Грезы о любви

— Откуда же, сестра моя, ты знаешь, как ругаются тролли?

— Оттуда же, откуда и ты, — парировала Линэль. Они с братом были близнецами, и это находило отражение и в их внешности, и в их поведении: у них у обоих были волосы цвета темного расплавленного серебра, льдистые глаза и авантюрный (как постоянно утверждал старший братец Лоренс) склад характера.

— Так что тебе от меня нужно? — недовольно поинтересовался Лидэль, отряхиваясь. Сестрица не пожалела сил и создала не меньше пары ведер воды, и теперь мокрым не был разве что шкаф, а вот огромная кровать превратилась в болото, из которого быстрыми ручейками стекало на ковер. Лидэль поморщился и отправился переодеваться: мокрая одежда неприятно липла к коже, еще и с волос по спине сбегали ледяные струи.

— Мне стало скучно… — обстоятельно начала Линэль, усаживаясь в кресло подальше от локального, ею же устроенного потопа.

— Как предсказуемо! — раздалось из-за створок шкафа.

—…и я решила навестить родных.

— Если ты так будешь «навещать», то я попрошу папу отречься от тебя!

— Какие недостойные мысли, а ведь отец учил нас любить друг друга. Начнем?

— Лоренс? — с полуслова понял сестру Лидэль.

Та коварно улыбнулась.

— Да, тебе не кажется, что он опять о нас забыл?

— Ничуть, это ты у нас обучаешься на мага в Озерной долине, а я-то бок о бок с этим занудой живу. Только вчера читал мне нотации.

— И ты его слушал? — неподдельно удивилась Линэль.

— Естественно, нет! — возмутился Лидэль столь невозможному обвинению: чтобы он слушал старшего брата! — Но настроение он мне испортил.

— Надо воздать ему по заслугам.

— Но что будем делать? Моя фантазия истощилась.

— Твоя? Лидэль, вот сейчас я действительно разочарована.

— Сестра, но ты ведь не будешь спорить, что на этом гордеце мы использовали все свои навыки и умения.

— Значит, нужно искать новые идеи!

— Внимательно тебя слушаю, о маг, — подобострастно заявил он и отвесил глубокий поклон.

— Итак, — Линэль закинула ногу на ногу и в задумчивости постучала аккуратными острыми ноготками по жесткой обивке кресла. — Итак, как бы нам разнообразить жизнь нашего невыносимого старшего братца?

— Вшить иголки в сиденье стула?

— Было.

— Перекрасить все рубашки в ярко-розовый?

— Было.

— Сжечь все его альбомы?

— Было.

— Налить кузнечной смолы в ножны с мечом?

— Было.

— Моя фантазия сдается.

— Какая она у тебя слабая.

— Покажи пример на себе.

— Легко, — в бледно-голубых глазах Линэль мелькнул огонек азарта. — Ты неправильно ставишь вопрос, надо исходить из того, чем занимается и где бывает Лоренс.

— Курсирует из отцовского кабинета в зал совещаний, из зала — на тренировку, с тренировки — в отцовский кабинет, и так по кругу, — скучающим тоном перечислил Лидэль. — И еще спит. Лучше бы ты его облила.

Он встретился взглядом с сестрой, ее словно озарило.

— Конечно, Лидэль, это же так просто! Когда Лоренс встает?

— Раньше меня часов на пять.

— А не на семь?

— Удачная шутка, сестра, мне было почти смешно.

— Жду твой вариант, — парировала Линэль и изящно поднялась с кресла. Длинный подол ее дорожного платья прошелестел по жесткой обивке кресла. Линэль, как и ее мать, Алеста, пользовались всеми благами, которые были им доступны: наряды, украшения, породистые лошади. От природы принцесса была необыкновенно красива: в ее внешности фамильные черты рода отца переплелись с красотой матери из семьи Феланэ. Таким же был и Лидэль, пленявший юных эльфиек не только своим высоким статусом, но и чарующим обаянием. В этом с ним мог поспорить только Лоренс. Старший принц отличался статью и сдержанной, мужественной красотой: высокий, уже на полголовы выше Лидэля и отца, с пронизывающим взглядом темно-зеленых глаз и непоколебимой уверенностью, сквозившей в каждом его жесте и слове.

