Хозяйка усадьбы, или Графиня поневоле

– Почему грязно? Мебель хоть какая-то осталась?

– Грязно, потому что войско императорское останавливалось, лет семь назад, лошадей держали прямо в доме. Никакого почтения к чужой собственности. Столько стульев переломали. Мы тогда ещё немного присматривали за усадьбой, в надежде, что хозяева вернутся. А мебель, да, осталась. Что-то мы брали себе в уплату за присмотр. Столовое серебро, тарелки, в общем, почти всю столовую утварь забрали. Серафима, ключница, ругалась, но кто её будет слушать.

– Понятно, почти всё вынесли. Что осталось-то?

– Вот тут фонтан, – не ответил мужчина.

Фонтан? Я посмотрела направо. Насколько же были или сейчас богаты родители Ольги? Это не фонтан, а целый комплекс фонтанов, со статуями в полный рост. И, само собой, они не работали.

– Так что насчёт мебели? Мне будет где спать, или разворачивать лошадей до гостиницы?

– Серафима в несколько комнат не пустила, до последнего отстаивала и отстояла. Спать есть где. А вот тут склады, за ними частный птичий двор со всем постройками, дальше конюшни и псарня.

– И псарня, – повторила за мужчиной и потянулась погладить листочки, лежащие на моих плечах. Вот почему я подумала, что раз усадьба, то маленькая и аккуратная? Да тут целый город поместится.

– Часовня ближе к дому, – продолжил экскурсовод, управляя лошадьми.

Мы ещё раз повернули, и я увидела красивое трёхэтажное здание. Оно чем-то напомнило старый дворец пионеров, что давно переименовали. Вот именно в доме какого-то графа и разместили детишек в далёком революционном году.

– Красивое, – прошептала я. – А это что за дом? Для прислуги?

Мы проезжали небольшой одноэтажный дом, соединённый с основным зданием длинным переходом.

– Кухня, – ответил мужчина.

– Кухня? Целый дом – это кухня? Да, с размахом живём. А где же слуги жили?

– В доме, где же ещё. Для конюхов, охотников, ловчего и псарей дом построен отдельно, недалеко от конюшни и псарни. Вы ещё и половины не видели. За барской усадьбой раскинулся фруктовый сад.

– Тоже весь зарос?

– Нет, мы за ним ухаживали, как и за полями, но весь урожай забирали себе.

– Так значит, всё же не умирали с голоду, как ты раньше говорил, – усмехнулась я. – А мельница есть? – давай, добивай хозяйку. Что ещё может быть в моём маленьком государстве? Потом вспомню жизнь деревенскую или, скорее, узнаю вновь.

– Мельница была, ещё при вашем деде, но развалилась. Барин, ваш отец, хотел новую отстроить, но так и построил. Ездили к помещику Васильцеву, у него за деньги мололи.

– Непорядок, однако, – пошутила я.

Как же я обрадовалась, когда мы остановились возле широкого каменного крыльца с неприветливо закрытыми дубовыми дверями.

– Приехали, – разбойник так и остался сидеть на козлах.

– А где ключи от дома взять? Не ломать же окна или дверь.

Почти все вышли на улицу, лишь Пафнутий остался сидеть на козлах, да Гаврила с Тео внутри. Скорее бы лекарь прибыл. А то придётся справляться своими силами, а лечить я не умею. Если только насморк, да зелёнкой колени помазать. Очень нужен маг-лекарь.

– Барыня, милая, приехали, как же я вас ждала! Имущество всё берегла от лиходеев! – к нам, вывернув из-за угла дома, бежала тучная женщина в синем платье и белом платке на голове. Незнакомка спешила как могла. При каждом шаге ключи позвякивали увесистой связкой на левом боку. – А я ведь пришла проверить, всё ли хорошо, целы ли окна, вижу, что непутёвый Пафнутий на богатой карете едет. Затаилась, а как вы вышли из кареты-то, здесь я признала вас. Вы же на свою маменьку страсть как похожи! Одно лицо! Ох, и красавица она у вас. Госпожа с вами приехала?

Женщина быстро заглянула в почти опустевшую карету – там посапывал лишь Тео – и, отойдя, посмотрела на меня.

Поняв, что женщина испугалась, быстро пояснила:

– В ужасную ситуацию на дороге попали, Гаврила ранен был, но один из разбойников за лекарем побежал. А мамы больше нет с нами, – с грустью произнесла. – Откроете нам двери? Пафнутий сказал, что Серафима верой и правдой продолжала служить своим господам, не давая вынести последнее из хозяйского дома. Это вы?

– Ой, что, так и сказал? – засмущалась женщина. – Да, меня зовут Серафима, я с малых лет в доме служила и жила, пока замуж за кузнеца не вышла. Может, ещё поэтому у меня получилось сохранить многое.

Ключница быстро открыла входную дверь.

– Наконец-то отдохнём, – я слышала ворчание гувернантки. – Настенька, держись позади меня. Вперёд не лезь, мало ли что…

Что ждёт внутри, мне самой было интересно.

– Пыльно очень в комнатах, некому было убираться. Но если прикажете, то через час приведу дочек, три или четыре комнаты отмоют до вечера, чтобы вам спать было где.

– Да, пригласите, заплачу сколько скажете.

Парадный вход и вправду оставлял желать лучшего: засохшая грязь на полу, похоже, земля, песок и частицы навоза.

Точно, лошадей здесь держали. Зал был огромным, можно балы устраивать, танцевать, а станет жарко, то через парадную дверь свежим воздухом подышать.

Что-то не то мне в голову лезет.

Неожиданно заплакал малыш.

– Где раненый? – в зал вбежал небольшого роста мужчина в длинной белой рубахе, не заправленной в штаны, но подпоясанной кушаком под объёмным пузом.

– Как мы рады, что вы так быстро приехали и не отказались! – я всплеснула руками и поспешила к карете. Сашенька же, то ли от того, что няня его покачала, то ли услышав мой голос, успокоился.

– Откажешь тут, когда головорезы саблей перед тобой машут, – вытирая пот с лица, произнёс мужчина, подбегая за мной к карете.

– Извините, не знала, что они будут так невежливы с вами.

– Да что уж там. Но плату возьму в двойном размере, в деревне жена одного из мужиков рожать надумала, мне надо быстрее туда, а то у бедняжки двойня, старая повитуха без меня не справится.

– Конечно, непременно, вы только помогите Гавриле, и Пафнутий вас на карете доставит до места родов. Ты же согласен, голубчик?

Мужчина как раз спускался на землю, ему в этом усиленно помогало растение, обвив веточками обе щиколотки.

– Барыня, чтобы остаться в живых, сделаю всё что угодно, – пробубнил он, дёргая ногами, пытаясь сбросить путы.

– Вот и молодец, карету вернёшь сюда, а там уже поговорим, – я подмигнула моему зелёному помощнику.

– Пострадавшего нужно вынести на свет, в карете мне неудобно. Кушетку бы какую.

Не успел доктор договорить, как маленькое деревце бросилось в дом.

Я услышала женские возгласы, но через две минуты всё стихло. Дерево вытащило непонятно откуда взявшуюся кушетку, и мужчины аккуратно положили на неё Гаврилу.