Грезы о любви

«Надо будет довести его до покоев. Хватит с него», — подумал Лоренс и мысленно выругался: вот ему это нужно? Не нужно! Но кто-то же должен позаботиться об этом бездельнике. Еще раз глянув на брата и оценив степень его трезвости, он решил дать Лидэлю время открыть еще пару бутылок и насладиться вечером, пока сам Лоренс сначала переговорит с отцом насчет Арле. У кронпринца еще после донесения Рисанэ появилась идея, которую он все это время усиленно развивал. Точнее, он хотел ответить на вопрос, почему орки напали на Арле, если не собирались ни полноценно грабить его, ни захватывать, а также, как они зашли в тыл людским войскам. И кажется, Лоренс понял, что произошло. И что скоро произойдет.

Глава 9. Мед, полный горечи

Главное, что отличает смертных от бессмертных (по мнению последних), кроме очевидного, это отсутствие каких бы то ни было пороков. Люди, оборотни, орки и другие «низшие» расы склонны к многим греховным занятиям: и к чревоугодию, и к блуду, и к непомерному употреблению алкоголя, и ко многому другому. Бессмертные же в силу длинной жизни обретали мудрость и не были так сильно зависимы от материальных удовольствий. Однако это лишь общее мнение. К примеру, те же драконы не отличались сдержанностью ни в блуде, ни в других пороках: Кериана испокон веков считалась рассадником греха даже среди людей. Или темные эльфы — вот уж никто никогда не назвал бы Темную Империю колыбелью нравственности. Однако светлые эльфы все же соответствовали представлению смертных о величественных бессмертных. Они были умерены в своих желаниях и превозносили духовное над телесным. Но и здесь существовали исключения. Во-первых, высшее общество — знатные рода — из-за ряда обременяющих их обязанностей и склада жизни вели себя не так нравственно, как от них ожидалось. Во-вторых, светлые эльфы вовсе не были напрочь лишены всех физических желаний. В-третьих, каждая личность была индивидуальна: ведь все же большую роль играет характер и склонности, чем раса (хотя многие бы поспорили). И в-четвертых, всегда надо было учитывать обстоятельства.

На праздниках у светлых эльфов было принято веселиться ничуть не более скромно, чем у людей, и вина на свадьбе у принцессы Рассветного Леса было немало. Другое дело, что большая часть гостей пила умеренно, а вот его высочество принц Лидэль не сдерживался. Он и без того частенько напивался (в этом ему нередко «помогала» Линэль), а сегодня потерял всякую меру. Кубок с вином грохнулся на стол, но этого почти никто не заметил: свадьба подошла к концу, король, королева и молодожены уже удалились, и гости стали постепенно расходиться. Слуги сновали между столами, убирая посуду. Лидэль обвел взглядом опустевший зал и увидел ту, которую искал.

Впервые за вечер Эстель осталась одна — отец с матерью ушли, разговаривая с Нарелем, — и девушка прощалась с немногочисленными знакомыми. Наконец от нее отстала Шаэль Виранэ, которая явно выпила вина больше, чем нужно, и Эстель смогла покинуть зал. Темные коридоры дворца встретили ее чарующей тишиной. В подсвечниках тихо потрескивали свечи, едва разгоняя многочисленные тени. После такого долгого и тяжелого дня Эстель была рада этому короткому мгновению покоя и смогла выкинуть из головы терзающие ее мысли. Наверное, именно из-за того, что она расслабилась, она не заметила ступившую на нее из тени фигуру.

— Вот и встретились.

Две мужские руки уперлись в стену у нее над головой. От принца пахло таким количеством вина, словно он выпил все, что подавалось на пиру.

— Поговорим? Или опять сбежишь?

— Ваше высочество, вы нарушаете все правила приличия, — строго выговорила ему Эстель. И без того глубокая неприязнь к нему усилилась из-за его грубого поведения и невменяемого состояния. Девушка не отличалась терпимостью к пьяным.

— Отругаешь? Смешно, — он хохотнул. — Не могу больше.

Он отшатнулся, смотря на нее горящим взглядом. Льдистые глаза в темноте сверкали. Эстель видела, что его серьезно шатает. Грудь тяжело вздымалась, но голос был тверд.

