Хирург Коновалов

Выполнять обязанности Кузнецова, пока я не найду себе нового заместителя, именно Вале. Я постараюсь взять на себя большую часть этой работы, но все не смогу. Я рассказываю Валентину, что необходимо сделать, он слушает молча. Даже не кивает. Хоть бы записывал!

– Валь, ты меня точно слышишь?

– Конечно, – и он без запинки повторяет тезисно то, что я ему только что говорила.

Не могу сдержать вздох облегчения. Хоть этот адекватный! Хоть на этого можно положиться.

Ближе к обеду звонит Татьяна.

– На месте. Бегом.

Буров выглядит благодушно. А у меня со вчерашнего дня жопа в мыле. Буров начинает первым.

– Поговорили нормально. Позицию я донес четко.

Четко, прямо до канадской границы.

– Он на больничный ушел, Григорий Олегович. Как вы понимаете, это…

Закончить я не успеваю. Сижу и наслаждаюсь тем, как мой шеф умеет матом. А он виртуозно умеет.

– Ну, дебил же! – Буров немного остыл. – Он с кем собрался в липовые больничные играть?! Вчера от меня уходил здоровее здорового. Ну, деби-и-и-ил…

– Григорий Олегович, а что вчера все-таки случилось?

– Ничего не случилось. Я ему сказал, что таким мудакам у нас не место.

Формулировка точная, но не совсем удачная.

– Григорий Олегович, я…

– Все, Инна, занимайся своим делом. Я не я буду, если этого сморчка отсюда не вышибу. Терпеть не могу все эти истории с липовыми больничными. Я его… – шипит что-то.

– А если он и в самом деле заболел? – вношу я осторожное предположение.

– Ты в это сама-то веришь?

Качаю головой. Конечно, нет. Не верю.

– Здоров он. Как конь здоров. Время тянет, гаденыш. И деньги. Ничего, не на того напал. Сколько раз за него тетка просила. Зря я… Все, мое терпение лопнуло! – он гулко хлопает ладонью по столу, а потом снимает трубку телефона. – Татьяна, главбуха ко мне. Срочно.

Под мрачным взглядом Бурова я выхожу из кабинета. Ну что, моя война вошла в решающую стадию.

Глава 5.

Ситуация развивается так, как мне не нравится. Точнее, она никак не развивается. Буров явно поговорил с главным бухгалтером по поводу ее племянника. Но о результатах этого разговора мне ничего неизвестно. И ничего не происходит. Ни-че-го.

Мы работаем – я и мой коллектив. Нормально работаем. Но не совсем в штатном режиме. Я вся на нервах. Терпеть не могу ждать и быть в неизвестности. Раздумываю о том, чтобы все-таки дернуть Бурова. Ну, ты скажи мне нормально, четко – чего ждать? Кузнецов уволится? Уже уволен? Нет, это мимо меня не могло пройти никак, мне ему надо обходной лист подписать. Я могу уже вплотную искать человек на его место? Буров, конечно, человек порядочный, хоть и гинеколог, и начальник адекватный. Но конкретно сейчас он меня просто подвесил в этой ситуации. Эх, надо было все-таки делать все самой от начала и до конца и как-то пытаться отказаться от помощи Бурова. А так получилась классическая медвежья услуга с его стороны. Да кто ж знал. Эх…

На звук пришедшего сообщения дергаюсь. У меня почти все на беззвуке. Ну, кроме родителей и Бурова. Лучше бы это был Буров.

Это Коновалов.

Понимаю это не сразу, конечно. Сначала просто вижу сообщение с неизвестного номера: «Ты насчет ресторана надумала? Сегодня уже четверг». Я не сразу понимаю, что это Вадим. Ой, не до тебя сейчас, мил человек! Да и вообще… С учетом того бэкграунда, что мне достался, и с учетом того, что сейчас происходит, служебный роман мне сейчас вообще не с руки.

Хмыкаю своим мыслям. Вряд ли служебный роман описывает то, что может произойти между мной и Вадимом. Во-первых, судя по тому, что мне уже успел изложить Коновалов, слово «роман» отсутствует в его лексиконе. Разве что в литературном смысле, да и то что-то мне подсказывает, что и литературных романов Коновалов не читает. А во-вторых, мы же не работаем вместе. Да, формально в одной организации. Но это огромная организация, я и Вадим сидим в разных корпусах: я в административном, он в хирургическом. Если бы не наши нетривиальные обстоятельства знакомства, мы бы вообще могли никогда не пересечься. Ну, или так, раз в год.

А теперь…

Дверь открывается без предварительного стука. И это не Коновалов, как я почему-то подумала. Это Кузнецов.

Я о нем много думала последние дни, но все равно оказалась не готова к очной встрече. Он проходит молча, кладет на стол лист бумаги. Это то, что мне от него надо. Заявление об увольнении по собственному желанию.

Первое чувство – почти радость. Удовлетворение точно. Ну вот, все и разрешилось. Вторую мысль мне додумать не дают.

– Довольна?

Кузнецов это слово выплюнул. Понятно, что он чувствует себя сейчас очень уязвленным. Горе побежденным. Но я должна игнорировать его эмоции. Разговор должен быть только по сути, без эмоций с моей стороны. Еще раз пробегаю взглядом его заявление. Все в порядке.

– Меня все устраивает. Давай обходной лист.

– Меня увольняют сегодняшним днем. Так что обходной задним числом подпишите.

Подпишем, конечно. Это все мелочи. Главное, чтобы его уже сегодня не было здесь. Окончательно. Встаю, сама не понимая, зачем. Не руку же Вячеславу на прощание жать? Но он пока прощаться не намерен.

– Вот уж не думал, что прилетит отсюда. А ведь место было уже почти мое.

Понимаю мгновенно, что меня ждет прощальная речь. Но выслушивать ее не хочу.

– Вячеслав, тебе лучше уйти.

– Я уйду. Мне тут делать нечего, если Буров все через одно место делает. А у меня пи*ды, нет, поэтому мне ничего не светит.

Это обвинение – не в первый раз. И уже не смешно. Обвинять меня в романе с Буровым – это надо быть таким идиотом, как Кузнецов. И вообще, не пошел бы он…

– Уходи.

– А ты, оказывается, умеешь не на один фронт. И с Буровым, и с Коноваловым. Всех заведующих отделениями обслужить намерена? Смотри, найди на мое место парня потолковее. Если у тебя рабочий орган – пи*да, кто-то должен уметь работать головой.

Первая, и как, всегда, идиотская мысль – про канадский флаг. Я прямо чувствую, как лицо вспыхивает, пульсирует. Я сейчас точно красно-белая, в кленовые листья. А вторым приходит желание уе*ать. Еще сильнее, чем Коновалова. Вадим меня бесит. А Кузнецова я в данный момент за всю ту грязь, что он в себе носит и выплескивает наружу, на меня – я его ненавижу. Чувство незамутненное, сильное. И оно мне не нравится. Мне хватает выдержки понять, что этому чувству нельзя давать воли.

Я беру телефон, вызываю абонента.