Холпек II: Спуск к ядру

Говоря эти слова, Гироха еле сдерживал смех.

— Сколько я так провалялся? — Спросил Сергей.

— Почти месяц! Ты можешь гордиться этим результатом, как правило, восстановление занимает более трёх, а ты за один справился. Но ты же особенный, как мой старый геморрой. Для первого раза почти рекорд. — Его коготь постучал по лбу Краса. — Хотя твой новый череп явно пустоват…Вопросы есть?

Глаза Краса очень широко распахнулись от удивления. Он и представить не мог, что так долго залечивал раны после сложной процедуры изменения внешности. По его прикидкам, он максимум неделю отсутствовал. Видимо старый шаман усыплял его очень сильнодействующим порошком.

— Охренеть, я потерял один месяц, для того, чтобы превратиться в негра.

Крас осмотрел свои новые ладони, теперь идеального шоколадного оттенка, и выдал:

— Понятно. Месяц ада — и я стал ходячим мемом «до/после» без промежуточного варианта. Вопросы? Конечно, есть: почему вы заставили меня страдать и почему я не мог воспользоваться регенерацией? — Спросил Сергей, в данный момент, это его интересовало больше всего.

Гироха почесал за ухом, будто объяснял очевидное ребёнку:

— На оба вопроса, один ответ. Так было нужно. — Растянул он слова, как продавец, демонстрирующий дорогую безделушку. — Так было нужно.

— А-ха-ха-ха, — Его смех грохнул, как пустые банки по каменному полу. — Вижу, такой ответ тебя не устраивает. Ладно, отвечу более развёрнуто: так как ты не обладаешь навыком перевёртыша и не можешь менять свою внешность, у нас оставался только один способ это сделать. Дело в том, что по заданным параметрам души, при регенерации она автоматически восстанавливает тело в исходное состояние.

Гироха снова почесал себя за ухом с театральным вздохом, будто объяснял коту, почему нельзя есть комнатные растения. Его когти щёлкнули по флакону с порошком, издавая зловещий перезвон.

— В бессознательном состоянии ты бы превратился в Сергея Кравцова с Земли. В сознательном, в того бедолагу, в которого тебя засунули на Холпеке. Оба эти варианта нас не устраивали. Что так смотришь, не понимаешь? Ещё раз повторю, но уже как ребёнку: без сознания — вернёшься в скучного Сергея Кравцова. В сознании — останешься тем жалким бедолагой, каким прибыл. — Глаза Гирохи сверкнули, как мокрые камешки. — А нам нужен был… короче золотая середина, нам нужна была.

Крас скривил свои новые полные губы в гримасе, которая могла бы означать что угодно — от раздражения до желания кого-то придушить. Его пальцы, теперь более длинные и цепкие, судорожно сжались в кулаки.

— Вот сейчас стало не сильно понятнее, больше информации, пожалуйста. Мне кажется после пережитого, я достоин, знать всё в мельчайших подробностях. В последнее время я начал учиться на собственных ошибках и стараюсь изучать всё, что меня касается очень тщательно, дабы не наступать на одни и те-же грабли два раза. — Грубо ответил Крас.

— Ох, наш любознательный пациент требует разъяснений! — Гироха захлопал в ладоши с фальшивым восторгом, будто встречал неожиданно проявившего инициативу студента. — Что ж, слушай внимательно, «ученик года». — И снова рассмеялся.

— Не злись, я продолжу и всё объясню. Ты же знаешь, я люблю подходить к делу с размахом. Так вот, для того, чтобы ты не мог запустить процесс регенерации, мне пришлось отрезать твой энергокаркас от ядра. Таким образом, ты не смог бы себя лечить. Без подпитки — никакого волшебного исцеления. Ну, кроме как старым добрым «поболит и перестанет». А если бы ты снизил болевой порог, то душа не понимала, что с твоим телом происходят изменения. Так что, восстанавливаться пришлось естественным путём, по-человечески — медленно, зато честно, для того, чтобы происходили естественные процессы заживления повреждений по новому лекалу. Проще говоря, душа должна была понять, что теперь ты выглядишь иначе, и в будущем нужно восстанавливать именно это тело. Мы не просто сменили оттенок кожи, как в дешёвом салоне, теперь ты: на десять сантиметров выше, «привет, низкие потолки и дверные проёмы»; сделали грубоватыми черты лица, а-ля «суровый северный ветер»; забацали ладони, как лопаты, рукопожатия будут эпичными; расширили плечи, теперь точно в дверные проёмы входить придётся боком и, самое вкусное — теперь ты моложе, намного моложе. Вот, полюбуйся на себя. Новый ты. Ну как, нравится?

