далекий, что до меня доносилось лишь эхо его славы. Наследие Лесрей взывало ко мне, и на мгновение мне захотелось шагнуть с края башни и забыть обо всем этом. Жизнь была такой ужасной болью, и только смерть могла положить ей конец. Могла освободить меня от нее.
Я услышала, как Джамис подошел чуть ближе, но не осмелилась взглянуть на него. Мои мысли были в беспорядке, мои эмоции представляли собой беспорядочную мешанину, в которой я не могла разобраться, как ваза, разбитая на тысячу осколков, и я даже не знала, как начать собирать себя воедино. Я ненавидела
— Ты никогда не собирался требовать от меня услугу впоследствии, — прорычала я. — Только сейчас. Таков был твой план с самого начала.
— Да, — признался Джамис. — Боюсь, мне нужно было, чтобы они увидели это шоу. Мои коллеги-коммерсанты влиятельны. Деньги дают им власть. Их многочисленные сделки оказывают большое влияние. Однако они не умеют договариваться друг с другом. Торговый союз обладает достаточной властью, чтобы со временем объединить Ишу, но не раньше, чем он объединится сам. Корабль без капитана. У меня есть свои союзники в союзе, но мне нужно было что-то, что помогло бы мне добиться избрания на пост главы. Это было то, что нужно, Эска. Это была ты. Спасибо. — Оправдывать по-настоящему ужасное преступление красивыми словами. О, да, возможно, я надругался над тобой самым отвратительным образом, какой только можно вообразить, но все это было ради благой цели. Как будто объединение Иши было единственным способом, как континент мог выжить. Он просто хотел гребаную корону.
— Почему бы просто не рассказать мне о плане? — Мне никогда не нравилось, когда мной играли в темную.
— Ах, — вздохнул Джамис. — Имико сказала, что ты не очень-то следуешь чужим планам. Она сказала, что, если бы ты знала, что произойдет, то, вероятно, нашла бы какой-нибудь способ этому помешать. Но, если у тебя нет ни малейшего представления о плане, ты обычно довольно четко следуешь ему, надо только слегка подтолкнуть.
Имико сделала это со мной? У меня заболела грудь. В глазах появились слезы, щеки опухли, как будто я плакала. Как она могла? Возможно, она не знала всего, через что я прошла, как я страдала из-за Лесрей Алдерсон, но она знала, что я не просто так ненавижу эмпатомантов. И даже если бы она не знала, как она могла помочь спланировать такое жестокое насилие?
— Весь фокус, сказала мне Имико, в том, чтобы заставить тебя думать, что это был твой план с самого начала. Или, по крайней мере, чтобы тебе казалось, что ты всем бросаешь вызов.
Я кипела от злости. Я бушевала. Я была в отчаянии. Мое зрение сузилось до точки, которая почему-то все еще была слишком яркой. Мое дыхание отдавалось в ушах слишком громким эхом. Как Имико могла так поступить со мной? Я доверяла ей. Я думала, что могу доверять ей. Но, с другой стороны, стоила ли она этого доверия? Когда я впервые встретила ее, она попыталась украсть мои Источники. Она убедила нас совершить самоубийственный подъем по великой цепи в Ро'шан. Ее никогда не было рядом, когда я в ней нуждалась, она всегда исчезала, когда наступали трудные времена.
Моя рука дернулась, пальцы сжались в кулак, а затем разжались. Я хотела убить Джамиса. Я хотела перебить всех торговцев, которые были свидетелями моего позора. Я хотела обрушить весь этот гребаный форт на город Ланфолл и оставить после себя еще одни руины. И еще я хотела быть похороненной там, среди всего этого. Но больше всего... больше всего я хотела причинить боль Имико за то, что она предала меня.
Поэтому было очень неудачно, что она выбрала именно этот момент, чтобы появиться.
— Вы устроили настоящий бардак там, внизу, — сказала она легким, легкомысленным тоном. — Я надеюсь, что все ведут себя прилично. Эска, если я увижу твою голую задницу, я закричу. — Она поднялась по лестнице с бокалом вина в руке, ухмыляясь. Все исчезло, как только она увидела меня. — О, черт.
Я была не в своем уме. Это единственное оправдание, которое я могу дать.
