Хинд

– А что мне? Она своё заслужила, она убила бы её. Я не боюсь полиции, да, не боюсь. У меня отец, между прочим. Крутой чел и я сам не промах. Вот что – если кто скажет кому-то о том, что здесь было – за ней следом вас отправлю, да! Всем понятно, да?

Шахину ответом была всё та же тишина.

– Ахаахаха, молчание есть знак согласия. Кто не согласен – вызываю на дуэль.

Дуэлянтов в группе не нашлось.

– Окей, всё лабаббас.

Он соскочил с парты, и выбежал из класса.

– Ты куда? – слабым голос крикнула ХIинд ему вслед. Он не расслышал.

Едва за ним захлопнулась дверь, как воздух наполнился галдением. Кто-то предлагал вызвать милицию кто-то – поскорее смыться «от греха подальше» . Две высокорослые девицы встали со своих мест и направились к ХIинд.

– И давно ты знаешь этого красавчика? – тянула, присев туда, где только что сидел Шахин, первая.

– А кто он вообще? – вторила ей другая.

– И многих он так убил? – они обе таинственно понизили голос.

– Не знаю, не знаю, я вообще его почти не знаю. – скороговоркой отвечала она на все вопросы.

– Врааки, - недовольно скуксилась первая.

– Ты не хочешь быть коммуникабельной, - вторая встала, и, обращаясь к первой сказала, - пошли, Вера, эта мусульманка тупая нам всё равно ничего не скажет. Придурка исламская с небритыми ногами. У вас у всех ноги небритые. – И они обе противно захихикали.

– Фу, какая гадость. – подумала ХIинд, утыкаясь в дурно пахнущую тетрадь с неправильными глаголами.

Через пару минут вернулся Шахин с чёрным полиэтиленовым мешком в руках.

– А вот и я, чё, соскучились? Мумия возвращается, терминатор в главной роли – Шахин Давудбеков. – он не боялся прилюдно называть свои имя и фамилию.

«Ну даёт» - ХIинд с интересом следила за его действиями, стараясь закрывать глаза, когда картина перед ними становилась особенно неприглядной.

Интересно, что сейчас думает Ксения? Гога трансформировался в Шахина.. Она заметила или нет?

Шахин споро, быстро и ловко запихнул тело в пакет, головой вниз, и закрутил узел. Потащил мешок за собой пару метров, но остановился, оттёр пот со лба и ещё пару раз потужившись, видимо, решил передохнуть.

– Перевести дух, надо, да. – Подтверждая её предположения, произнёс он, подойдя и сев на край её парты. – Дышнусь и продолжу.

– А что ты собираешься сделать с..? – Она не решилась назвать вещи своими именами, просто кивнула в ту сторону.

– С трупиком? – Он нервно рассмеялся. – Самое лучшее, конечно, растворить в солярке, но где взять столько солярки? – И он обвёл аудиторию каким-то блуждающе-безумным взглядом, который она у него никогда в жизни до этого не видела. Взгляд произвёл впечатление – не на неё одну. В аудитории несмело захихикали и посмотрели на него уже без опаски – видимо, решили, что просто так стрелять не будет. Странно, но она тоже почувствовала, как напряжённые до предела нервы расслабились и захотелось плакать – и одновременно с этим кольнула сердце злость за то, что он нравился и, кажется, любая из этих девушек сейчас готова бежать с ним на край света и смотреть, не уставая, как он будет убивать бывших любовниц. Странно, но эта злость называлась не иначе, как ревность.

«Если он решит предпочесть мне другую, то я без шансов» - подумала она, скашивая на него левый глаза – правым смотрела в тетрадь, чтобы хоть чуть-чуть, зачем-то, повторить урок.

– Вугага, ты читаешь. – Шахин заглянул ей через плечо, перелистал тетрадь с глаголами в конец и теперь, перебирая губами, пытался прочесть. – эудаумо-ия-рия, чё за бред?

– Это я греческие буквы транскрибирую.
– ответила она смущённо.

– Ты это учишь? – ошарашенно спросил он, намного более эмоциональным голосом, чем когда без чувств и выражения забивал бывшую – хоть только по шариату – но жену. Не дождавшись ответа, обратился к классу:

– Что вы тут проходите, ау, студенты.

