Грехи Матери

Два огромных гарна сидели на противоположной стороне стола, лицом к ней. Гарны — странный народ. Ранд не изменили их, поскольку гарны уже были разумными, когда Ранд и Джинны прибыли в наш мир. Гарны похожи на слизняков, но они огромные. Каждый из них, должно быть, весит не меньше аббана. У них мясистые отростки, похожие на щупальца, которые могут вырастать из любой части их кожи, а также могут всасываться обратно. У них огромные рты и широкие, как у рыб, глаза. Кроме того, они оставляют за собой слизистый след, куда бы они ни пошли, и он пахнет, как зловонное болото. Наверное, это неудивительно, учитывая, что их родина — континент Феруза, в основном покрытый густыми джунглями и, как ты уже догадался, болотами. Я была там. Много лет назад я прожила среди гарнов целый месяц. Это было ужасно, и мне потребовалось два месяца мытья, чтобы смыть этот запах.

Также вокруг стола расположились пять пахтов, каждый из которых стоял на табурете, чтобы им было удобно смотреть на поверхность. Усы дернулись и ноздри раздулись, когда мы вошли в зал. Кошачьи зрачки сузились, когда они уставились на нас. У меня сложилось отчетливое впечатление, что мы пришли на какой-то военный совет.

Когда удаляешься от мира, легко забыть, что он продолжает жить и без тебя. Нации поднимаются и падают. Войны ведутся, выигрываются и проигрываются. Жители Оваэриса рождаются, живут и умирают. Мир не стоит на месте, неумолимый, как время, даже если ты проводишь десятилетие, прячась от него.

Как лучше описать эту встречу? Я почти ожидала, что Мезула зарычит, как только заметит меня, или разорвет пополам. Я не сомневалась, что она может. Несмотря на всю мою силу, я все равно была никем по сравнению с богом. Я знаю, что часто пренебрежительно отношусь к нашим богам, в основном потому, что ненавижу их, но нельзя забывать, что они — наши боги, в прямом смысле этого слова. До прихода Джиннов наш мир был совсем другим. Они изменили его для нас, сделали его гостеприимным. До прихода Ранд землян не существовало. Мы были безмозглыми тварями, населявшими пещеры и питавшимися друг другом. Ранд и Джинны — боги. Наши боги. Но они все равно засранцы, и я пользуюсь любой возможностью, чтобы бросить им вызов.

Несмотря ни на что, я бы приветствовала конфронтацию. Это было бы предпочтительнее. Вместо этого Мезула несколько мгновений наблюдала за нами тремя руками, продолжая беседовать со своим советом за столом-переростком. Затем она отвернула руки от нас, за исключением одной. Вместо конфронтации нас проигнорировали. Я не выношу, когда меня игнорируют.

Я сделала шаг вперед, готовая потребовать, чтобы Мезула встретилась со мной лицом к лицу. Признаюсь, я была очень зла на Ранд, и у меня было более чем достаточно причин для этого. С чего мне начать? Я так и не простила ее за смерть Сильвы. Да, я нанесла смертельный удар своей возлюбленной, но именно Мезула отправила свою дочь умирать в До'шан. Мезула убила Сильву так же, как и я. Я никогда не прощу ей этого. Теперь я знаю, что она также скрывала от меня мою дочь. О, я была не просто зла. Я был чертовски взбешена. И, как ты уже знаешь, в ярости я принимаю не самые лучшие решения.

Кенто подняла руку, пригвоздила меня взглядом, так похожим на мой собственный, и медленно покачала головой. На ее лице застыло мрачное выражение, на хмуром лбу залегли глубокие морщины. «Моя мать убьет тебя, если ты устроишь сцену, Эскара». Будь проклято это слово! Да, это мое имя, и до сих пор мне никогда не было неприятно его слышать. Пока моя собственная чертова дочь не назвала монстра своей матерью, а меня — по имени.

Итак, мы ждали. Я ненавидела каждое мгновение, но мы ждали, минуты тянулись, и Мезула советовалась с гарнами и пахтами, указывая на стол перед ними. В конце концов, она отпустила их всех, и мы подождали, пока они покинут тронный зал. Когда они ушли, мое терпение уже было на пределе. Я прошла мимо Кенто и сделала глубокий вдох, готовая обвинить Мезулу в... Я не совсем уверена. В убийстве женщины, которую я любила? В краже моей дочери? Я понятия не имела, что собиралась сказать. Сотни различных вариантов пронеслись у меня в голове, но ни один из них не имел значения.

Имико забежала вперед, легко меня обогнав. Она опустилась на колени в нескольких шагах от меня, сунула руку под жакет и вытащила небольшую книгу в кожаном переплете. Она подняла ее вверх обеими руками и склонила голову.

