Грезы о любви

— Я нарушила ваши раздумья?

— Нисколько, но круг моих интересов не соответствует вашему. Я всегда жил лишь войной, — печально произнес он.

Она наклонилась к нему, ее бледно-золотые локоны скользнули вперед, изысканным узором ложась на шелк платья.

— Мне жаль, что вам пришлось столько пережить, и я благодарна вам за то, что вы защищали нас всех эти годы.

— Я делал это не один: все эльфы Рассветного Леса стали на защиту своих семей. К примеру, ваша сестра.

— Да, слава о ее подвигах достигла даже наших рощ. Правда ли, что ее прозвали Бич Орков?

— Истина, ваша сестра разила орков у восточных предгорий, как жнец пшеницу.

Авелис повела плечами, словно замерзла, и генерал заботливо поинтересовался:

— Закрыть окно? Сегодня с севера дует холодный ветер.

— Главное, чтобы он не принес беду. Сидите, вам нет нужды вставать, все дело в том, что я слишком впечатлительная.

— Как правило, так говорят те, кто может выдержать очень многое.

— С вами ужасно сложно беседовать, лорд Рисанэ, вы на любую мою глупость находите похвалу, — так чисто, без какого-либо кокетства, произнесла Авелис и тут же осеклась: — Я вас не обидела?

— Это было бы невозможно, — с улыбкой заверил ее генерал Рисанэ. — Ваше общество скрасило это утро.

— Это самое главное — плохой бы я была хозяйкой, если бы гости скучали в нашем доме.

— Уверяю вас, покой вашего прекрасного поместья — как раз то, чего я бы желал. После войны хочется лишь тишины… Впрочем, это неважно.

— Вовсе нет, — быстро и довольно пылко возразила Авелис.

— Это речи не для юных леди, — мягко ответил генерал. В отличие от Астеры, он, оказываясь вне плаца или военного совета, общался исключительно радушно. Его голос — неторопливый, мягкий, отеческий — мог успокоить любого, он окутывал, словно теплый домашний плед, дарил ощущение защиты.

— Я готова вас слушать.

— Минуту назад вы утверждали, что чересчур впечатлительны.

— А вы убеждали меня, что как раз наоборот!

— Я готов признать поражение, — произнес Рисанэ, заворожено наблюдая за светлой улыбкой своей собеседницы.

* * *

Тугая дуга лука изогнулась в крепкой хватке, и Астера закинула на края тетиву.

— Все, Адериэль, твой первый лук готов, — она отдала его маленькому сыну. Тот едва не задохнулся от восторга, трогая маленькими ручками детский лук.

— Не рановато ли? — скептически поинтересовался Винсент только за тем, чтобы зацепить Астеру: он бы и сам подарил сыну лук на двухлетие.

— Нет, — тут же гневно отрезала эльфийка. — В роду Феланэ все великолепные лучники. Мой отец подарил мне лук, едва я научилась ходить.

— Заметно, — пробормотал себе под нос Винс, помогая Адериэлю поудобнее перехватить лук.

— Повтори громче.

— А ты не услышала?

Взгляды их скрестились: в этом была вся суть их отношений, с этого все когда-то началось…

…Астера шла по лесу, осторожно скользя меж ветвями и медленно продвигаясь вперед. Конечно, как и любой эльф, а тем более генерал следопытов, она могла быстро, словно молодая лань, идти через лес, не оставляя за собой следов, но сейчас ей была важна не скорость. На западную границу она прибыла из-за тревожных донесениях о ликанах, вновь появившихся в этих лесах, но, как выяснилось на месте, сведения оказались ложными, однако в процессе их проверки Астера объехала ключевые посты на границе. На одном из них ее старый боевой товарищ пожаловался на слишком умных людей, живущих по ту сторону леса. После долгих расспросов, оказалось, что местные землевладельцы, чтобы обезопасить себя от периодических визитов эльфийских разведчиков (мирный договор мирным договором, но бдительность необходимо было проявлять), стали ставить ловушки, да такие, что даже следопыты Рассветного Леса нет-нет, а попадутся, что уж говорить о рядовых лучниках. Вдоволь посмеявшись над ними, Астера наутро устроила всем выговор и пообещала выгнать всех тех, кто еще раз проявит свою полную некомпетентность и позволит людям себя обхитрить. Но рассказ товарища заинтриговал генерала следопытов, и она, благо что маршрут несильно расходился с ее основной целью, решила наведаться в человеческие земли и посмотреть, насколько серьезно проштрафились подчиненные. Вот она и шла по лесу, прислушиваясь к пению птиц, трескоту насекомых и шуршанию белок в ветвях. Она уже успела найти и обезвредить с десяток простеньких — для эльфов — ловушек, и теперь мысленно ругалась на оставшихся на посту разведчиков: если в армии узнают, что ее следопыты такие идиоты, то она позора не оберется. И они еще хотят выиграть войну! Конечно, Астера помнила, что на западную, самую спокойную границу она отправляла молоденьких эльфов, не успевших побывать в настоящих боях, но даже отсутствие опыта не могло извинить их.

