Грёзы и предостережения

Я кивнула, довольствуясь этим объяснением.

— А кузен? Брат отца…

— Мы много веков взаимодействовали с тем миром. Иногда туда уходили потерявшие дракона, но не желающие умирать. Твой прадед по отцу бы из их числа.

— Но…

— Никаких «но», Дара. Просто прими свое прошлое. Теперь тебе доступна твоя память целиком, а не отголосками.

На несколько минут повисла тишина, разбавляемая только шумом ветра и мерным дыханием малыша на моей груди. Я пыталась вспомнить, уложить все воедино, но в голове металось так много и ничего не складывалось. И тогда я заговорила, озвучивая свои сумбурные видения:

— Из пепла пламени родился первый дракон и пролился огненным дождем. Одиночество и тоска стали их верными спутниками на долгие годы, пока из земли не восстали первые люди. Нет, не люди. Рейттары. Новая раса, сотворенная Создателем, чтобы уравновесить мощь драконов.

На мой выжидающий взгляд старик кивнул, подтверждая, и подбадривающе улыбнулся: мол, продолжай.

— Позже на огромных космических кораблях спустились на землю этого мира Иные. Обычные люди, не имеющие даже зачатков магии. Зато имеющие грозное оружие способное сразить сильнейшего хищника этой земли — дракона. А когда они поняли, что рейттар убить проще, а дракон не может жить без своего всадника, они стали охотится на них. И рейттары исчезли. Скрылись, затерявшись в людских поселениях, растворившись среди обычных людей и подарив им магию. И лишь малая их часть осталась на далёком заброшенном острове, — старик улыбнулся дежурной улыбкой «все правильно» и я продолжила: — Но почему о рейттарах и драконах говорится как о разных существах?

— В этом нет ничего удивительного, Дара. Никто кроме нас не знал о полном слиянии. И они видели летающих на драконах девушек.

— Речь идет о всадниках, — перебила я.

— Ты права, — усмехнулся старик. — Мы можем отделять свою суть. Вот так, — и рядом с ним возник бирюзовый дракон.

— Не просто превращаться?

— И просто превращаться. Дракон это чистая магия нашего мира. Воплощение ее. Ты можешь с ним слиться став одним целым, а можешь отделять его от себя, материализуя отдельной личностью.

— Но Джури и есть отдельная личность. Она рождена драконицей из яйца, — убежденно добавила я. — Я видела это! — заявила категорично, вспомнив свой сон-видение.

Эмрин усмехнулся по-доброму, снисходительно-понимающе, как учитель видящий стремление делающего ошибки в своих рассуждениях ученика к знаниям:

— Ты права. Когда после нападения остались только ущербные, вылупившиеся драконы не захотели их принимать как свою вторую суть. Они одичали, превратившись в беспощадных драгов, воющих с людьми и выжигающих своим огнем целые поселения. Другие же драконы, так и не нашедшие своего рейттара, умерли или уснули, предпочитая спокойное забвение одинокой жизни.

— Но почему возникли ущербные? Разве не должны все дети получать своего дракона при рождении?

— Мы не знаем. Хотя очень старались это узнать. Но они рождались всегда, отверженные магией этого мира. По одному, максимум два на поколение… Но потом их стало больше…

— Это вы проводили тот эксперимент? — озвучила я мелькнувшую в голове догадку, но тут же притихла, заметив выражение глаз старика: — Нет, сомнительно. Вам проще было выкинуть «ущербных» за пределы своей жизни.

Грустная сожалеюще-виноватая улыбка.

— Думаешь, это легко? Мне пришлось отказаться от сына и своей ишессы, — зло буркнул старик, не увидев сочувствия и понимания в моем взгляде.

— Что значит ишесса? — перевела я разговор на другое.

— Единственная для дракона. Его избранница, его любовь, его жизнь…

— Я думала ишесса это просто девушка, женщина, — сбивчиво пробормотала я, отгоняя непонятно откуда взявшееся чувство вины. — А рушши?

— Ребенок, над которым установлена опека. Говоря так, дракон признает свое право защищать ребенка.

— Не сын?

— Почти, но нет, — качнул головой эмрин.

— Ты эмрин или эмре? — решила уточнить я и этот вопрос.

— Жрец или главный жрец? Я единственный выживший жрец, Дара.

— Почему я не помню этого языка?

— Вспомнишь. Обязательно вспомнишь. Когда позволишь себе поверить и принять магию.

— Магию? Не хочу я никакой магии.

И снова эта грустная понимающая улыбка, прячущаяся в бороде.

— И не выйду замуж за указанного, не стану инкубатором. Так что не сильно возлагай надежды, — предупредила я.

Старик рассмеялся, громко и с каким-то явным облегчением.

— И не нужно, Дара. Сердце само приведет тебя к достойным. Ты просто прими свою драконицу, как неотъемлемую часть себя. Доверься себе.

— Но…

— Тебе пора, милая. Иначе ты можешь опоздать. Оставляй своего рушши со мной.

— А как же привязка? — удивилась я.

— Родственная связь запросто заменит ее. Не волнуйся, я умею обращаться с малышами, — он принял из моих рук малыша так аккуратно и бережно, что я в тот же момент поверила.

— Ты ведь не все мне еще рассказал? Да, дед?

— Да, малышка, — улыбнулся он, а память услужливо нарисовала этого самого мужчину только на много-много лет моложе подбрасывающего маленькую золотоволосую девочку высоко в небо. Меня… — Ступай. Ты знаешь куда идти.

— Ритуальный зал? — спросила я, ни на секунду не сомневаясь в ответе.

— Там где все началось, там все и закончится. Ступай, Дара. Доверься грезам и опасайся предостережений, — и я уже сделавшая шаг вперед в направлении города, остановилась с занесенной ногой и обернулась на старика, качающего моего рушши на руках.

— Грезам? Предостережениям?

Но он лишь кивнул:

— Верь себе, Дара, а не надуманным сомнениям.

Я отвернулась и сделала все же задержанный шаг. Легко ему говорить, а мне попробуй, разберись, где грезы, где предостережения, а где сомнения и опасения рожденным прошлым и пустые надежды с розовыми мечтами.

Глава 16

Давно заснувший, но не утративший тепла, вулкан, в жерле которого притаился полуразрушенный храм, был до отказа заполнен рейттарами. На эти несколько предзакатных часов здесь собрались все способные держать оружие. Прилетели даже шестерки, нёсшие стражу на стене, и Оретту оставалось только молиться всем известным и неизвестным богам, чтобы в это время не произошел очередной прорыв преобразившихся и не пострадали оставшиеся без их защиты люди. Хотя с учетом опрометчиво брошенных рупантари слов, рейттар не знал, что теперь думать про эти прорывы. Но с этим они обязательно разберутся потом. Если выживут.

Глаза сами собой нашли Айвира и Оретт молчаливо кивнул, передавая сообщение через Дрейма. Увидел, как друг недовольно поморщившись, все же передал его приказ, отправляя не выспавшуюся и мрачную шестерку Торгира на стену. Их и так было почти вдвое меньше, а теперь стало трое на одного, а если учитывать стариков, то и все вчетверо.

Ничего им не привыкать, главное женщины и дети под надежной защитой и не втянуты в эти разборки двух будущих предводителей. Если не считать некоторых. Эта мысль Оретту не нравилась, но всем не поможешь, тем более, когда не знаешь кому из тех, кто остался в рейте можно доверять. Кем-то всегда приходится рисковать.