Хождение Восвояси

– Когда в груди хорошо так… приятно… и ты хочешь этим поделиться с тем, из-за кого хорошо, – подхватил выпавшее знамя Сам.

Лукоморцы задумались.

– Спасибо? – первым предположил его премудрие.

Иван и Сенька кивнули:

– Да. Спасибо.

– Это тоже часть магии… куль…туры?

– Она самая, – подтвердил царевич. – Этим словом мы отдаём всё тепло тому, кто вам помог.

– Тогда – спаси-бо, – торжественно произнёс Чи Хай.

– Спасибо! – прокатилось нестройное, но дружное по толпе.

– Пожалуйста, – ответил Иванушка и, не дожидаясь вопроса, улыбнулся: – А этим словом мы возвращаем половину тепла тому, кто нам благодарен.

– Спасибо! Пожалуйста! Спасибо! – снова загомонили братовья как воробьи – если бы на Белом Свете существовали воробьи с голосом осипшего медведя и размерами под стать.

– На здоровье, – едва не внеся в устаканившуюся было культурную среду новый разброд, проговорила Сенька и, подхватив под руку мужа, двинулась на выход. Целый день и вечер, посвященный воспитанию братьев Чи… Вроде, неплохо – пока. Но сколько с ними надо еще провозиться и в каком направлении, прежде чем духи признают, что проблема решена и выпустят их отсюда? Может, быстрее было бы своим ходом добраться до Вамаяси? Знать бы… Бы да кабы… да во рту росли грибы…

При воспоминании о грибах ее пробил нервный смешок, заглушенный возмущенным голосом желудка. Кстати, шли-то они на площадь просто поужинать.

Следующий день оказался посвящен начальному профессиональному образованию. Увидев, как возчик Епифан раскладывает за воротами лукоморской резиденции походную кузничку – подправить пару осей, не переживших падения с неба на благословенную землю Я Синь Пеня, братовья забросили свои занятия, состоявшие из поиска занятий, и сгрудились изумлённо вокруг. Через несколько минут вокруг восьми десятков Чи изумлённо сгруживались лукоморцы.

– То есть как – не знаете, что такое "ковать"? – в безрезультатных поисках подвоха Фигура заглядывала в глаза ближайших оборотней. – То есть как – что такое ремесло? То есть как – "кто такой коваль"? Вот он коваль! Хоть и возчик. А кучер Авдей, к примеру, шорничает у нас. А Макей, второй возчик – вон он, во дворе ковыряется – плотничать обучен. Плотник то есть.

– Шор…чего делает?..

– Возчик – возит. А кучер?..

– А плодник – это который плоды собирает?

– Не плодник, а плот-ник! – поучительно воздела палец к небу Палашка, горничная Синеусовишен, присоединившись ко всеобучу – и получила в ответ еще более недоуменный взгляд:

– Который плоты собирает?..

– А что такое плот?

– А шор-этот, как его – он-то чего делает, а? – не унимался Чи Я.

– Сбрую ладит шорник, – занялся профориентацией аборигенов теперь и кучер Демьяна Авдей. – Чего ему еще делать? Не сапоги ж тачать.

Если он рассчитывал, что сим объяснением снимет множество последующих вопросов, то он крупно просчитался.

– Чего ладит?

– А как ее ладят?

– То есть как это – режут и пришивают?

– А разве она не растет сама?

– А закапывать пробовали?

– А откапывать?

– А сапоги торчать… это как?

Просьба Епифана покачать меха привела к толкотне и перебранке среди братьев, остановленным только волевым решением кузнеца назначить подмастерьем ближе всех оказавшегося Чи Пая. Когда же он объявил, что ему требуется молотобоец, подоспевшая Серафима решила, что быть сегодня массовому побоищу.

Положение – сам того не подозревая – спас Макей, выйдя за ворота с пилой в поисках подходящих досок для ремонта крыльца. А когда братовья узрели еще и молоток, а за ним – рубанок… Никогда за время их пребывания в деревне заборы не расставались со своими комплектующими с такой скоростью.

Образованию двух гильдий Чи – кузнецов и плотников – помешал Авдей, вспомнивший, что собирался починить несколько шлеек и подпруг. Гильдий стало три, а вскоре и четыре, когда из кухни лукоморцев потянуло готовящимся завтраком, над которым колдовал боярин Демьян с Лариской. Когда же Фигура поранила руку, а Чи Шо перевернул на себя котелок с кипятком, и на арену вылетела скорая помощь в лице Наташи, груженой бинтами и мазями, к гильдиям кузнецов, плотников, шорников и поваров прибавились лекари.

– С дуба падали листья ясеня… – пробормотала Серафима, расположившаяся на уцелевшем заборе рядом с супругом между его премудрием и Геннадием, подальше от кипучей деятельности братьев. В руках она вертела сорванное в саду за забором яблоко – крупное, но незрелое. – Словно дети, ну скажите, а! Будто впервые всё видят и слышат. Но ведь это невозможно? Не с луны же они упали всем скопом! И не младенцы по возрасту, вроде. Как они раньше-то жили, такой мелочи, как молоток или ремень не ведая? Лечились как?!

– Когда духи про них говорили, я думал, тут мечами махать придется и Агафоном жечь, а тут… – соглашаясь, покачал головой Иван.

– Непонятно это всё, – нахмурился еще больше чародей, и царевна подивилась, как ему это удалось. С тех пор, как выяснилось непредсказуемое бессилие его магии здесь, он, казалось, даже спал нахмурясь. – Странная картинка вырисовывается. Невесть откуда свалилось на голову местных некультяпистое и невоинственное воинство, которое, будь аборигены сами порукастее и побоевитее, палками бы разогнали в первый же день. Ну или большими палками, – добавил он, кинув оценивающий взгляд на громил, ведущих себя как рьяные школяры.

– А по-моему, наоборот: тому, у кого разум и глаза распахнуты, понятнее некуда, – не преминул язвительно вставить Гена.

– И чего это человеку с расстегнувшимся разумом понятно? – ехидно оскалился Агафон.

– Всё! – презрительно фыркнул Парадоксов. – Например, что если они на всё разинув рот глядят, то раньше такого не видели. А раз не видели – значит, такого не было там, где они водились.

– Сам ты – водился, – с обидой за братовьёв Сенька кинула в него яблоком, и он полетел вверх тормашками в репей.

– Водился тут один – да весь вывелся, – усмехнулся маг с высоты.

– Ну может, я не совсем корректно выразился… – буркнул Гена, обрывая вцепившиеся в него как в родного колючки.

– Совсем некорректно, – кивнул Иванушка.

– …но они же не слышали.

Агафон вспомнил слова деда Зимаря, адресованные ему когда-то в похожей ситуации.

– Дурак ты, мил человек Геннадий, хоть и с высшим образованием.

– Сам ты!..

– А может, это происки каких-нибудь других духов? – предположил Иванушка, закрывая сколь бесконечную, столь бесплодную дискуссию. – Конкурентов наших.