Хозяин антимагии

— А ну не трожь! — рявкнул я.

Он сразу же отдёрнул руку.

— На что вы надеялись, дураки? Думали, что я не найду вас?

Садовник снова попытался подняться. Он рванул вперёд, наклонив голову, словно баран, готовый боднуть, но я успел отскочить в сторону. Потеряв равновесие, он начал падать, но я не собирался давать ему ещё один шанс. Схватив деревянное ведро, оказавшееся под рукой, я со всей силы ударил. Ведро с громким треском разлетелось на щепки, едва коснувшись головы предателя. Соперник рухнул на пол, обмякший и безвольный.

Если бы предатели не были настолько пьяны, то навряд ли я бы справился даже с одним. Это были сильные мужики, а я в теле хилого задохлика. Похоже, впредь надо быть осторожнее.

— Ваша милость, но вы же живы, — заикаясь, сказал самый трезвый. Он один сидел на лавке, слегка покачиваясь.

— Кто вас нанял?

В ответ тишина.

— Остаков или Скрабель?!

Когда сказал вторую фамилию, у вменяемого поджигателя дёрнулся правый глаз.

— Значит, заказчик Скрабель… — я не успел договорить.

В меня всё-таки полетела кадушка с водой.

Успел присесть, и деревянная ёмкость пронеслась прямо над головой, обдав меня водой, смешанной с какими-то травами.

— Ах, вы хотели париться! Так я вам сейчас поддам парку.

Достал из кармана флакон с тем самым веществом, которое они использовали для поджога. Оно с избытком осталось в сарае садовника — две канистры я легко отыскал.

Кинул стеклянный пузырёк на раскалённые камни. Тут же повалил густой едкий дым.

Я вышел из парной и сразу прислонился спиной к двери.

Пара безуспешных попыток открыть дверь, сильный кашель, ещё минута — и всё прекратилось.

Постоял ещё десять секунд и спокойно вышел из бани. Ко мне подбежал Потап.

— Ваше благородие, может, всё же не стоило одному идти. Вы бы сказали, мы с мужиками за вас, — слуга поднял кулак и несколько раз им махнул.

— Это был мой суд. Я был и судьёй, и палачом, — ответил я Потапу. — Поехали домой.

— Пойдёмте, пойдёмте, — залепетал он.

Когда мы отошли на двести метров, баня ярко вспыхнула, освещая округу языками пламени.

* * *

Утро выдалось тихим и безмятежным. Эту ночь мы провели в гостевом доме, и, к счастью, он был достаточно просторным, комнат хватило на всех. Так что я не слишком беспокоился, что мог кого-то разбудить, когда возвращался домой. Судя по всему, после вчерашних утренних событий все спали крепким сном.

Утром сидели с мамой и сёстрами в садовой беседке.

Мы завтракали.

На столе стоял чайник с ароматным чаем, свежий хлеб и масло. Я съел большую порцию омлета с зеленью и кусок копчёной ветчины. Сейчас с удовольствием пил чай с малиновым вареньем. Этот был вкус из детства. Тогда мама заваривала чай со слоном на пачке, а я опускал в него ложку с густым, ароматным лакомством.

Это же точно было? Или у меня наваждение?

— Как спалось? — спросила женщина, глядя на меня.

— Хорошо, — ответил я, хотя знал, что мама задаёт этот вопрос не просто так.

Она слегка наклонила голову, взгляд стал более пристальным.

— Я слышала, что ночью недалеко от Новгородска случился пожар, — сказала мама. Её голос был тихим, но каждое слово звучало чётко.

Я поднял глаза и встретился с ней взглядом. Она знала. Конечно, знала. В её глазах читалась не только осведомлённость, но и гордость.

— Что там сгорело? — поинтересовался я.

— Баня с нашими слугами, — чеканя каждое слово, произнесла она.

— Да, — ответил я просто. — Там были те, кто предал наш род.

Она кивнула, не выражая ни удивления, ни осуждения.

— Для аристократа главное — авторитет, — сказала она, отхлебнув чай. — Если теряешь его, теряешь всё.

— Согласен, — кивнул я. — Отец преподал мне эту науку сполна.

Мать улыбнулась, и в её глазах мелькнуло что-то тёплое.

— Он был бы горд тобой, — сказала она.

Я почувствовал, как в груди разливается странное чувство — смесь облегчения и гордости. Но вместе с ним пришло и осознание ответственности. Теперь я был главой семьи. И мне предстояло сделать всё, чтобы защитить её.

— Мы восстановим всё, что потеряли, — сказал я, глядя на мать. — Я обещаю.

Она кивнула, и в её глазах читалась уверенность.

— Знаю, — ответила она.

Завтрак продолжился в тишине, но это была не неловкая тишина, а спокойная, наполненная пониманием.

Вскоре сестры ушли, оставив меня наедине с мамой.

— Ещё вчера я рассказал тебе свой план, ты готова следовать ему?

Мама вздохнула, её глаза выражали сомнение.

— Избавиться от пассивов, сократить траты… — повторила она. — Но как? Для аристократов, особенно для меня и твоих сестёр, это очень сложно. Что значит не покупать новые шляпки? Не ходить на балы?

— Именно это, — ответил я твёрдо. — Мы должны быть разумными.

— А как тогда я выдам твоих сестёр замуж? — спросила она. Голос звучал почти отчаянно. — Балы, приёмы, новые платья — это всё часть нашей жизни. Без этого нас перестанут принимать в обществе.

— Мама, мы должны быть гибкими. Если не изменимся, потеряем всё.

— Ты прав, но это так сложно.

Задумался на мгновение, затем кивнул.

— Понимаю тебя. Но есть и другие способы сократить расходы, не теряя при этом лицо.

— Например? — спросила она, слегка наклонившись вперёд.

— Во-первых, мы можем отказаться от лишних слуг, — начал я. — У нас их слишком много. Оставим только тех, кто действительно необходим.

— Но кто тогда будет обслуживать гостей? — возразила мама.

— Мы можем принимать меньше гостей, — ответил я. — Или устраивать более скромные приёмы. Вместо пышных балов — небольшие чаепития. Это даже может стать модным, если подать правильно.

Мама задумалась, её пальцы слегка постукивали по краю чашки.

— А что насчёт платьев и шляпок? — спросила она.

— Мы можем нанять портного, чтобы перешить старые платья, — предложил я.

— Но это же… — начала мама, но я перебил её.

— Сейчас это необходимо, но это временно, — сказал я твёрдо. — Мы должны показать, что наш род не сломлен. Что мы можем адаптироваться и оставаться сильными.