Линэль аккуратно обошла промокший ковер и остановилась перед только что вышедшим из-за шкафа братом. Никто из детей короля, даже Лоренс, не могли отказать себе в желании покрасоваться. Лидэль одел синий атласный костюм, который великолепно гармонировал с черными кожаными полусапожками и белоснежной рубашкой с изящными ракушками-пуговицами. Наряд брата словно был отражением платья сестры: на Линэль было надето бархатное дорожное платье, закрытое, с высоким воротником и длинными разрезами по бокам до самой талии. Из-под плотного и строгого верхнего платья виднелось тонкое атласное — белое, как снег, с голубыми узорами в цвет глаз принцессы.

— Слушай, что я придумала!

Она коротко поведала свой план.

— Это отвратительно, Линэль! — вопреки словам, в голосе Лидэль не было ни капли осуждения, лишь восхищение.

— Нам благоволит сам Свет! Надо пользоваться шансом!

* * *

Утро для его высочества кронпринца Лоренса начиналось, как и в детстве, рано. Только теперь вместо занятий он проводил время на советах, совещаниях, разборов документов и отчетов, а также ежедневных докладов отцу. Бремя монарха Лестер разделил со старшим сыном, обучая его управлению королевством с утра до ночи. Отец всегда был требовательным, а Лоренс — слишком гордым, чтобы позволять себе ошибки, поэтому кронпринц часто засиживался с бумагами до ночи, когда луна уже всходила на темном небе, а на дворец опускалась сонная тишина. А вставал старший брат, Лидэль не соврал, на рассвете. И при всем при этом Лоренс каким-то необъяснимым (для младших принца с принцессой) образом успевал все и даже больше! Этот факт неистово бесил Лидэля, поэтому он с особой тщательностью следил за всеми выволочками, которые отец устраивал непогрешимому Лоренсу.

Однако сейчас тот спал, хотя на это чудесное и безобидное занятие ему оставалось совсем немного времени — намного меньше, чем он мог бы предположить. В приоткрытое окно влетела маленькая птичка и тут же запуталась в тонкой прозрачной занавеске. Вопреки законам природы она не зачирикала и даже не попыталась выбраться из плена, а молча принялась продвигаться вперед. Внешность незваной гостьи тоже была необычной: птичка словно была соткана изо льда, и только хохолок на головке отливал серебром. Выпутавшись из коварной ткани, малютка — размер ее не превышал детской ладони — быстро влетела в комнату и опустилась на изножье кровати, возвышавшееся над постелью на полметра. Для верности постучав клювиком по резному дереву, птичка наклонила голову, словно на чем-то сосредотачивалась, а потом резко взлетела и спикировало прямо на спящего эльфа, разлившись ледяной волной.

— Проклятье!…! — выругался Лоренс так, что услышь его Лидэль, умер бы от зависти.

Мокрый с ног до головы он вскочил с утопающей кровати, чтобы в следующую секунду взвыть еще сильнее: кто-то превратил его довольно жесткий, но все же тканевый ковер в раскаленный камень. От контраста и неожиданности Лоренс едва не снес столик, упав к двери. Потирая ушибленные бока и обожженные пятки, он глубоко вздохнул, внутренне кипя от гнева и обещая отомстить кое-кому. Он уже успел проснуться и осознать все произошедшее, поэтому о личности виновников даже не задумался: вариантов-то и не было, только двое эльфов в их дворце обладали достаточным количеством наглости и глупости, чтобы подшучивать над кронпринцем. И именно с ними Лоренса связывали узы родства и взаимной неприязни.

Стянув с себя насквозь мокрые штаны, он прошел к одному из шкафов, даже не морщась от ледяных струек, сбегавших по рельефной спине — результат многолетних тренировок. Но как только пальцы Лоренса коснулись ручки, по дверце пробежала волна магии. Полный недобрых предчувствий, он все же открыл шкаф, из которого на него тут же вылетела целая стая бабочек. Большие, с причудливыми узорами на крыльях — каждый неповторим, — всех возможных в природе цветов, они вспорхнули прямо в лицо принцу. Лоренс осторожно снял с себя нескольких особо ленивых особей, присевших на кронпринца, пока их товарки разлетались по спальне, и посмотрел на шкаф. Одежды в нем не было.