Я никогда хорошо не реагировала на предательство, независимо от того, сколько раз это случалось со мной со стороны самых близких мне людей. Я сразилась с собой за контроль и проиграла.Магия Источников пела мне, и я всегда готова была ее обнять. Я протянула руку и создала коготь, в котором соединились кинемантия и дугомантия. Я схватила Имико в сверкающие аметистовые тиски кинетической энергии. Она взвизгнула от тревоги и боли, когда я прижала ее руки к ее груди, и мой шторм пробежал по ее коже. Не настолько сильный, чтобы обжечь, пока нет, но более чем достаточный, чтобы причинить боль. Бокал выскользнул у нее из пальцев и разбился о каменные плиты, осколки и вино разлились повсюду. Я передвинула ее от лестницы к краю башни, удерживая над пропастью. Было бы так легко ее отпустить. Моя молния заплясала по ее рукам, груди и коже; мой кинетический кулак пригвоздил ее к месту. И я пошла к своей младшей сестре.
Она уставилась на меня. В ее взгляде смешались страх и гнев. И что-то еще. Блядь. Я думаю, это было облегчение. «Сделай это, Эска. Сделай это. Покончи с этим. Пожалуйста». Она вздернула подбородок. По ее щекам потекли слезы. Мой шторм разгорелся дугой, оставляя красные полосы на ее лице.
Внутри меня что-то сдвинулось. Моя ярость отступила перед лицом... чего-то, что я одновременно понимала и на что никогда не могла надеяться. Я распознала в Имико стремление к саморазрушению, но я никогда не думала, что увижу его в ней. Только не в Имико. Всегда такая веселая и беззаботная. Только не в ней.
Я оттащила ее назад, подальше от пропасти, на вершину башни. Позволила своей ярости утихнуть и уничтожила кинетический коготь. Имико стояла сама по себе, дрожа, шмыгая носом и глядя на меня со... страхом? Она не боялась, что я причиню ей вред, убью ее. Она хотела этого. Это был страх показать кому-то другому, даже тому, кого ты любишь и кому доверяешь, самую отвратительную часть себя. Ту самую глубокую, темную суть, которую ты всегда скрывала. Я увидела ее. Впервые я увидела зов пустоты внутри Имико, возможно, самую настоящую, грубую и уязвимую вещь, которую она когда-либо показывала мне. И она ждала. Ожидая, что я буду делать теперь, когда я это увидела.
Я услышала шаги позади себя, на лестнице, ведущей снизу. Кто-то пришел, чтобы найти нас. Имико наблюдала за мной, ее глаза бегали по моему лицу, что-то ища. Что? Осуждение? Ненависть? Принятие? Сострадание? Ее дыхание стало прерывистым и резким, на грани паники. Я хотела подбежать к ней, преодолеть разделяющее нас неизмеримое расстояние, оттащить ее от пропасти, заключить в свои объятия и помочь ей. Даже если не знала, как.
Джамис ахнул, я почти забыла, что он здесь. Мгновение спустя я поняла почему.
— Привет, мама.
Глава 18
После смерти Ви от рук ассасинов Тора я обезумела. Я знаю, сейчас это никого не удивляет. Когда была убита Сильва... Когда я убила Сильву, я обвинила в этом Аэролиса. И бросилась на Джинна. Всем. Моим дугоштормом, моими мечами, моей магией и моим ужасом. Всем, что у меня было. Когда Ви была убита, у меня было королевство, и я бросила его на Тор.
В цивилизованном обществе благоразумно откладывать объявление войны до начала серьезных боевых действий. Орранцы и терреланцы годами совершали набеги на границы друг друга, но перед началом войны в Террелан был отправлен посланник с официальным заявлением, включающим условия капитуляции. Это стало историческим началом войны. О том, что терреланцы отправили посланника обратно в Орран без языка, часто забывают. Когда я повела Йенхельм войной против Тора, я не посылала официального заявления. Я собрала свою армию, состоящую в основном из солдат, которые когда-то охраняли Яму, и выживших, которые когда-то населяли ее. Я проигнорировала своих более спокойных советников, сказав Хардту, чтобы он пошел и поимел козла, раз не хочет оставлять его одного. Затем я повела свою армию через границу, шагая во главе тысячи нетерпеливых убийц.