Хинд

А можно уже сейчас сделать вид, что только что встала и перетерпеть до четырёх дня – а тогда уже и прикорнуть, вызывая не упрёки, а беспокойство:

– Ты зачем спать так рано? Заболела?

ХIинд решительно откинула одеяло, встала, прошлась к окну – сквозь светлую ткань ничего не видно. ХIинд подумала немного и решительно потянула ткань вбок – так и есть – снег уже тает, на окне глупенькая птичка клюёт брошенные с вечера крошки, глухой сосед ни свет-ни заря возится с крокусами.

«Интересно, мама ещё спит?»

Мама не спала – она лежала, щуря глаза от косых лучей.

– С добрым утром, с ясным днём! – ХIинд прошла в комнату, чуть не споткнувшись, о неубранный в коридоре топчан – значит, Заур уже ушёл.

– И тебе, дочка. Намаз сделала?

– Не успела. – ХIинд мотнула головой и тут поняв, что не может больше сдерживаться, спросила:

– Мам, показать тебе что-то?

– Ну? – мама оживилась.

ХIинд убежала в свою комнату, но через секунду вернулась, держа телефон.

– Смотри. Я ночью всё смотрела и никак не могла уснуть.

– Что это?

– Он в контакте поставил фотографию. С ней. И с подписью.

– Да?

– Подпись «Я женат и дико счастлив». Фотография вот.

– Это где это они? Бутылка подсолнечного масла, грязная раковина, тарелка какая-то.. Не доели, что ли..

– На кухне. Он и она, Ляман.

– Ну и пусть живут долго и счастливо. Дай мне шпильки.- Мама начала причёсываться.
– Он тебе так серьёзно нравился что ли?

– Нет, нет, - она ответила слишком поспешно, но мама не заметила.

– Хорошо. А дай мне фото ещё раз.

– На.

Мама взяла мобильник и повертела то вверх, то вниз /понаклоняла/ ища нужный ракурс, для более чёткого освещения.

– Боже, боже. Какая она. Давненько я не видала такой замарашки. Этот молодой человек достоин лучшей участи. – Не тебя, нет-нет, - заметила она, глядя на неё с усмешкой. – Что ты стоишь, как будто последний день пришёл? Поставь лучше чайник.

ХIинд понеслась на кухню.

– Что в институте? – спросила мама, попивая чай в постели. ХIинд, сжимая в руке обжигающую чашку, стояла у окна и царапала на стекле завалявшимся на подоконнике – видимо, Заур оставил, - обломком алмаза.

– Всё посылают.. Вот не знаю, ехать или не ехать.. – протянула медленно, словно долго думала над этим, думала всю ночь, весь день. Конечно, это было не так – она давно уже решила, что ехать – окажется ли поездка бесплодной, продуктивной ли – необходимо. Несколько развеять тоску, приглушить отчаяние. Надо, надо – хотя б чтоб ощутить жизнь, которая – она понимала умом – для неё не закончилась, продолжается, потеряв в душевном восприятии ту особенную прелесть, которая заставляет с нетерпением ждать наступления каждого нового дня.

– Я думаю, может ехать? – несмело предполжила она, протягивая матери сахарницу.

– Посмотрим, что Заур скажет. Он у нас единственный мужчина.

Зауру две недели назад стукнуло пятнадцать и он уже почти с полным правом считал себя взрослым, стараясь проявить взрослость в поступках – отказался от праздника, вёл себя весь день как обычно, и гулять пошёл не с друзьями в центр, а на пустырь за соседним домом.

Вернувшись поздно, он, впрочем, всё равно не смог не прослезиться, когда войдя в комнату увидел круглый кофейный торт на полу и сестру рядом с ним:

– Таваллуд мубарак! – сказала она прежде чем исчезнув за дверью, оставить его один на один с кондитерским изделием. ХIинд не любила кофейные торты, что ещё больше подчёркивало выбранность сладости специально для него, только для него, только.

Сама же для себя она заварила чай, прихлёбывая который, прислушивалась к чавкающим звукам на всю квартиру.

Чая, впрочем, пришлось выпить всего три кружки. Через полчаса в дверном проёме показался худой силуэт брата. Заур осведомился деловито:

– Пожрать что есть?

Глаза ХIинд округлились.

– Насчёт торта.. Через пару часов его место в унитазе. Ты мне не кофейное брюлле, ты мне есть давай.

– Ну и темпы. – Удивилась ХIинд аппетитам брата, впрочем, удивление было привычным.

С того вечера Заур стал вести себя более хамовато, но зато пару раз в неделю приносил деньги, а к пятнице покупал подарки всем троим – не забывая про себя.

– Посмотрим, что Заур скажет.

– Посмотрим, - согласилась ХIинд с мамой и посмотрела на часы.

Хотя это было лишним, Заур не приходил в определённое время иногда заявляясь домой сразу после школьных занятий, иногда болтаясь где-то с кем-то по полночи.

– Решать надо. Поскорее. – нерешительно заметила ХIинд, но у мамы своя позиция уже выработалась.

– В худшем случае не поедешь. Делов-то. Лучше посмотри, какой мальчик. – ХIинд, не доцарапав на стекле, подошла к маминой постели и мать протянула ей свой телефон.

Мальчик был похож на Алика, внука Лии Сулимовны – тонкие, почти иконописные черты лица. Задумчивые глаза. Оливковая кожа. Коротко стриженный и палец поднял. Поднятый палец, почему-то рассмешил особенно.

– Мам, где нашла ты этот экземпляр?

– Сын тут одних. Я с его матерью познакомилась недавно на улице, неженат джигит.

– Да зачем ему быть женатым, если он по возрасту чуть старше нашего Заура?

– Ему 18, зовут Ал.. Ал.. Из головы вылетело. – Мать, казалась призадумывшейся.

– Младше меня.

– Ну и что? – задумчивость ушла куда-то. – Слушай, не надо мне тут изображать Лию Сулимовну, хватит того, что она из себя невесть что изображает. Ты лучше скажи, нравится тебе он? Нравится?

– Нет. – ХIинд выдавила это слово с трудом – парень ей нравился, просто не привлекал. У неё уже был выбор – плохой ли, хороший ли – был. Она старалась не думать о том, что чуть не лишилась из-за него жизни, утешая себя тем, что не мог он знать, на кого наехал. Известие о том, что Шахин женился, огорошило её, но воспринимать его как человека женатого у неё никак не получалось. Тут что-то не так, есть какая-то хитрость, - думала она, пытаясь разгадать загадку его поведения.

Бесплодные усилия выматывают, разочаровывают, но усталость ХIинд пока что не достигла той точки, за которой начинается равнодушие и желание искать успокоение в чувствах к другим людям.