Хинд
Шрифт:
Шахин слушал кыргызский язык, думал, что вообще-то, жизнь стоящая штука, но изматывающая и он уже порядком от неё устал. Потом вспомнил мечту заиметь боинг. Стал считать, сколько ему надо зарабатывать, чтобы купить к своему 22-ому дню рождению. Вышла неподъёмная сумма.
Тогда он решил отказаться от боинга в принципе и построить такой же претенцизионный дом, как у Шилы. С террариумом. Фонтаном. Завести удавов, змей, крокодилов. Потом пришло в голову, что дом – скучно и стандартно. Он начал мечтать полететь на луну. Поймав себя на том, что подобные мечты – детство, он окончательно проснулся.
О
– ХIинд, ну что там у тебя, копуша?
– Мама!
ХIинд воткнула вилку в розетку и в тёмной комнате по стенам заплясали красно-зелёные тени.
– Красиво! – сказал Заур, чёрным силуэтом выступая из проёма двери освещённой светом из прихожей. – А я с друзьями, пошли пожрём.
На кухне ломился под тортами и фруктами стол, а за столом сидели три человека – двух из них ХIинд видела впервые.
– Алхазур! – кивнул Заур влево.
– Самир! – кивнул вправо.
– Моя сестра! – протянул руку навстречу ей.
– Садись!
ХIинд села рядом с матерью, которая беспокойно, всё норовя улучшить, переставляла на столе фужеры и миски.
– Пьём! – Заур водрузил на стол шампанское.
– Без пяти двенадцать. – сказала мама.
– Как? Уже?
– Уже, ХIунайда, уже. Скажи, зачем надо было наряжать ёлку перед самым-самым? Ведь два дня стояла без игрушек.. А пока ты с ней возилась, время прошло. И тётя Лия звонила, и вот Заур пришёл с друзьями, весёлый такой. Одна ты усталая.
– Мы все очень весёлые. – тот, кого звали Алхазур говорил с сильным акцентом – пока к вам пришли два раза праздновали – по российскому времени и по литовскому.
– Подставляй бока-ал! – брызги от жёлтоватой струи ударили ХIинд в лицо. – Сестричка, я люблю тебя! – рука Заура снова протянулась через стол и шутливо схватила ХIинд за нос. – Ура!
– Ура! – подтвердила ХIинд.
– Внимание! – сказал Алхазур, - эти ваши часы подозрительно шумя..
Бум!
Небольшая пауза.
Бум!
– Давай! – Заур чокнулся с ХIинд, и протянул бокал матери. Все встали. ХIинд то же встала – голова раскалывалась от мигрени, ощущение реальности притупилось: она слишком устала. Неожиданно всё вокруг поплыло по кругу и, закрыв глаза, она едва удержалась на ногах. От шампанского внутри стало сладко и горько, словно разжевала лимонное зёрнышко вместе с апельсиновой долькой.
– Загадывай желание!
– Новый год!
– Загадывай желание, дурочка, часы бьют!
– Чтобы мы всегда, всегда были вместе, чтобы мы были счастливы.. – прошептала еле слышно – никто и не разобрал ни слова, кроме неё самой – и отпила ещё глоток. Газировка ударила в нос настолько сильно, что глаза открылись сами.
Самир, Алхазур, Заур чокались; мама, держа в руках новенький нокиа Н8, фотографировала их.
В кухне блестнула ксеноновая вспышка, а часы пробили последний раз.
– Ну, что ты загадала, дурёшка?
– Пиротехнику во двор пойдёмте пускать..
– Что загадала, а? – допытывался Самир.
– Счастье в личной жизни. – Ответила она наконец.
Мама посмотрела на неё подозрительно, но ничего не сказала – она уже держала в руках недавний подарок Заура на день рождения –
шубу – пускать ракеты собиралась и она.– Со мной? – спросил Самир.
– Нет, со мной!
– Молчите, Алхазур, Самир, братки! Это моя сестра, помните! – прикрикнул Заур строго, а сам, прежде чем выйти из кухни, ущипнул больно ХIинд повыше локтя. – Не провоцируй. Пойдём стрелять ракетами.
Первой мыслью было отказаться. Что ей делать там? На улице? Одеваться в верхюю одежду? Зачем? ХIинд уже оделась для встречи 2011-го года в синее, очень дорогое, фирменное платье – купленное ещё в 2009-ом году в Петербурге – на те самые деньги, которые Шахин сунул ей, оставив валяться на асфальте. Забыв про них во время болезни, она, уже начав ходить, случайно обнаружила их в кармане куртки и поддалась уговорам тёти, боявшейся сглаза и запугавшей этим и племянницу: случайные деньги на случайные траты. Теперь, чтобы выйти на улицу, придётся переобуваться из туфель в сапоги, подкалывать волочащийся по полу подол.
– Ма делха, ма делха, кийрар дог сан.. – Пели хором, в прихожей, брат с друзьями.
Мысль остаться дома исчезла. Просто устала, слишком сильно устала; глупости это всё – обидеть маму, брата, да и вообще. Раньше она себя так не вела, раньше так и не раскисала.
Заур достал сапоги и поставил их на пол перед ней.
– Нога правая, нога левая, - скомандовал он, застегнув молнию, стукнул несильно кулаком по каблуку – обе ноги готовы!
Куртку она надела сама, часть платья забрала под широкий пояс – потолстела на размер, но зато укоротила платье на 10 сантиметров. Можно не бояться упасть, запутавшись в юбках.
– Я закрою дверь на ключ. Проходи. Все уже ушли, давай быстрее. – Мама ещё возилась с замком, а она, спускалась вниз, крепко держась за шатающиеся перила.
На улице было бесснежно, но в воздухе чувствовалась зима.
– Лай-лай-лай-лай-лай-лай,
Лелар ю, лелар ю неха синош, - раздавалось чуть в стороне.
ХIинд пошла на голоса.
– Ждём твою маму! Скоро она? – крикнул ей Алхазур.
– Я тут. – Мама обогнала ХIинд, насмешливо кивнула ей:
– Что ж ты мои сапоги взяла, я в твои еле влезла?
ХIинд растерянно поглядела вниз - и точно, Заур впопыхах достал мамины, на шпильках, а её собственные унты из оленьей кожи, на плоской подошве выглядывали сейчас из-под норковой шубы.
– Растяпа!
– Мамочка, это не я, это Заур.. – начала ХIинд, но мама не слушая её, уже хохотала, выбирая вместе с Алхазуром из коробки петард ту, которая взлетит первой.
– Запускай!
Зашипело и свистнуло что-то, резко разрезав кислород.
Каждый охотник желает знать, где сидит фазан..
Красные, оранжевые, жёлтые, зелёные, голубые, синие, фиолетовые..
Цветы в небе.
Искры в небе.
Бутоны, фонтаны, райские птицы.
Оранжевых, правда, нет. Недоработка производителей пиротехники, а может, Зауру не попались они.
Зато есть серебристые, есть белые..
Они рассыпаются, на долю секунды сливаясь отдельными блёстками в один слепящий диск, словно низкое полярное солнце вошло в зенит..
Канонада, словно при обстреле и хочется залезть в укрытие, спрятаться.