Хранитель для наследницы

— Учитель, — рассмеялся Райдриг. — Я не настолько стар, чтобы почивать в такую рань.

Сагир хмыкнул и улыбнулся:

— Может быть, тогда помоешься хотя бы?

Наёмник понимающе рассмеялся, но и так не собирался больше докучать своим присутствием.

— Я настолько удручающе пахну? Ладно. Ты в чём-то прав. Завтра действительно надо выглядеть попристойнее. Все-таки в королевский курятник еду.

Глава мягко улыбнулся, поражаясь тому, насколько его ученик терпеть не мог тех, кто по праву рождения являлся ему гораздо ближе, чем бродяги-наёмники. Райдриг наскоро распрощался со стариком и отправился в казармы. За годы верного служения гильдии у воина появились определенные привилегии. Например — личная комната на третьем этаже.

И там его уже ждала лохань, наполненная горячей водой: Сагир заранее отослал пару мальцов разогреть и натаскать воды. Сбросив грязную одежду на спинку грубо сколоченного крепкого стула, Райдриг с наслаждением погрузился в ещё прилично тёплую воду.

Тщательно смыв грязь с тела и волос, Райд ощутил себя гораздо лучше. Наскоро растёршись жёстким полотенцем, мужчина не стал одеваться и, как был, вытянулся на серых простынях, подмял подушку под голову и выбросил из головы все события, накопившиеся за последнее время.

В это же время в том же городе происходили и иные события. Девушка, сопровождаемая наёмником до столицы, смогла отыскать нужного ей человека. И вот-вот должна была достигнуть своей цели, путешествие к которой оказалось более опасным, чем ей представлялось, когда она только покинула свою родину из-за семейного упрямства и гордости.

Линайра плелась за сморщенным стариком по пыльному проходу где-то под территорией города, периодически потирая верхнюю губу, чтобы не чихнуть. В какой-то момент коридор резко изменился, будто они миновали невидимую плёнку, но девушка не ощутила ни чистой магии, ни работы каких-то артефактов. С потолка капало, на стенах кое-где нет-нет да произрастала серая плесень, не имеющая резкого запаха, но, тем не менее, противная на вид. На ходу девушка уже несколько раз сковырнула по чуть-чуть этой подвальной мерзости, завернула в оторванный от рубашки лоскуток и запихнула в маленький мешочек на поясе. Зелья варятся и не из такого. Многие вещи в этом мире отвратительны, но от этого они не становятся бесполезными или ненужными. «Любое проявление отрицательных постулатов является лишь равноценным противовесом положительных излияний души», — так любил всегда говорить её отец. Так девушку учили с самого детства. Линайра привыкла никого и ничего не бояться по возможности, ничем не брезговать и ко всему относиться пренебрежительно и равнодушно. Если обратного, конечно, не требовала ситуация. Хотя и у неё имелись слабости, Линайра предпочитала скрывать их ото всех, а особенно — от себя самой.

Перед глазами на миг появился образ наёмника: хищный взгляд светло-синих глаз, нахмуренные брови, лицо и шея — всё в чужой крови, лезвие меча, не отражающее лунный свет — плотно измазанное “смертью” тех, других. Невольно вздрогнув, девушка вздохнула. Тот воин пугал до жути и икоты, но кто сможет так же хорошо её снова защитить? Никто. Мысленно подсчитав свои запасы денег, девушка загрустила. На обратный путь ей хватит только до срединных магических земель. Может поторговаться? Навряд ли получится, конечно, но кто знает. Отказаться от варианта качественной защиты? Можно, но где гарантия тогда, что она вернётся домой живой и невредимой? С другой стороны, припрятанные запасы должны окупить затраты, а там по пути можно будет как-то выкрутиться.

Линайра не успела закончить наводить порядок в своих мыслях: старик уже звенел связкой ключей у двери. Массивная, окованная железом, она вся покрылась на стыках металла и дерева плесенью. Пронзительно скрипнув, это древнее чудовище отворилось ровно настолько, чтобы девушка смогла протиснуться внутрь, почти не испачкавшись.

— До конца коридора, правый поворот, лестница с коваными перилами, — голос провожатого звучал до того недовольно, что на миг девушке показалось, что не старик её вёл за собой, а какой-нибудь болотный гоблин.