— Подарок, — громко произнесла Имико. — Возмещение за прошлое. Королевство Йенхельм и все его жители приносят свои извинения, могущественная Мезула. — Моя кровь вскипела, когда я увидела, как моя подруга простирается ниц перед Ранд. Еще хуже. Она сделала это из-за меня. Я не знала, что это за книга и почему она так важна, но я не пропустила подтекст. Имико, черт ее побери, извинилась перед Мезулой от имени всех, в том числе и от меня.

— Я знаю эту книгу, — тихо сказал Джамис. — Хестас всегда носит ее с собой. Он читает ее уже много лет. — Так вот для чего Имико сбежала из зала. Она украла книгу у торговца.

Ранд взяла книгу и раскрыла ее, улыбаясь страницам.

— Здравствуй, Кератолл, мой старый друг.

Книга закричала. Пронзительный крик разнесся по тронному залу так громко, что все, кто мог, заткнули уши. Я, к сожалению, не могла — у меня была только одна рука. Но, по крайней мере, я поняла, что происходит. Внутри книги был заперт Джинн. Точно так же, как Вейнфолд был заперт в своей пылающей короне. Мезула добыла еще одного выжившего джинна.

— О, Кератолл, перестань кричать, — сказала Мезула, и ее голос перекрыл вопль книги. — Ты проиграл. Никто никогда больше не откроет тебя. Ты узнал все, что когда-либо узнаешь.

Книга перестала кричать.

— Ты, вероломная сука, — слова были мягкими и потрескивающими, как старые страницы, скручивающиеся на огне. — Мы будем...

Мезула захлопнула крышку, прервав Кератолла прежде, чем он успел продолжить. Затем Ранд протянула другую свою тонкую руку и вырвала из себя прядь волос. Она дважды обернула ей книгу, затем произнесла слово, которого я никогда раньше не слышала и не смогла бы повторить, даже если бы попыталась. Это прозвучало как Кермугерпланк. Прядь волос засияла золотом.

— Теперь ты присоединишься к нашим братьям, Кератолл. — Мезула хихикнула и скользнула обратно к столу, положив книгу на костяную поверхность.

Затем Ранд повернулась к Имико, сосредоточив на ней внимание тремя взмахами рук, еще одна указала в мою сторону. «Такой ценный подарок требует оплаты», — сказала Мезула.

Имико все еще стояла на коленях, склонив голову. «Нет, не требует. Это извинение, компенсация». Она оглянулась на меня через плечо. Мезула дернула головой, махнула другой рукой в мою сторону, ее взгляд сфокусировался на мне.

Как будто мне нужно было извиняться перед Ранд. Я сделала шаг вперед, сжав кулак и набрав в легкие достаточно воздуха, чтобы мой крик мог стереть Мезулу из существования. Явное высокомерие с ее стороны, как и со стороны всех наших богов, полагать, что они настолько лучше нас, что могут наступать на нас и ожидать извинений за то, что запачкали свои ботинки нашей кровью. Как они смеют!

Кенто не дала мне выплеснуть свой гнев. Она подняла руку передо мной. Моя дочь встретилась со мной взглядом и медленно покачала головой. Я заметила сталь в ее голубых глазах. Если бы я напала на Мезулу, Кенто была бы той, кто бы ее защитил. Это отняло у меня желание сражаться. Возможно, это к лучшему. Да, я винила Мезулу в смерти Сильвы. Но Мезула винила меня в том же. Такова природа перспективы, она формируется из нашего внутреннего и внешнего опыта. Сильва была мертва. Двадцать лет как умерла, но не забыта. Я видела ее смерть одним путем, Мезула — другим. Ни то, ни другое не было правдой. Истина, как всегда, лежит где-то посередине. Мы обе были виноваты. Так же, как мы обе скорбели о потере. Возможно, нам следовало объединиться в этом. Я уже прошла через этот спор с Коби, и он не принес ничего, кроме боли. Итак, я решила забыть об этом. Это не означало, что я забыла обо всех своих обидах.

— Ты сказала мне, что Кенто мертва, — крикнула я Мезуле.

Губы Ранд скривились, обнажив ряды похожих на кинжалы зубов.

— На самом деле, я этого не делала, женщина-землянин, — спокойно ответила богиня. — Я сказала тебе, что вернуть ее тебе было не в моих силах. Это была правда. В то время.

Я покачала головой, чувствуя, как во мне снова поднимается шторм.

— Ты отняла ее у меня.

Мезула скользнула вперед, возвышаясь надо мной.

— По твоей просьбе.

— После всего, что я для тебя сделала.