Хождение Восвояси

– Чего нам не хватает, так это конкурентов, – мрачно подтвердил его премудрие, многозначительно отворачиваясь от Гены и его неуклюжих попыток вернуться на место.

– Чего нам не хватает, так это объяснений, – не согласился с ним Иван.

Тут же слева послышался грохот, перестук отдирающейся черепицы, и с крыши соседнего дома – резиденции вотвоясьских дам – под приглушенный дуэт изысканных, хоть местами и шепелявых проклятий скатилось что-то большое и красно-синее. Размахивая руками и ногами, оно рухнуло в бурьян под забором, крякнуло, отфыркнулось и вскочило, покачиваясь.

– А мне кажется, сейчас будет хватать. Еще и знать не будем, куда девать их, – пробормотала царевна, и позвала громко, но не настолько, чтобы отвлечь зверобратьев от процесса обучения: – Сам! Что случилось? Что ты там делал?

– Пытался не упасть, – насколько честно, настолько неправдиво ответил Чи.

Сенька глянула на крышу, заметила полуразобранный пятачок возле трубы, и усмехнулась. Дуэньи бдили не на шутку.

– Ты цел? – встревоженно подался вперед Иванушка, готовый бежать оказывать первую помощь, а лучше передать пострадавшего в лабораторию Наташи и ее аспирантов – для опытов.

– Сам всегда цел! – как бы невзначай потирая зад, Чи Хай гордо выставил подбородок вперед. – Сам пройдёт через огонь и воду, и ничего с ним не случится!

– А на крышу-то ты зачем полез?

Чи выпятил вперед нижнюю губу и скроил невинную физиономию:

– Обозревать окрестности.

– А ты знаешь, что вотвоясьским девушкам… обозревать окрестности… нельзя? – спросил Иван.

– Знаю теперь, – насупился Сам, не пытаясь больше изворачиваться. – И не понимаю, отчего! Можно подумать, я ее съем! Эти две старухи смотрят на меня так, что скорее они меня первыми сожрут! Запреты должны иметь смысл, иначе их только нарушить хочется, и запрещающему по лбу дать!

– Это верно, – ухмыльнулся его премудрие.

– Смысл этого запрета – уберечь девушку от разочарований, – примирительно проговорил царевич.

– Она не разочаруется во мне – самом доблестном, самом умелом, самом добром на всём Белом Свете! – Сам выпятил грудь колесом, как петух-рекордсмен.

– А еще она должна удачно выйти замуж. А по обычаям вотвоясьцев, если незамужняя девушка будет встречаться с молодым человеком, замуж она не выйдет, – покачал головой Иванушка.

– Выйдет, – самодовольно отмахнулся Чи. – Я как раз хотел предложить ей стать моей женой!

– В Вотвояси, да и во многих других странах, такие вопросы решают родители девушки, – чуть снисходительно, как ребёнку, объяснил Геннадий. – Дают благословение, обговаривают, где молодые жить будут, как, на что, какое приданое…

– Где?.. На что?.. Как?.. – повторял Хай, и с каждым словом физиономия его становилась всё потерянней и потерянней. – Приданое? К чему приданое? Кем?

– Начну отвечать попорядку, – повернулся к нему Иванушка, но Сам печально отмахнулся, решив остановиться для начала на чём-то одном.

– А благословение – это очень для девушки важно?

Иван кивнул.

– Значит, чтобы мне… нам… надо сперва спросить их?

– Да. А у вас разве это делается по-другому? – чувствуя, где можно свернуть со скользкой матримониальной дорожки на более продуктивную, ловко полюбопытствовала Серафима.

– Конечно! – оживился Сам. – У нас, если девушка понравилась, вообще никого спрашивать не надо! Даже ее саму!

– А если она против?

– Наших девушек против воли в свою пещеру не уведешь! – гордо усмехнулся Чи Хай.

– В пещеру? У вас нет домов? – приподнялись брови Иванушки.

– К чему оборотням эти скрипучие рассыпучие короба?! – Сам гордо вздернул нос.