Линайра быстро взяла себя в руки, не позволив проскочить гримасе, кивнула, и старец, хитро щурясь, закрыл дверь с той стороны. Масляная лампа горела плохо, но этого света вполне хватало на то, чтобы не сбиться с пути. Девушка знала, что её должны встретить, ведь старец заранее передал весточку, ещё до того, как они вошли в катакомбы под городом. Лишь бы там, за дверью, ей не открутили голову.

Глава 4

Первые лучи солнца плавно скользили по крепостным стенам. Серый камень быстро высыхал после ночного дождя. Если прислушаться, он шипел как большой серый кот, которого согнали с теплой печи. Стража сменялась. По улицам города уже давно сновали местные жители: кто-то суетился, открывая лавку, кто-то спешил на рынок. Из кузницы раздавался мерный стук молота о наковальню. Ржали лошади. Громко лаяли собаки. Босоногая ребятня в оборванных и грязных рубашках носилась по улицам, попрошайничая, а порой — лихо грабя невнимательных путников. Неспешно отворялись ворота во второй круг города.

В среднем городе только начинала пробуждаться жизнь, тогда как в первом круге города она стала кипеть ещё до рассвета. Вот распахнулась дверь, и дородный мужчина средних лет поцеловал на прощание в щёку пышущую здоровьем жену. Она улыбнулась и пожелала ему лёгкого дня. Вот владелец книжной лавки занял своё рабочее место на другой улице, его жена дома уже успела испечь пирог и отправить троих ребятишек в школу: среднее сословие могло обеспечить своим детям и себе скромное пятилетнее обучение грамоте и счёту. Девочки обучались также домоводству и уходу за детьми. Мальчики же получали хорошую физическую подготовку и умение держаться в седле.

Многие выходцы из среднего сословия шли на службу в регулярную армию королевства. Какая-то совсем небольшая часть вступали в гильдию наёмников. На данное место косились, обсуждали его уместность, перешёптывались, но уважали и боялись. Попавшие в гильдию становились воинами лучшими из лучших… При условии, что обладали удачей выжить и дожить хотя бы до тридцати лет, не став калеками. Им с радостью платили. Эти воины имели достаточно богатств, но при этом редко кто образовывал семью или оставлял наследников. Большинство заканчивало жизнь или в пылу сражения, или на плахе палача чужого государства, или в поединках по праву вендетты.

Владения гильдии имели свои границы в пределах города и мощную каменную стену по высоте превосходившую даже крепостные, хоть и более узкую. Что происходит за серо-черной толщей каменной кладки, никому из горожан не было доподлинно известно. Это знание принадлежало только членам гильдии «Айриталль» и редким приближенным к наёмникам. Но последние разумно предпочитали помалкивать — жизнь она как-то дороже, чем сиюминутное желание трепать языком.

Территория, занимаемая воинами гильдии, составляла довольно большой кусок, вырванный из двух кругов: среднего города и района богачей и знати. Маленькое государство со своими устоями, законом и своеобразной религией.

В «Айриталль» бурлила жизнь почти круглосуточно. На земле гильдии помимо казарм и главного здания, в котором проживал глава, имелись свои конюшня, кузня, оружейная, тренировочный цих, небольшое двухэтажное здание с несколькими конторами: для казначея, летописца, мага-артефактора, лекаря и несколько подсобных комнатушек.

Отдельного внимания заслуживал обширный склад в три верхних и два подземных этажа. В отдалении от казарм за кедровым садом высилась башня. Там находились библиотека, кабинет для занятий на десять-пятнадцать человек: не знать грамоты среди членов гильдии считалось довольно стыдным. Лестница на смотровую площадку башни проходила мимо этажей с маленькими комнатами-кельями. Под землей размещались несколько этажей с камерами для пленников и на отдельном этаже хорошо запираемая пыточная.

Таковым являлось внутреннее устройство этого места: просвещение соседствовало с варварством, магия существовала бок о бок с оружием, богатство не мешало суровому быту и строгой выправке воинов.

Чуть позже семи часов после полудня к мощным кованым воротам высотой в четыре человеческих роста со стороны богатого района подъехала чёрная с золотом карета без герба. Спустя некоторое время ворота приоткрылись

Прохожие с любопытством рассматривали садившегося в карету человека. Многие мужчины кривились с плохо скрываемой завистью, стараясь сразу же приосаниться или втянуть животы, чтобы ощущать себя более значимыми. Некоторые дамы томно вздыхали в веера, делая сравнение чаще всего не в пользу горожан.