Хождение Восвояси

– Да уж, положение невесёлое, – подтвердил Иван. – Сейчас, чтобы загладить наделанное, много усилий приложить придётся…

– И неизвестно еще, к какому месту их прикладывать, – хмыкнул Агафон.

– А по моему мнению, тут существует наипростейшее решение, – гордо фыркнул Парадоксов. – Человеку со сколь-нибудь рациональным мышлением над таким комплексом вводных не нужно раздумывать и минуты.

– И что ты измыслил? – успел Иванушка опередить его премудрие.

– Они крупнее местных, лучше вооружены и имеют опыт ведения каких-никаких, а боевых действий. Им осталось только покорить аборигенов и жить среди них в своё удовольствие.

В этот раз Парадоксов полетел в бурьян стараниями трёх сторон.

– Рат…сыональное мышление – это что? – задумчиво проводив взглядом мелькнувшие над забором сапоги, спросил Сам.

– Вроде болезни, – твёрдо ответил Иван. – Только не лечится.

– И совсем не обязательно было причинять телесные повреждения, чтобы донести до меня несогласие с моей точкой зрения, на которую я имею право как мыслящий индивидуум! – выдирая из одежды и волос еще остававшиеся в зарослях от прошлого раза репьи, возмущенно заявил Гена.

– Не про то мыслящий, – отрезал его премудрие. – Или не тем местом.

– Каким местом хочу!..

Право индивидуума на мышление любыми местами осталось недодекларированным: голос Наташи, незаметно подошедшей и остановившейся за кустом, прозвучал неожиданно и с укором:

– А я полагаю, Геннадий, что ваши интеллектуальные способности и опыт ведущего учёного университета могут найти лучшее применение, нежели подстрекание к государственному перевороту людей, которых мы не знаем, в стране, которая нам неизвестна.

– Устами женщины, как говорится… – не замедлил проговорить Агафон с полупоклоном, едва не отправившим его вслед за Парадоксовым на сбор репьёв.

– Так в том-то весь смысл, что это не люди! – проворно показалась из-за забора голова светила сабрумайской науки.

– Так в том-то весь смысл, что генетике эта проблема по зубам! – горячо воскликнула боярышня. – Вы могли бы составить счастье всей их жизни, исправив ошибку природы! Вы могли бы вернуть братьям способность к превращению!

Чи Хай охнул, прижал руки к груди, подался всем телом в сторону Наташи, затаив дыхание…

– Это… правда?!

– Геннадий? – позвала боярышня. – Ну? Скажите же! Скажите, что это правда!

Гена несколько раз открыл и закрыл рот, словно желание выпалить что-то бравурное боролось с желанием промолчать – и пришёл к консенсусу.

– Наташа… Вы абсолютно правы… – промямлил он. – Но дело в том, что при текущем развитии науки… помочь я могу только их потомкам, если они таковыми обзаведутся, и если им будет угрожать аналогичная аномалия развития.

Хорошенькое личико девушки погрустнело.

– Я нечаянно услышала всю историю братьев Чи… и очень переживаю за них… Они такие милые… непосредственные… так горят желанием учиться… что я бы… я бы что угодно… Значит, надежды нет?

Гена понуро помотал головой.

– Извини, Наташа. Я могу взять анализы и смоделировать нужную конфигурацию, но ввести ее в код и тем более заставить работать во всём организме, в каждой клетке… Это было бы чудом, а я не чародей, я учёный.

Сам, напряженно вслушивавшийся в поток непонятных слов, понял самое главное и понурился. Нижняя губа девушки задрожала.

– Зато я чародей, – подал Агафон голос с гребня забора. – Не обещаю, что получится хоть что-то. Изыскательская магия – не мой профиль. Но если есть что-то, что смогу сделать… Я это сделаю.

– Ты?! – Гена посмотрел на его так, словно это он, а не его премудрие стоял по колено в репьях под забором. – Да я с тобой на од… На один забор, то есть, не сяду!

– Я. И ты со мной, – отрезал маг. – Но если ты предпочтёшь удалиться аки гордый орёл, наплевав на всех только потому, что помогать тебе вызвался я – дело твоё.

– Нет, это дело моё! – не выдержал Сам. – И моих братьев!

– Которые, надеюсь, отыщут нужную форму донесения сего факта до нашего светоча разума, – подмигнула ему Серафима.

– Нет-нет, конечно, я не это имел в виду! – вскинул ладони Парадоксов. – Как бы я ни относился к этому… престидижитатору… наука и истина для меня на первом месте!

– Значит, ты сможешь?.. Вы сможете?.. – не веря услышанному и еще менее доверяя себе выговорить нужные слова, прошептал Сам.

– Мы сможем сделать всё от нас зависящее, – развёл руками Геннадий. – И для начала нам понадобится настоящий оборотень.

– Зачем?

– На забор биологических материалов.

Сам, не раздумывая, снял халат и повесил на ограду.

– Ты чего? – опешил Иванушка.

– Ге На Ди сказал, что нужен материал на забор, а другого у меня нет!

Учёный улыбнулся.

– Это немного по-другому происходит. Пойдем в нашу лабораторию – я всё тебе объясню.

Пока закадычные соперники, запершись в одном из домов, химичили и колдовали – каждый по мере возможностей – над кровью, инструментами и препаратами, жизнь в деревне текла своей чередой. Гильдии перемешивались, сливались и снова разливались – иногда совсем уж безбрежно, как после умопомрачительного обеда, приготовленного стараниями поваров, когда восемьдесят один брат как один решили изучать исключительно поварское искусство, или после выкованной Епифаном розы, когда ряды кузнецов стали полниться со скоростью остывания металла. Но вспомнив, в конце концов, к чему больше лежала душа, братья снова расходились изучать выбранное ремесло. И только Сам присоединялся всё время то к одним, то к другим, словно не мог решить, что ему больше нравится.

На фоне всеохватного обучающего процесса мало кто заметил, как однажды утром население стало меньше на трёх вотвоясек и одного лукоморского кучера в комплекте с каретой Коневых-Тыгыдычных и парой гнедых. Одними из этих немногих стали Иван с Серафимой.

– Я Сам. Я так решил, – насупившись и скрестив руки на груди, упрямо проговорил Хай.

Запряженная карета стояла на околице, готовая к отбытию. Наум на козлах поёживался на предутреннем холодке. Дамы О стояли у дверцы, разряженные как для императорского приёма, Ду Вань и Чу Мей впереди, Ля Ля – за их спинами как за решеткой.

– Управитель О, отетш этой легкомышленной девитшы и наш доштопоштенный брат, не пуштит тебя на порог! – фыркнула Чу Мей.

Сам, на секунду задумавшись и придя к выводу, что начинать сватовство с угроз будущему тестю – дело сомнительное, гордо вскинул голову:

– Значит, мы будем разговаривать на улице. Но если я сказал, что хочу просить голову и почку… уши и печень…

– Руку и сердце! – шепотом подсказал Иван недавно услышанную и почти запомнившуюся Хаю идиому.

– Сердце. И руку. Да. И даже обе. И всё остальное тоже, потому что на что мне это суповой набор без остальной восхитительной Ля Ля? Короче, если я решил, то так и сделаю!