После этих слов Гироха с театральным жестом достал зеркальце средних размеров — не роскошное трюмо, но для экспресс-оценки нового образа сгодится — и поднёс его к лицу Краса. Тот втянул воздух носом, словно готовился к удару, и нехотя взглянул в отражение. То, что он увидел, не вызвало восторга. Хоть он и не считал себя расистом — полгода в теле азиатского паренька должны были закалить его против любых сюрпризов внешности, — но реальность снова взяла его за горло.

Крас покрутил головой. Его не особо порадовало, то, что он там увидел. В зеркале на него смотрел типичный представитель негроидной расы: длинное, продолговатое лицо, будто высеченное грубыми мазками резца — широкий рот, полные губы, массивный нос, большие карие глаза, сверкающие на фоне тёмной кожи, и ослепительно белая улыбка, которой позавидовал бы любой дантист. Этот облик до боли напоминал одного французского актёра — того самого, что в одном трогательном фильме ухаживал за инвалидом, превратив историю в нечто большее, чем просто драму.

«Вот только я вряд ли готов к оскароносному перформансу в своей жизни», мрачно подумал Крас.

— Ну что ж, негр Нагх… Мне нравится! — Крас развёл руками, демонстрируя своё новое тело. — Как говорится, в жизни нужно попробовать всё. В конце концов, какая разница, как я выгляжу? Главное — то, что внутри.

— Мне по душе твой настрой, — ответил Гироха, растягивая губы в жутковатой улыбке, от которой по спине Краса пробежали мурашки.

— Никак не могу привыкнуть к вашим… эм… эмоциональным проявлениям, — нервно засмеялся Сергей, непроизвольно отстраняясь. — Я понимаю, что ты сейчас улыбаешься, но, честно говоря, это выглядит так, будто ты собираешься откусить мне пол-лица. Извини, если обидел, я не со зла. — Он невольно содрогнулся всем телом, словно пытаясь стряхнуть с себя неприятное ощущение.

— Ничего, привыкнешь, — Гироха щёлкнул языком, и его улыбка растянулась до невероятных размеров, обнажая ряды желтоватых, заострённых зубов. — Тебе ведь ещё долго жить среди представителей моей расы.

— Это… как ещё понимать? — Крас почувствовал, как по спине пробежал холодок, сковавший его тело. — Вы же изменили мою внешность. Значит, теперь я могу вернуться в мир людей и продолжить добывать руду, разве не так? — В его голосе зазвучали нотки тревоги, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

Гироха лишь многозначительно приподнял бровь, и в его глазах заплясали весёлые искорки, от которых стало ещё более не по себе.

— Не совсем так, — Гироха покачал головой, и его улыбка внезапно стала серьёзной, словно тень накрыла лицо. — Изменить твой облик — это лишь половина дела. Самое важное — преобразовать твою энергетическую матрицу.

Он сделал паузу, проводя рукой по воздуху, словно рисуя в пространстве таинственный ритуал.

— После хирургических манипуляций мы так же создали новый слепок матрицы, но… — его голос приобрёл почти ритуальную торжественность, — он должен вызревать полтора года в лаборатории у Колодца Душ. Это не просто технический процесс. Каждую секунду матрица впитывает энергии, перестраивается на духовном и квантовом уровне…

Гироха повернулся, его и так жёлтые глаза внезапно вспыхнули оранжевым светом:

— Ты же понимаешь, мы не просто меняем тебе кожу, как змее. Мы переписываем саму твою душу.

— Е-б-т-ь колотить! — Сергей швырнул зеркало на кушетку, и оно со звоном покатилось по полу. — Ты хочешь сказать, что мне теперь тут торчать ещё полтора года? Да я охреневаю просто! — Он нервно прошёлся по комнате, с силой проводя рукой по новым жёстким завиткам волос. — Я и так уже как последний лузер отстал от графика, а ты мне ещё эту… эту полторашку накинул!