— Я люблю тебя. Ты победила. Выходи за меня, — он вновь рассмеялся. — По-бе-ди-ла! Празднуй, я весь твой. Ты ведь этого хотела?

Он вновь шагнул к ней, но Эстель ловко избежала его объятий.

— Что вы себе позволяете? Оставьте меня в покое. Отправляйтесь спать.

— Нет, ответь! — Лидэль все же догнал и схватил ее за руку. — Ответь! Скажи свое проклятое «да»!

— Нет! — выпалила Эстель, потеряв всякое терпение, и вырвала ладонь из некрепкой хватки. — Нет! Слышишь? Нет! Я тебя презираю! Ты избалованный пустоголовый повеса! Какой ты принц?! Какой ты мужчина?! Ты ничего не делаешь, ни на что неспособен, только ешь и пьешь! И издеваешься над слабыми! Ни одна достойная эльфийка не ответит тебе «да», потому что ты — никто!

— Я — принц!

— Нет, — жестко возразила Эстель: в ее взгляде сверкнула сталь. — Ты — ничтожество.

Она развернулась и побежала. Слезы душили ее, но она не позволила себе расплакаться: ее ждали родители, нельзя их беспокоить по пустякам. Спустя полчаса Эстель уже мирно спала в своей постели в городском особняке Рисанэ и видела прекрасные сны.

* * *

В кабинете его величества, несмотря на позднее время, горели свечи. Король склонился над очередной папкой с документами, пытаясь отвлечься — перед уходом он вновь поругался с Алестой, — когда в дверь постучались. Так как стражников он уже отпустил, любой наглец мог воспользоваться моментом и нарушить покой короля. Однако на этот раз наглецом оказался всего лишь Лоренс.

— Что?

Принц молча выложил на стол карту.

— Вот. Причина странного поведения орков.

Лестер все же опустил взгляд и скептически хмыкнул.

— У меня тоже есть карта Арле.

Пропустив замечание отца мимо ушей, Лоренс постучал пальцем по какой-то точке.

— Арле на севере имеет каменистую почву и множество неровностей рельефа, что затрудняет передвижение армии. Столица находится на самом юге этой области. Чтобы обойти ее нужно либо идти через другие королевства — а орки этого не делали, — либо выбрать одну из троп через эти каменистые поля. Всего их две. По центральной шла якобы основная армия орков, вторую я отмел, потому что там в это время года засыпает дорогу, и целое войско не пройдет. Но, — Лоренс указал на место на границе Арле и Рассветного Леса, — есть еще одна тропа. Здесь.

Темно-серебристая бровь его величества изогнулась в недоумении.

— Цитадель лунных эльфов?

— Вот именно, — глаза кронпринца победно блестнули. — Рядом с цитаделью есть тропа, достаточно широкая, чтобы по ней прошло войско. Орки шли по ней, больше вариантов нет. Но не это самое главное. Люди не знают о лунных эльфах, но о тех местах ходит дурная слава, якобы таинственная сила не пускает по дороге путников, поэтому она много лет заброшена.

— И? — в голосе короля слышался явный скептицизм, который ни на секунду не умолил энтузиазма его сына.

— Цитадель окружает магическая защита, которая задевает дорогу, поэтому она заброшена: лунные эльфы невольно блокируют ее своей магией. Но орки смогли пройти! Посмотри сам: северные орки научились пользоваться неизвестным нам видом магии, который на порядок выше нашей. Потом они нападают на нашу границу, но понемногу. Потом внезапно затихают у нас и идут войной на Арле. Там они не доводят дело до конца и возвращаются к себе. В чем смысл? В этой самой магии! Они пробуют ее возможности. Сначала на нас — маленькими дозами, потом — в Арле, сжигая армию. Но я думаю, что была и еще одна, самая важная проба: та самая дорога. Им были нужны не арлейцы, а лунные эльфы, но они не могут в открытую напасть на них, иначе те нарушат нейтралитет и нападут в ответ. Орки боятся, поэтому идут по дороге, которую закрывает магический щит лунных эльфов. Это не территория цитадели, поэтому никто не заметит, а они смогут опробовать свою магию против магии лунных эльфов.