Холпек II: Спуск к ядру

В воздухе витал терпкий аромат влажного камня и чего-то электрического — будто где-то рядом бился пульс самого Холпека.

Крас медленно повертел головой, его взгляд скользил по бесчисленным стойкам, ломящимся от холодного оружия всех мыслимых форм. Клинки, топоры, копья — всё аккуратно развешено на стенах, будто экспонаты в музее смерти. В воздухе витал характерный запах масла для заточки и пота, въевшегося в кожаные рукояти.

— Ну что, бледнокожий, — Гироха щёлкнул языком, — догадался, куда я тебя привёл? Или тебе нужно, чтобы кто-то написал «Добро пожаловать в ад» над входом?

В дальнем конце зала ряды манекенов-мишеней, больше похожих на распятых людей, пестрели торчащими из них стрелами. Одна из мишеней особенно пострадала — её «голова» висела на последнем клочке материала.

У противоположной стены качались боксёрские груши, похожие на повешенных преступников. Песочные мешки, обшитые прочной кожей, были покрыты потёртостями и тёмными пятнами — свидетельствами тысяч ударов.

— Обучалка? — Крас поднял бровь, пнув ногой валявшийся под ногами тренировочный меч. — Или клуб для садистов?

Гироха только усмехнулся в ответ, его когти поскрипывали по рукояти боевого топора.

Гироха с церемониальным видом вручил свою драгоценную трость помощнику — будто передавал скипетр на коронации. Размах его плаща мог бы позавидовать любой театральный злодей, когда он грациозно (для дряхлого кобольда) вышагнул на арену.

— Добро пожаловать в наш скромный спортзальчик, — прошипел он, делая поклон в стиле «добро пожаловать на свою казнь». Его жест «подходи-ка сюда» напоминал приглашение на расстрел.

Крас застыл с выражением лица человека, которого только что попросили пнуть щенка. Его моральные устои яростно боролись с абсурдностью ситуации:

«Бить стариков нельзя…это строгое табу, мои моральные устои этого не позволят, даже если это морщинистый кобольд-провокатор… даже если он явно напрашивается…»

Гироха, заметив его колебания, оскалился в улыбке, демонстрируя полный набор желтоватых клыков:

— Что, бледнокожий рыцарь? Этикет не позволяет? — Он похлопал себя по морщинистой шее. — Не волнуйся, мои позвонки уже пережили три восстания — твои тычки будут просто милым массажем.

Один из помощников фыркнул, быстро сделав вид, что подавился собственной слюной.

Крас отпрянул, как будто ему предложили пнуть мумию в музее. Его руки совершали защитные жесты, достойные мима на площади:

— Старый, ты что собрался со мной драться? Дедуля, ты там с дуба рухнул? — голос его прыгал на две октавы. — Это не смешно, я почтительно отношусь к старшим и не собираюсь тебя дубасить. Я даже бабушку на лавочке не толкну, что бы та подвинулась, а ты тут со своими старческими костями…

Гироха широко улыбался, как крокодил перед обедом. Его «доброжелательный» жест рукой больше напоминал приглашение на эшафот:

— О, благородный рыцарь! — просипел он сладким голосом. — Не стесняйся, бей как по мешку с костями. Ты можешь использовать все свои способности, бой будет вестись до сдачи одного из нас. Выиграешь — угощу деликатесом: креветками горного озера Блайз, которых я ЛИЧНО буду ловить своим артритным когтём.

После этих слов охранники Гирохи начали переглядываться. Видимо этот продукт был очень редок на Холпеке, возможно как чёрная икра или трюфели на Земле.

Один из помощников кашлянул в кулак, но по дрожащим плечам было ясно — он еле сдерживает хохот. Второй демонстративно изучал потолок, видимо, вспоминая, что забыл покормить кота.

Но странным оказался тот факт, что они никак не отреагировали на то, что старик собрался драться с противником, который намного его моложе, сильнее физически, да и что там говорить, как минимум в два раза больше. Это немного настерегло героя.

