Гувернёр

– Я знаю теорию Фламеля, леди Элеонор, – произнес Скорпиус. – Но я не могу понять, чего вы хотите от меня.

– Найдите камень. Не допустите, чтоб он попал в руки моему внуку, – сказала женщина. – Генри не разделяет взглядов семьи относительно камня. Если он найдет камень, то непременно захочет изучить его, чтоб потом была возможность создать подобные артефакты. А это нарушит данное Николасу обещание. Философский камень нельзя клонировать.

– Это все очень интересно, – протянул Скорпиус. – Но неужели вы думаете, что мне больше нечем заняться?

– Именно так я и думаю, – усмехнулась леди Элеонор. – Вам даровано бессмертие, так используйте его с умом, а не нянчитесь с чужими детьми. И потом, вы можете забрать камень себе.

– Мне он незачем, – возразил Скорпиус. – Как вы уже заметили, мне даровано бессмертие. Деньги у меня есть. Наукой я не заинтересован.

– Но неужели вы не по кому не скорбите?

– Я не собираюсь никого вытаскивать из могилы, как в свое время вытащили меня.

– Подумайте над моим предложением, мой дорогой, – сказала леди Элеонор, поднявшись на ноги. – Вы знаете, где найти меня, уж очень я люблю музыку.

– Куда я, блядь, попал? – прошептал Скорпиус, когда леди Элеонор Тервиллигер исчезла за дверью.

====== Женщины разных возрастов ======

– Ты научишь меня играть на фортепиано? – спросила Элизабет, поправив белый бантик в волосах.

– Я же не музыкант, – улыбнулся Скорпиус. – Попроси отца нанять тебе учителя.

Элизабет снисходительно улыбнулась.

– Эти вопросы – к маме, – протянула она. – Папа не сильно любит музыку. А вот мама….

– Ну так маму попроси, не вижу проблемы.

Скорпиус, желая не попадаться на глаза лорду Тервиллигеру и призраку его странной бабушки, руководствуясь «культурно-просветительной миссией», вывел детей в сад, сам не зная зачем. Вдобавок, Тервиллигеры устраивали званый вечер, поэтому днем детям нечего было делать в поместье, ведь если Элизабет тихонько выбирала себе наряд, то Барт прохаживался по коридорам и пугал горничных своими разговорами о мести, судьбе и тьме.

– Элизабет, если тебе нечем заняться, что ты готова тратить время на музыку, ты могла бы помочь мне в моей мести, – томно протянул Бартоломью. – Хоть это и сделает тебя пешкой в моей беспощадной игре….

– БАРТ! – рявкнул Скорпиус. – Мы сейчас навестим главврача в психдиспансере!

– Я не доверяю врачам, – прошипел Барт. – Я вообще людям не доверяю.

Скорпиус и Элизабет переглянулись, а Бартоломью, радовавшийся произведенному эффекту кровавого мстителя, состроил еще более суровую физиономию.

– Скорпиус, а что ты наденешь на званый ужин? – спросила Элизабет, цепляясь за его руку.

Скорпиус чуть воздухом не подавился.

– Мне обязательно присутствовать? – недовольно спросил он.

– Естественно, – произнес Бартоломью так, словно это было чем-то очевидным. – Вдруг вечером на мою жизнь будет совершено покушение….

Скорпиус мельком подумал, что если кто и захочет убить мальчика, то этот душегуб должен встать в очередь за ним.

– Когда ты будешь учить меня фехтовать? – неожиданно спросил Барт.

– Я же пырну тебя шпагой при первой же возможности, – усмехнулся Скорпиус. – В глаз пырну. Чтоб от твоей повязки была польза.

– Ты не покалечишь мое тело, пока тебе нужна моя душа. Я прекрасно знаю эту систему.

Скорпиус и Элизабет опять переглянулись. И Бартоломью, который опять начал безжизненно вещать о смерти, долге, чести и судьбе, настолько увлекся, что не заметил, как два его единственных слушателя тихонько сбежали обратно в поместье.

* *

– Ну какое? – чуть не выла Элизабет, тыкая Скорпиусу две вешалки с платьями. – Это или это?

– Но они же одинаковые! – простонал Скорпиус.

– Ты ничего не понимаешь! – возразила девочка. – Это – светло-кораловое. Это – цвет дымчатой розы!

– Охуеть! – не сдержался Скорпиус, а Элизабет послушно сделала вид, что не услышала. – Или у меня что-то с восприятием цветовой палитры, или ты странная.

– Это нормально, – кивнул этот одиннадцатилетний спец в области женской психологии. – У женщин всегда палитра восприятия цветов больше.

Вспомнив свою мать, которая выделяла более семидесяти оттенков бежевого, Скорпиус не мог не согласиться.

– Элизабет, почему я выбираю с тобой платья?

– Потому что ты мой гувернер.

– Но я ни черта не понимаю в этом!

– Какая разница? – удивилась Элизабет, достав из шкафа еще одно платье. – Я же понимаю, а ты сиди, кивай и говори, что я красивая в любом наряде.

«Повезет же кому-то с женой, не завидую» – пронеслось в голове у Скорпиуса.

– Правда, что у тебя есть татуировки? – опять спросила Элизабет, рассматривая лиловое платье.

Скорпиус подавил зевок и кивнул.

– А можно и я сделаю? – захлопала глазами Элизабет.

– Нет, – отрезал Скорпиус. – Это грех.

– Но у тебя же есть!

– Вот дорасти до моего возраста, и делай все, что хочешь! – беспрекословно произнес Скорпиус. – Татуировки есть только у уголовников и проституток.

– А ты в какой категории? – ехидно усмехнулась Элизабет.

– Всего понемногу, – уклончиво ответил Скорпиус. – Ребенок, тебе одиннадцать лет, чтоб я больше не слышал о татуировках.

«Боже, ты ведешь себя как твой отец!» – в ужасе подумал Скорпиус.

Элизабет еще что-то пыхтела, а потом успокоилась и вернулась к подбору платья на вечер.

– Почему ты молчишь? – тихо спросила она.

– Потому что я правда не помощник в выборе платьев, – повторил Скорпиус, закинув ногу за ногу. – Но скажу честно, леди Элизабет, розовый – не ваш цвет.

– Мама говорит, что розовый цвет отвлекает внимание от цвета волос, – закатила глаза Элизабет.

– Тебе не нравится твой цвет волос?

Элизабет вздохнула и недовольно дернула свой огненно-рыжий локон.

– Меня за километр видно, – буркнула она. – А дедушка и вовсе говорил, что раньше рыжих жгли на кострах.