– Классическую фила-алогию. – Ответила, кажется, Инна, и ХIинд по одному только голосу догадалась, что отвечая, она улыбалась – открыто, многообещающе, выпятив вперёд утиные – силикон – губы.

– Чё за зверь? Чё за зверь, ээй? – осторожно толкнул он ХIинд, локтём в локоть.

– Лекции по древнегреческому в нагрузку бывают. – Она ощущала себя безмерно усталой, и человек рядом с нею, тоже, кажется почувствовал это. А возможно, не только это, но и всю странность, двусмысленность – необычайную опасность – создавшегося положения.

– Раз-два взяли, - скомандовал Шахин сам себе, слезая на пол, принимаясь снова за мешок. Выволок его из класса и зашуршал в коридоре – вначале у двери, затем всё дальше и дальше, пока вовсе не затих.

Прошло десять минут, а он всё ещё не вернулся.

– Его не сцапали?

Ксения встала у дверей, то и дело выглядывая, не идёт ли кто.

– Нету. – шептала она каждые тридцать секунд и пять девушек старались дышать тише.

Преподавательница собрала свои вещи.

– Я пойду, пожалуй. У меня стресс. Не каждый же день.. такое. – Сморщилась, словно таракана увидела. – Не бойтесь, не скажу никому, только нам КГБ не хватало.

И ушла.

– Да не, она не скажет, она баба нормальная. – Донеслось до ХIинд из первых рядов.

«Очень нормально – покрывать убийцу» - подумала про себя, - «ведь только она, она одна не знает – догадывается – почему он так легко решился на это. А другие? А если он маньяк?» . Она попыталась представить себе, чтобы чувствовала на месте той же Ксении - какие мысли, какая реакция. Получалось – испуг, залезание под стол. И – молчание.

«В милицию после его угроз я бы точно заявлять не стала. А если я не стала б, то стоит ли их осуждать? Стоит. Если сама плохая и другие плохие, это не повод оправдывать и себя, и их. А если бы я донесла? То посадили бы хорошего человека. Но если б я была б не я, я б не знала, что он хороший! Лежала бы тогда на мне ответственность? Лежала б. Не знание законов не освобождает от ответственности. Стоп! Причём тут закон? Мысли путаются – собрать бы. Как отличить хорошего преступника от плохого приступника? Если б я, была б не я, отличила бы я? Вопрос.. Правосудие и то не может с этим справится, сажают кого не надо, а кого надо не сажают. Хотя, конечно, и кого надо сажают. Но слишком маленький срок, слишком большой срок. Если целая государственная машина – машины почти всех государств мира не могут разобрать, что такое хорошо, а что такое плохо, то может ли человек? Человек – индивидуум – личность – может, но всё будет субъективно для него. А субъективность будет обусловлена личностным воззрением – религия, воспитание, психика. Интересно, какая у меня субъективность? И человек ли я? Вообще, человек ли женщина? Существо женского пола? Или..»

– Эу, ты.. Дыши, да. Не дохни – энивейно не подохнешь. Дыши.

ХIинд поморщилась, открывая глаза.

– Где я?

– Блин, а? Ты завтра-то в универ иди, а то пойдут говорить, что я и тебя того. – сказал такой дорогой голос – нарочито весёлый и бодрый.

– Не щипь мне глаза нашатырем. – Попросила тихо.

– У меня его бутылка. Видишь? – похвастался. – Подарок. Нюхай сколько в кайф.

– Мне этой гадости в кайф не быва..

– Ты чего? Ты сама вообще как? – перебил он. – На тебе минералки.

Теперь ХIинд огляделась – раскидистые деревья бежали прямо на неё, ударяя в лицо воздушными брёвнами.

« Это машина едет по аллее, а в салоне включена вентиляция» .

– Шукран. – попыталась улыбнуться, но не получилось.

– Хорошо, когда есть денег, много денег у меня.

– Что?..

– ГАИ на дороге. Откупаться будем, вот что.

Машина затормозила.

– Документы предъявите удостоверяющие личность и владение транспортным средством.

– Вот. – Шахин сунул в щель приоткрытого окна две смятые бумажки, на документы не похожие даже отдалённо.