Houseki no kuni: Философский камень в стране самоцветов

— А что она значает? — продолжала расспрашивать самоцвет, не отвлекаясь от своих попыток разбудить существо в миске. — Звучит так странно и непонятно. Я совсем ничего не поняла.

— Я... Я сам не помню точный перевод. Эта фраза на другом языке, древнем и отличном от того, на котором мы сейчас разговариваем. Насколько я помню, там говорилось что-то вроде того, что мировой океан будет покорен адмирабилис. Конго, думаю, сможет дать точный перевод. Это был какой-то слоган тех, кто жил в подводной крепости до моего появления там, — сказал я, глядя на просыпающегося слизня в миске. — Похоже, у населявших то место существ получилось задуманное. Столько времени прошло…

Я часто видел эту странную фразу на латыни в личных переписках сотрудников. Они почти всегда заканчивали ею любой разговор, независимо от его продолжительности или содержания. Сотрудники станции действительно верили, что Маркос и его группа ученых смогут изменить человека, чтобы он мог полноценно жить под водой. Этот проект был одним из ключевых. Неудивительно, что после первых успешных экспериментов научной группы, о которых говорил Стефан и которые упоминались в записях локальной сети, отчаявшиеся люди, запертые под толщей воды, восхитились этой идеей. Но кто бы мог подумать, что труды Маркоса дадут результат и пронесутся сквозь миллионы лет, и даже сохранив своё кодовое имя «адмирабилис»...

Меня несильно подёргали за плечо, выводя из размышлений.

— Ребис, — настойчиво произнесла Фос. — Вентрикосус проснулся и спрашивает тебя.

Я быстро взглянул на деревянную миску, стоящую теперь на полу рядом. Там, оперевшись на край, выглядывал знакомый слизень, смотря на меня своими маленькими чёрными глазками.

— И что же он спрашивает? — уточнил я, с прищуром смотря на потомка Маркоса.

— Я не совсем понимаю, что это за слово, но он спрашивает, человек ли ты? — передала самоцвет с интересом глядя на меня и существо. — Ребис, ты знаешь, о чём он говорит?

Ещё одно слово из прошлого, которое неприятно кольнуло в груди.

— Значение… «этого слова» мне хорошо известно, но… — сказал я с сомнением в голосе, смотря на существо. — Я не могу с уверенностью сказать тебе, являюсь ли я человеком на самом деле. Может быть, да, а может и нет. Это вопрос, скорее, философский, если ты знаком с такой наукой, потомок Маркоса. Кстати, тебе известно это имя?

Слизень бездвижно замер в своей миске, словно превратившись в камень.

— О чём вы вообще говорите? — тихо спросила у меня Фос с недовольным взглядом, осторожно поглядывая в сторону миски. — Я ничего не понимаю, но мне очень интересно узнать, о чём идет речь. Кто такие «человеки» и о каком Маркосе идет речь?

Взглянув на выражение лица Фос, полное сосредоточенности и возмущения, я не смог сдержать улыбку. Моя рука, словно обретя собственную волю, осторожно потрепала волосы Фос, которая насупилась и смутилась от этого жеста. Очаровательное зрелище.

— Я расскажу тебе эту историю про «человеков» чуть позже, — заверил я, оглядываясь по сторонам. — Сначала нам нужно разобраться с этим слизнем.

Вокруг не было видно никого.

— Ладно, — согласилась Фос, хотя было видно, что она не в восторге от моего ответа.

Но громкий писк слизня отвлек внимание Фос. Вентрикосус оставался неподвижным, но активно дергал усиками и ножками, создавая небольшой шум.

— Что? — переспросила его Фос, понимая существо. — Эм… Но зачем? А может лучше… Ладно-ладно, только прекрати так нервничать. Я всё поняла.

— Чего он хочет? — спросил я.

— Он хочет поговорить с тобой напрямую без… «переводчика», и для просит отнести его в море, — пересказала она, хмурясь. — Говорит, что в естественной среде обитания он должен говорить нормально не только со мной, но и с другими самоцветами. Он буквально умоляет меня об этом…

— На самом деле разговаривать с тем, кто едва не съел мою сестру, я не очень хочу, — ухмыльнулся я, наблюдая за нервной суетой слизня в миске.

— Он говорит, что не специально это сделал, — начала оправдывать его Фос, переводя писк. — Он искренне раскаивается и клянется, что подобного не повторится. Для Вентрикосус очень важно поговорить с тобой, и он готов на всё. Говорит, что у него есть важная информация о лунарянах, которой он может поделиться с нами. Он старейшина своего народа, который забрали лунаряни из местных вод и теперь разводят их на луне как скот. На луне они откармливаются пресной водой и песком до огромных размеров, тем самым лишая их разума. Вентрикосус один из немногих, кто ещё сохраняет свой разум и память, — пересказала она, после чего стыдливо замялась и посмотрела на меня. — Если это правда, то им можно только посочувствовать.

Получить источник информации, который побывал на луне и знает куда больше, чем мы...

— Звучит интересно, — хмыкнул я, вставая на ноги и ловко подбирая миску со слизнем, который уже не стремился убежать от меня. — Учитывая наше положение, нужно учиться на чужих ошибках, иначе в какой-то момент мы можем оказаться на луне в качестве украшений.

Слизень согласно кивнул.

— Он сказал, что полностью согласен и готов поделиться всей информацией, которую помнит или вспомнит в будущем, — сказала Фос, подходя к нам.

— Тогда не вижу причин отказываться от такого сотрудничества, — улыбнулся я и шутливо погрозил пальцем рядом с Вентрикосусом. — Но если ты попытаешься обмануть, я больше не буду давать тебе шансов. У меня есть гораздо больше фокусов, чем ты можешь себе представить, и лучше не проверять их на практике. Понятно?

Слизень слегка дрожащим тельцем кивнул и что-то пропищал в ответ. Я посмотрел на Фос, которая, судя по постному лицу, уже привыкла к своей роли переводчика.

— Он сказал, что понял всё.

— Замечательно, — кивнул я и, держа миску в руках, направился к побережью. — Тогда отправимся к Киновари в её лагуну и поболтаем.

— Погоди, — догнала меня Фос и перекрыла путь. — Может, мы расскажем учителю о том, что узнали сейчас?

— Я не собираюсь отчитываться перед ним по каждому пустяку, — непринужденно отмахнулся я, вызвав неподдельное удивление у Фос. — Сначала нам нужно выяснить от нашего склизкого друга действительно полезную информацию, а потом уже рассказывать и обсуждать что-либо с остальными. Сейчас у нас нет ничего конкретного для рассказа, только пара интересных моментов, — я хитро прищурился и наклонился к Фос. — Конечно, ты можешь отправиться на третий этаж и доложить обо всём Конго, а мы пока пройдёмся до побережья. Но без твоей уникальной способности будет непросто.

Я хотел, чтобы Фос стала более самостоятельной личностью и не так сильно цеплялась за Конго. По моему мнению она должна была развивать свой стержень. Даже сам Конго говорил, что мы все здесь равны друг перед другом, поэтому нет необходимости постоянно сообщать ему о наших действиях. За все эти годы я не смог полностью избавить Фос от привычки «докладывать», но я не старался слишком сильно на неё давить. В данный момент нет смысла сообщать Конго о произошедшем, но это стало уже принципиальным вопросом.