Грехи Матери
Шрифт:
Все руки Мезулы взметнулись вперед, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. Богиня возвышалась надо мной.
— Что ты сделала ради меня? Ты убила двух моих дочерей. Я забрала одну из твоих. Я бы назвала это более чем справедливым.
Я стиснула зубы. Эта тварь ничего не понимала. Семья для нее была не чем иным, как ресурсом, который нужно использовать. Ранд могла выглядеть как все жители Оваэриса, собранные вместе, могла принимать некоторые черты землян, но этого она не понимала. Не могла. Она не была способна любить так, как любим мы. Она не могла нуждаться в другом человеке настолько сильно, чтобы сама мысль о том, что его нет рядом, словно ножом режет тебя изнутри. Она не могла знать, каково это — заливаться слезами от чистой радости при виде кого-то или находиться рядом
— Что ты сделала, Мезула? — прорычала я, уставившись на богиню. Моя молния, потрескивая, ожила вокруг меня, пробегая по моей коже.
Мезула склонила набок свою безглазую голову, глядя на меня. «Вы, земляне, способны на такое дерзкое поведение. Это оплошность с нашей стороны, но мы в силах ее исправить». Она потянулась ко мне, сжимая ладони, вытаращив глаза. Я поняла, что она имела в виду, и осознала, в какой опасности нахожусь. Мезула говорила о том, как изменить нас.
Ранд взяли Проклятых и превратили их в землян. Могла ли она действительно сделать это снова? Могла ли она проникнуть в мой разум, в мое сердце, во все, что делало меня мной, и... Изменить меня? Сделать меня другой, пассивной, послушной. Конечно, могла. Любой эмпатомант мог бы сделать это, дай ему достаточно времени, и Мезула была намного сильнее любого Хранителя Источников. Было ужасно думать об этом. Я бы не позволила этому случиться. Я не могла позволить никому, даже богине, так обращаться со мной. Я все еще не оправилась от того, что сотворил со мной Хранитель Источников Джамиса. Я задействовала все свои Источники одновременно и сформировала в руке сверкающий источникоклинок, который потрескивал огнем и молнией.
— Хватит, вы обе, — резко сказала Кенто. Моя дочь встала между нами, не обращая внимания ни на богиню, с которой я столкнулась, ни на молнию, вылетающую из меня. Мой шторм ударил в нее, но она, казалось, этого не заметила. —Мама, — сказала она с упреком.
Мезула несколько секунд смотрела на Кенто сверху вниз всеми своими руками, затем усмехнулась, повернулась и скользнула прочь.
Затем Кенто повернулась ко мне, ее лицо было как каменная стена.
— Эскара. Прекрати сейчас же!
Услышав предостережение своей дочери, я дала своему гневу уйти. Я уронила источникоклинок, и он исчез в потоке кинетической энергии, молнии и пламени. Кенто уставилась на меня с явным разочарованием, затем повернулась и направилась к Мезуле. Думаю, я немного ненавидела ее за это. Она была моей дочерью. Моей плотью и кровью. Мне еще только предстояло осознать истину, что кровь ничего не значит в более широком смысле этого слова.
Джамис встал рядом со мной, когда меня покидали последние силы. Он был достаточно галантен, чтобы взять меня за руку прежде, чем я упала. «Это было что-то особенное — вот так смотреть в лицо Ранд. У тебя, должно быть, стальной хребет. — Он улыбнулся мне. — Возможно, истории о тебе правдивы».
— Ты имеешь в виду те, в которых говорится, что она чертова идиотка? — спросила Имико, подходя к нам. — Так оно и есть. Все они.
Я отдернула руку от Джамиса, борясь с вновь растущим желанием. Я не могла позволить этому мужчине поддержать меня. Я бы скорее умерла. Я бросила на него такой свирепый взгляд, что он отступил на шаг.
— Зачем ты здесь, маленькая женщина-землянин? — спросила Мезула. Конечно, я была не единственным землянином в комнате, но я знала, что вопрос был адресован мне, и не только потому, что я была самой низкорослой.
— Моя младшая дочь, Сирилет... — Я замолчала и посмотрела на Кенто. — У тебя есть сестра.
Кенто смерила меня бесстрастным взглядом:
— Я знаю.