– Оборотням? – переспросил Агафон. – Не видел, чтобы кто-то из твоих братовьёв оборачивался хоть кем-то.

– Если бы они могли оборачиваться… – мгновенно помрачнев, буркнул Сам. – Если бы они могли…

– То что?

Сам не отвечал, понуро кусая губы, и Сенька уже решила было, что ответа они не получат, как Чи-старший медленно выдохнул и проговорил:

– Мы бы не сбежали из Благословенной страны…

История братьев Чи оказалась сколь проста, столь безнадёжна.

В половине провинции Я Синь Пень, отделенной от человеческой Пылающим лесом, и про которую люди даже не знали, Нефритовый Государь поселил оборотней. Пытался ли он защитить их от кого-то, или наоборот, исправить, теперь оставалось только догадываться. Жили они в пещерах, коих в гористой оборотневой части имелось в изобилии. Занимались тем, что ели, пили, дрались, ходили друг к другу в гости, а иногда и воевали между собой – до первой крови, или пока не надоест, чтобы потом помириться и снова объедаться мясом вездесущих многоразовых коров с хлебом из бродячего теста и упиваясь белым нефритом. О том, что на свете бывают какие-то иные продукты, старики, конечно, рассказывали – что сами от стариков слыхали, которым во времена их молодости поведали другие старики, но кто им верил: старики побасенки выдумывать всегда горазды, лишь бы их хоть кто-то послушал. Предметы быта и одежда росли на деревьях, а если что-то ломалось или рвалось, то стоило это закопать, как через некоторое время вырастало новое.

От людей их отделял Пылающий лес, в котором жили лохматые белые мыши размером с быка, сильнее и проворнее любого оборотня. Впрочем, о том, что за лесом проживал кто-то, оборотни не ведали, ибо откуда знать о том, чего никогда не видел и не слышал.

Хай был старшим братом. Остальные родились позже – и сразу стали изгоями. Оборотни всех кланов могли превращаться из человека в нескольких зверей или птиц, в каких – определялось положением луны при рождении. В роду Чи имелись орлы и тигры, ящерицы и рыбы, крокодилы и зайцы – но ни в их семье, ни в других никогда не встречалось детей, родившихся странной смесью разных существ и застрявших в ней.

Поняв, что превращаться уродливые малыши не умеют и не будут, их соотечественники сперва огорчились, но потом, осознав, что к небогатому списку развлечений можно добавить новое, принялись дразнить и шпынять недооборотнят по поводу, а чаще без оного. Если бы не Хай, защищавший их и не раз отбивавший у сверстников, пришлось бы ребятам совсем худо.

Время шло, инвалиды росли, и когда стало ясно, что если не разумом и разнообразием превращений, то размерами они собираются превзойти всех, старейшины забили тревогу. Для начала их просто изгнали, а когда стайка подростков, превратившаяся в стаю, начала озоровать не по-детски, досаждая сородичам чем только могла, на них объявили охоту всеми кланами. Укрывая, Хай увёл их в неприступные горы, потом – в непроходимые леса, но когда стало ясно, что и там братьям прятаться осталось недолго, собрал на опушках Пылающего леса шерсть мышей и сплёл огромный покров, под которым они и бросились в огонь, прочь от окружавших охотников.

Долго ли, коротко ли шли они, блуждали ли по лесу, или двигались напрямую – братья не знают и сами, но только к вечеру огонь пропал, и очутились они в точно таком же мире, из которого ушли – в человеческом.

К их удивлению, противостоять странные недооборотни, такие же калеки, как они сами, только наоборот, им не могли: если даже кто-то и собирался с духом выступить против озорующей компании, то получив древком пики или дубиной, желание воевать терял. Младшеньким новое приключение казалось забавным, но Чи Хай Сам с каждым разгромленным селением унывал всё больше. Изгои там, чума ходячая тут… Вопрос "как дальше жить и что делать" мучил его всё чаще. Грустная мысль о том, что если бы они не взялись сразу гонять местных, может, те приняли бы их в свои кланы, и зажили бы браться Чи как все, не покидала его ни днём, ни ночью…