Хорошо подготовленный разум

— Очередную теорию заговора?

— Нет, это совсем другое, но я не хочу, чтобы все вокруг прознали об этом.

— Это не повредит никому, не так ли?

— Только мне.

— Я обещаю.

— Шляпа хотела отправить меня на Слизерин.

Она прикрыла рот руками.

— Серьезно? — пискнула она.

— Серьезно.

— Рон бы умер, если бы узнал.

— Вот почему никто никогда не скажет ему об этом. Хорошо?

— Конечно. Твоя тайна останется со мной. — Гермиона постучала по моим заметкам. — Как шляпа смогла заметить это прежде меня?

— Мы думаем по-разному. Возьмем ту же книгу по Истории Хогвартса. Ты прочла ее от корки до корки, потому что хотела знать все о Хогвартсе. Ты ценишь знания ради самих знаний, — да ради Бога, но я не такой. Я читал Историю Хогвартса, потому что хотел знать больше о полномочиях директора в замке; его юридические права; правила, которым должны подчиняться преподаватели и студенты; и Устав школы. Иными словами, я читал это, потому что знание — это сила. Я читал ее, чтобы узнать больше о правах и обязанностях профессора Дамблдора и придумать, как я могу использовать эти сведения для собственного блага.

— Я понимаю, — сказала она с решительным выражением лица. — Но обещай, что прислушаешься ко мне, если я найду доказательства, опровергающие твои выводы.

— Если ты сможешь найти доказательства, не вызывая подозрения и не обсуждая это с кем-либо еще помимо меня, я выслушаю тебя. Однако ты должна иметь в виду, что после смерти моих родителей, Дамблдор запечатал их завещание и бросил без суда моего опекуна в тюрьму. Затем он сам назначил себя моим опекуном и поверенным и подбросил меня ночью к Дурслям, которые относились ко мне немногим лучше, чем Малфои к Добби.

Она дотошно расспросила меня, что было после посещения Гринготтса. Я не говорил ей больше того, что она уже знала или подозревала. Я рассказал ей все это, чтобы остановить ее от немедленной погони за «доказательствами невиновности Дамблдора», но она удивила меня.

Гермиона протянула мне руку.

— Давай найдем Моуди. Я не уверена, что ты должен доверять ему в этом деле. Он, все-таки, один из членов Ордена Феникса. Может быть, нам следует спрашивать об этом кого-то из старших курсов или вообще из другой школы.

Я улыбнулся ей.

— Моуди совершенно другой, — не такой, как кажется на первый взгляд. Он уже подозревает, что я это знаю. Я уверен, что он не скажет Дамблдору.

Моуди не расскажет. На прошлой неделе, во время урока по окклюменции, я сознательно показал ему свои мысли о том, когда понял, что он не настоящий Моуди. И убедился, что самозванец понял, что я собираюсь держать свой рот на замке. Он непременно устроит мне взбучку на следующем уроке из-за того я что не смог скрыть все от Гермионы, но поможет.

Глава 8б. Разговор с Дамблдором

За день до встречи с Дамблдором Моуди загонял меня до потери сознания от магического истощения. Тогда он еще заставил меня съесть шоколад, а сам толкнул длинную речь, в которой предостерег меня от повторения инцидента с Гермионой или мне придется заплатить за это кровью. Как ни странно, от его грубого обращения у меня потеплело на сердце. Завернув за угол, я заметил Моуди, который ждал меня возле статуи, охраняющей вход в кабинет Дамблдора.

— Готов? — спросил он.

— Да.

— Помни, не теряй самообладания и держи язык за зубами, — в очередной раз предупредил он меня.

— Не волнуйтесь, буду держать себя в руках.

— Ну, тогда ладно. — Моуди засунул палочку в рукав и повернулся к горгулье. — „Конфетные тросточки”, — четко произнес он.

— Любителем этих конфет не может быть здравомыслящий человек, — пробормотал Моуди себе под нос, когда мы поднимались по лестнице.

Я подавил хихиканье, когда мы входили в кабинет. Серебряные приборчики крутились и пыхтели дымом — либо восстановлены, либо заказаны заново после моего «сольного концерта», но ковер был другим. Хоть и такой же антикварный, но он был выдержан в темно-красных, фиолетовых и зеленых тонах, и имел менее кричащий вид, чем его предшественник. Не ошеломляет и глаза не мозолит.

— Гарри, Аластор, — Дамблдор приветствовал нас, не вставая с кресла, лишь махнул рукой на три кожаных кресла. Затем он встал и поправил мантию. Его пурпурные одеяния можно было бы назвать царственными, если бы они не привлекали к себе внимание "праздничным" мерцанием серебряных звезд и танцующими имбирными человечками.

"Интересно, когда он в последний раз проверял зрение, — подумал я. Эта ткань должна быть вне закона".

Дамблдор сел в одно из кресел для гостей. Мы с Моуди последовали его примеру.

— Должен сказать, — сказал Дамблдор, поглаживая свою мантию, — я был впечатлен твоим выступлением на первом Задании. Довольно необычный метод. Мы не ожидали, что кто-то применит простые Чары Призыва.

— Тогда почему вы дали мне такую низкую оценку? — спросил я, стараясь, чтобы любопытство не затмило почтение.

— Потому что в своей оценке мы учитываем изобретательность, знание заклинаний и храбрость. Твое решение было весьма изобретательным, но ты использовал только одно заклинание. Затем, ты спрятался за драконологами. Хотя, должен сказать, я рад, что ты не осуществил свою угрозу и не спрятался за судьями.

— Как вы узнали об этом? — Спросил я. Мои уши покраснели от злости, что можно было принять за смущение. Я так надеялся.

— Это не то, чего следует стыдиться, мой мальчик. Твоя реакция совершенно естественна. Я был просто удивлен, когда Бродяга говорил об этом. Это не похоже на тебя.

— В то время мне показалось это нормальной идеей. Думаю, что я сделал лучший выбор в данной ситуации.

Я решил пока не осуждать Сириуса. Хотя Директор утверждал, что это Сириус рассказал ему об этом, но я не верю ему на слово. Дамблдор мог узнать об этом от какого-нибудь портрета или подслушать наш разговор через камин. Тем не менее, я не стану доверять Сириусу. Дамблдор посадил его в тюрьму без суда и следствия, а он все еще защищает его.

— Правда? — Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда он коснулся ментального щита.

Я сузил глаза. Губы Дамблдора изогнулись в подобии улыбки, и его присутствие тут же исчезло.

— Да, сэр. Мой дракон был единственным, который вырвался на свободу. Если бы я не скрылся за драконологами, он бы съел меня.

— Спокойно, Гарри, — сказал он покровительственным тоном. — Ситуация не была такой безнадежной, как тебе показалось. У нас все было под контролем. Если бы ты подвергся реальной опасности, я бы вмешался.