Крас перестал корчить рожу святоши и включил «режим боевого хомяка». Герой решил не шутить с Гирохой, он принял его вызов, усилив свой энергокаркас, ускорил мышцы, а так же напитал их энергией для более мощных ударов и приготовился к схватке.

«Ну что ж, дедуля, получай пенсионера года», — промелькнуло у него в голове, когда он принял боевую стойку.

Гироха понял, что Сергей готов и начал странно водить руками. Это было похоже на позёрство фокусника, он развёл свои трясущиеся лапки в замысловатом па, словно пытался показать тени-зверюшки при свете костра. Закончив с пасами руками, старый кобольд развёл ладони в стороны, и между бойцами образовалась лёгкая пелена из энергетического барьера. Она мерцала в воздухе словно водяная штора, этакая полупрозрачная простыня, бликующая как дешёвая неоновая вывеска в подпольном баре.

— О, — саркастично протянул Крас, — это у нас бой или сеанс магического шоу? Может, ещё кролика из шляпы достанешь?

Гироха лишь подмигнул (или у него просто дёрнулся глаз — сложно сказать):

— Не волнуйся, мой дорогой, это всего лишь… страховочка. Чтобы ты случайно не разнёс мои старческие кости в пыль.

Один из помощников уже открывал бутылку с какой-то жидкостью — то ли для ритуальных нужд, то ли просто решил подготовиться к предстоящему зрелищу.

Крас решил, что это защитный, силовой барьер, поэтому сконцентрировался и собрался его пробить. Крас, сжав кулаки, ринулся вперёд, как торнадо в трусах — с полной уверенностью, что сейчас устроит этому барьеру «разборки по-мужски». Но то, что произошло, после того, как он прошёл через эту невидимую стену из энергии, обескуражило героя, едва он прорвался сквозь мерцающую завесу, его тело устроило настоящий саботаж. Все его приготовления моментально слетели. Он чувствовал, что энергокаркас не слушается его команд, энергокаркас отключился с видом «ваш звонок для нас очень важен», а мышцы и сухожилия стали слабыми и непослушными, они расслабились, будто в первый день отпуска. Ноги начали танцевать непонятный стиль, который даже кобольды не смогли бы повторить, Крас начал мотаться из стороны в сторону, как пьяный.

«Отлично, — подумал Крас, шатаясь как студент после зачёта, — значит, сейчас я — просто мешок с костями в стиле "современный танец».

Зрение начало его подводить, перед глазами встала мутная пелена, руки и ноги практически не слушались, он ясно мыслил и отдавал мысленные посылы на восстановление нормализации процессов организма, но они словно не доходили до адресата. Он пытался послать команды телу, но они терялись где-то по дороге, как эсэмэски в зоне плохого приёма.

Гироха наблюдал за этим «концертом», скрестив руки.

— Ну что, бледнокожий, как тебе наш «фитнес-клуб»? — Его усмешка могла бы растопить ледники. — Первое занятие всегда бесплатно… если выживешь.

Кобольд с проворством пьяного гнома на рождественской вечеринке выхватил из рукава пузырёк с подозрительной жидкостью. «За здоровье!» — должно быть, подумал он, опрокидывая содержимое в глотку одним махом. Пустой флакон полетел в сторону с таким безразличием, будто это был билет на уже уехавший поезд.

И тут началось самое интересное: Старикан вдруг ожил, как батарейка «Энерджайзер» в теле старого будильника, или студент после третьей чашки кофе перед сессией. Два прыжка — и он уже перед беспомощным Красом. Оттолкнувшись от пола с грацией старой, но опытной горной козы, Гироха влепил герою ногой в лоб с точностью почтового голубя, доставляющего счёт за ЖКХ. Удар пришёлся ровно между глаз, с тем характерным глухим звуком, который издают спелые арбузы при проверке на зрелость.