— Она пропала, — сказала Имико с нетерпением в голосе. — Взяла нескольких своих ближайших последователей и сбежала из собственного королевства посреди ночи. Я проследила за ней весь путь до Нью-Пикарра, а затем до Ланфолла. Все
еще пытаюсь понять, куда она направилась оттуда.— Каратаан, — сказал Джамис. — Я пытался сказать вам до того, как все это случилось. У королевы Сирилет есть союзники в Торговом союзе. Мне еще предстоит выяснить, насколько горячо они верят в ее правоту. Сирилет воспользовалась ими, чтобы забронировать билет для себя и еще троих человек на родной континент таренов. Точнее, на Каратаан.
Хотя я никогда там не была, я знала о Каратаане. Все, у кого была хоть капля знаний, знали об этом месте. Это был своего рода остров, расположенный недалеко от побережья Тешты, континента, который тарены называли своим домом. Внешне это был портовый город, процветавший за счет пиратства. Может показаться странным, что существа ростом всего в три фута, покрытые мехом и безглазые могут заниматься пиратством в открытом море, но, по-видимому, они очень хороши в этом. Как бы то ни было, пираты всех рас стекались в Каратаан как в порт приписки. Возможно, он был даже более космополитичным, чем Ро'шан. Но даже не это делает Каратаан таким интересным. Остров может похвастаться могучими лесами, деревья в которых выше, чем где-либо еще в мире. Тарены построили среди них огромный город. Не деревня на земле, окруженная лесом — как мой родной Кешин, — а город, прилепившийся к верхушкам деревьев. И именно в этих деревьях, скрытых от глаз как сверху, так и снизу, находится Библиотека Всего. Вот как они это называют, и я должна признать, что это запоминающееся название. Это собрание письменных работ, не похожее ни на одно другое. Тарены уже давно утверждают, что в ней хранятся копии всех когда-либо существовавших книг, и они не очень-то легко предоставляют другим доступ к ней, так что проверить это утверждение невозможно.
— Почему? — спросила я Джамиса. — Что такое есть в Каратаане, что Сирилет отправилась туда?
Джамис пожал плечами и одарил меня такой извиняющейся улыбкой, что я почувствовала, как мое предательское сердце учащенно забилось.
— Я не знаю. Но она отплыла почти пятнадцать дней назад. Корабли таренов очень быстроходны. Мы уже давно предположили, что на каждом из них есть аэромант, который помогает наполнять их паруса неестественным ветром. Сирилет, должно быть, уже приближается к Каратаану.
— Ей еще осталось пятнадцать дней пути, — прорычала я.
— По крайней мере, мы ее догоняем, — сказала Имико. В ее голосе прозвучало беспокойство. Возможно, никто другой этого не заметил, но я ее знала. Или, по крайней мере, когда-то знала. Я посмотрела на свою старую подругу и не увидела в ней ничего от той уязвимости, которую она продемонстрировала ранее. Только маску, лицо, которое она хотела, чтобы все видели.
Руки Мезулы дернулись, глаза на ее ладонях повернулись и уставились на каждого из нас. «Ничто из этого не объясняет, почему вы, земляне, здесь». В ее голосе прозвучала скука.
— Думаю, я могу это объяснить. И еще я могу объяснить, почему ты собираешься нам помочь. — сказала я, одарив богиню свирепой ухмылкой. Ей это не понравилось. — Сирилет оставляет шрамы в мире.
Куча листьев в углу тронного зала зашуршала.
— Шрамы? — спросила Мезула, внезапно заинтересовавшись.
— Вроде того, что создал Железный легион, когда взорвался. Места, где барьеры между мирами тоньше. Я не до конца понимаю их, но думаю, что это уменьшенные версии разлома, который вы с Джиннами создали над полазийской пустыней.
Груда листьев снова зашелестела. Затем листья зашевелились, сдвигаясь и опускаясь, пока раскрашенный мириадами цветов холм не пришел в движение. Он не столько шел, сколько катился к тронам. Мы уставились на него, когда он прокатился мимо и опустился на пол рядом с Мезулой.
Это была другая Ранд. Та, которую Джозеф вернул к жизни. Я порылась в памяти, пытаясь вспомнить ее имя.
— Элорайм.
Колышущаяся масса листьев задрожала, и у меня возникло ощущение, что она смотрит на меня. То ли видит меня изнутри листвы, то ли глаза были изобретением смертных, в которых не было необходимости, я не знаю. «Я помню тебя. — Ее голос был похож на скрип деревьев в лесу, произносящих слова. — Женщина-землянин, которая вернула Тертиса».