Хорошо подготовленный разум

— Он убил его, чтобы пострадал еще один ребенок.

— Допустим, вы правы. — Его улыбка стала более искренней. — Тогда, вероятно, другой мальчик сделал его жизнь невыносимой из-за того, что вокруг него постоянно происходили странные вещи или он первым убил питомца Тома. Вы забыли, профессор, что я вырос с Дадли. Я легко могу представить себе ситуацию, когда убийство кролика может быть вполне оправданным.

Дамблдор вздохнул.

— Возможно, но мальчик был вором.

— Воровство непростительно? — спросил я, расставляя следующую ловушку.

— Что ты этим хочешь сказать, где тут логика в твоих словах? — закричал Сириус.

— Вопрос вполне логичный. Вы просто не понимаете меня. Вы не имеете ни малейшего представления о том, чему Дурсли приучили меня. Так знайте к чему они вырастили меня вором-домушником.

— Они вполне порядочные люди, — сказал профессор Дамблдор, — и я уверен, ты ни разу в жизни не воровал.

Я одарил его улыбкой Чеширского кота.

— Отнюдь, я крал карандаши, книги, игрушечных солдатиков, Йо-Йо, еду, обувь, шоколад и много других вещей. Это же не делает меня плохим человеком, верно, профессор?

— Нет, не могу поверить, — прошептал Сириус, напоминая мне Фаджа, который заламывал руки и ныл, что Волдеморт не мог вернуться.

— Сириус, — я похлопал его по плечу, — воровать еду — моя специальность. Приезжай повидаться со мной перед отъездом. Я преподам тебе несколько уроков воровства.

— Наверное, ты в некотором заблуждении, — начал Дамблдор.

— Меня ввел в заблуждении человек, который оставил меня на пороге дома Дурслей в ноябре. Тот самый человек, который захватил опеку надо мной, ссылаясь на «неправильное» завещание. «Опекун», который бросил меня на девять с половиной лет у магглов, что относились ко мне хуже, чем к бродячим собакам. Мне очень жаль, профессор, но это вы пытаетесь «ввести в заблуждение» всех, включая меня. Я делал лишь все, чтобы выжить. Не похоже было, что вы заботились обо мне.

Сириус нахмурился, его губы задвигались, как будто он пытался найти какое-то оправдание для Дамблдора.

— Профессор?

— Я признаю, что оставить тебя на пороге дома твоих родственников было не самой лучшей идеей, но Петуния нашла тебя и дала кров и еду.

— А вам не приходило в голову, что вы должны дать объяснение сестре одного из членов вашего ордена? Вы не думали, что должны сказать ей, что ее сестра погибла на войне, подчиняясь вашим приказам, и она никогда не увидит ее снова.

— Я не мог сообщить Петунии такую горькую новость, тем более что она ничего не знала о нашей войне. Это нарушило бы Статут Секретности.

— О, еще как могли бы, профессор. По-видимому, вы написали это в письме. Вы послали Хагрида сообщить моей тете, дяде, и двоюродному брату, что я волшебник. Статут не запрещает уведомить о смерти волшебника его маггловских родственников; этот закон распространяется лишь на магглов никак не связанных с волшебным миром. Вы ничего не сообщили ей лично, потому что не захотели.

Тишина опустилась на комнату. Даже Сириусу нечего было возразить на такое обвинение. Действительно, он смотрел на Дамблдора так, будто видел его впервые. Барти откинулся назад в кресле, наблюдая за нашим словесным поединком, словно за спектаклем. Мое выступление не удивило Барти, а вот Сириус никогда не видел, чтобы я вел такие заумные речи, поэтому был обескуражен и не знал, как реагировать.

— Профессор, — сказал я, нарушив молчание, — я думаю, вы пропустили самое главное.

— Что же? — спросил Дамблдор. Его кадык задвигался, когда он сглотнул слюну от напряжения, и это было заметно, несмотря на пышную бороду а-ля Санта-Клаус.

— Теперь, когда Сириус находится здесь и может помочь, есть нечто, что я хотел узнать несколько месяцев назад. Когда я познакомился с моим поверенным из Гринготтса, он показал мне ваше заявление на опеку. — Ноздри Дамблдора раздулись. — Сириус, когда тебя арестовали?

— 3 ноября. Понадобилось два дня, чтобы разыскать крысу.

Я бросил на Дамблдора убийственный взгляд, сузив глаза.

— Профессор, почему вы подали заявление на опеку 1 ноября, когда Сириус еще считался невиновным?

— Что? — Сириус опрокинул свой стул. Барти поднял его взмахом палочки.

— Сядь, сынок. Я хочу услышать его ответ.

Сириус присел на край стула, выпучив глаза на Дамблдора.

— Профессор, как вы могли?

— Я сделал то, что должен был сделать. Суд не отдал бы Блэку опеку над Мальчиком-который-выжил.

Я поднял бровь.

— Прежде чем сказать что-то еще, профессор, вы должны знать, что я видел Завещания своих родителей. Причем оба. — Я не упомянул про последнее завещание мамы. Его содержимое было искусно замаскировано в огромной массе ничего незначащей информации в правовой колонке газеты за эту среду. Если Дамблдор захочет узнать о ней, информация в открытом доступе. Но я не собирался рассказывать ему об этом. — Там были упомянуты все члены ордена Феникса: Сириус, Петтигрю, Маккиннон, вы и МакГонагалл. Я дорого отдал бы, чтобы узнать, почему вы считали, что столетний бакалавр более подходит для того, чтобы растить маленького мальчика, чем Сириус или Петтигрю.

Несколько месяцев назад Нортон сообщил мне, что содержимое Завещания общедоступно. В качестве Главного Колдуна Визенгамота, Дамблдор был официально уведомлен об этом. Мистер Нортон верил, что Дамблдор не скрыл документы моей матери и не просил сделать это кого-то другого. Клерк, наверное, читал их и решил, что Дамблдор будет лучшим опекуном, чем группа подследственных (в то время) Пожирателей Смерти, а потом спрятал их в качестве одолжения мне и директору школы. Мистер Нортон сказал, что если бы Дамблдор знал об этом Завещании, то позаботился бы, чтобы документ был уничтожен, а не припрятан подальше.

— Я думал, что Сириус был предателем.

— Не Петтигрю?

— Разумеется, нет. Все считали, что Сириус предал Поттеров.

— Сириус, кто накладывал чары Фиделиус?

Сириус наморщил лоб.

— Лилия, — ответил он.

— Сомнительно. Я предлагаю тебе самому проверить чары, Сириус. Независимо от того, кто накладывал заклинание, у меня по завещанию все еще оставался один опекун, кто был невиновен в глазах Дамблдора. Ты должен спросить себя, почему он запечатал Завещание и пошел против воли моих родителей, назначив себя опекуном, тогда как это должен был быть ты или Питер.

— Довольно, мистер Поттер. — Дамблдор в ярости стукнул кулаком по столу.

— Существует еще одна большая проблема, профессор, — сказал я спокойно. — Вашу опеку признали недействительной.

— Это невозможно!

Пора перейти ко второму этапу безумного плана Томаса, состряпанного неделю спустя, после того, как мы подписали контракт. Я назвал этот план «держать Дамблдора слишком занятым, чтобы не возиться с Гарри». В теории, я буду в большей безопасности, если Дамблдор сосредоточит все свое внимание не на мне, а на Волдеморте или на моем адвокате. Я надеялся, что план сработает.