И именно в этот момент что-то резко дернуло ее за ногу, она больно ударилась затылком о землю, а в следующее мгновение уже висела головой вниз — ее лодыжку крепко обвивала веревка, конец которой уходил к ветке и терялся в кроне.

Астера замерла, прислушиваясь, но вокруг не было никого, кто мог бы на нее напасть. Значит, это была лишь ловушка. Да, всего лишь ловушка, в которую она, генерал следопытов и герой войны, попалась, как несмышленый птенец! Мысленно выругавшись так, что позавидовали бы тролли, Астера легко подтянулась и перерезала веревку. Как только она оказалась на земле, а мир принял свое обычное положение, она принялась рассматривать сработавшую ловушку. При более внимательном осмотре Астера пришла к выводу, что создал ее явно мастер своего дела: несмотря на простой, всем известный порядок работы, ловушка была тщательно замаскирована, что даже остроглазые эльфы не заметили бы подвоха, веревка была крепкой — такой и орка можно остановить, — а в листве она нашла еще одну ловушку, которая была рассчитана на потерявшего бдительность путника, выбравшегося из первой. Если сначала Астера не собиралась задерживаться в человеческих землях, то теперь в ней проснулся интерес, смешанный со жгучей злостью: она обязана отплатить тому ничтожному смертному, что так поиздевался над ней. Поэтому она устроила засаду уже на хозяина ловушки — он наверняка придет проверить ее и совсем скоро, ведь опытным глазом следопыта Астера успела заметить, как одна из веревок змейкой скользнула в листву дерева, а потом протянулась по кронам соседних, оповещая о сработавшей ловушке. Да, здесь поработал настоящий мастер, такого бы к ее остолопам-разведчикам! Ждать Астере пришлось долго — на землю медленно опустился вечер, — но для генерала следопытов это было не в тягость: даже ее солдаты могли сидеть в засаде днями.

Чуткое эльфийское ухо уловило шорох еще за несколько десятков метров. Тот, кто шел по лесу, явно был не обычным землепашцем — те топали громче армии орков, — но, как любой человек, не мог полностью скрыть следов. Астера внутренне подобралась: за прошедшее время гнев ее уязвленного самолюбия лишь еще больше распалился. Наконец среди стволов показался человек — это был еще молодой мужчина, в руках он держал самодельный лук, за которых удостоился мысленной похвалы генерала. Мгновенно изменив план (которого не было, если не считать желания убить), Астера спустила с натянутой тетивы стрелу, выбивая оружие из рук смертного, и вышла на свет.

— Охотишься? — ее мелодичный голос словно поглотил все остальные звуки леса. Мужчина вздрогнул и посмотрел на нее: во взгляде его карих глаз промелькнула настороженность, досада, готовность биться до последнего и восхищение неземной красотой эльфийской девы. — Но разве тебе по зубам такая дичь?

— Как эльфийская шлюха? — выплюнул он и в то же мгновение дернулся, пытаясь уйти от стрелы разъяренной лучницы. Получилось у него лишь наполовину: вместо того, чтобы пронзить сердце, стрела вошла в плечо. Астера нагнулась над дерзким смертным, чтобы добить — лишнее, ведь наконечник и так был отравлен, — но вновь встретилась с ним взглядом: горящий вызовом и благоговейным восхищением. И тогда она опустила нож, а потом и вовсе полезла в поясную сумку за противоядием. Этот человек удивил ее — он смог подловить ее, смог увернуться от стрелы. Он был дерзким, наглым, вызывающим. Это неимоверно бесило и интриговало.

Очнулся он только к ночи, когда на костре уже мирно жарилась подстреленная Астерой дичь.

— Решила проявить милосердие? — сбиваясь на кашель, прохрипел человек.

— Нет, решила продлить твою агонию, — с чарующей улыбкой ответила Астера, наблюдая за тем, как тонет в глубине ее сапфировых глазах этот ничтожный смертный. Она видела, что за всей своей бравадой он прячет истинное восхищение ею, и это притягивало ее не меньше, чем звук боевого рога.

— Как мило. Уверена, что у тебя получится? — грубо бросил он, упрямо поднимаясь, хоть его и значительно шатало: последствия яда и последующего лечения.

— Я не терплю поражения ни в чем.

— Ну от меня ты разок уже потерпела, — он многозначительно кивнул на сработавшую ловушку и, протянув руку к костру, снял с импровизированного вертела прожаренную тушку лесной птицы и принялся есть.

— Почему ты решил, что я попалась в твою ловушку? — вскинулась Астера и гневно добавила: — И хватить запихивать в свой грязный рот мой ужин.