Хранитель для наследницы

— Ох, Святая Ирвилла! Вы только подумайте, какой красавец! — вздохнула белокурая девушка, часто обмахиваясь веером с перьями.

— Вы правы, моя дорогая. Весьма впечатляет, — женщина старшего возраста разглядывала объект обожания посредством пенсне.

Двое их спутников тем временем не слишком учтиво перешёптывались:

— Нашим дамам лишь подавай экзотичность, — пробормотал тот, что постарше.

— Эти наёмники — вонючие животные. А наши дамы определённо сошли с ума из-за всех этих отвратительных историй, что привозят нынче в книжные магазины, — поддержал собеседника мужчина более молодой и щеголеватый.

— Уважаемый дарр Тарлис, конкретно если брать за образец севшего в карету мужчину и сравнивать с животным, то только если с племенным жеребцом из северных Шимохарских предгорий, — улыбнулась мадам в годах, совершенно не стесняясь своей раскованности в суждениях.

— Дорогая дарра Арвелия, и вы туда же? — дуэтом спросили мужчины и направились вниз по улице неспешным шагом до своего экипажа.

Дамы семенили чуть позади, едва поспевая за своими спутниками, продолжая беседовать на ходу. Дарра Арвелия выслушала разрумянившуюся молодую спутницу и хрипловато рассмеялась.

— Милочка моя, конечно! Будь я хотя бы на десяток лет моложе — всенепременно. Не только мужчины уважают высокое качество утех и хорошую наследственность! — заметила она с некоторым вызовом, явно намереваясь позлить мужчин.

Женщины сели в карету, где спешно спрятали улыбки за веерами под осуждающими взглядами своих кавалеров. Кучер стегнул послушных коней, карета тронулась, развернулась и покатилась в обратную сторону — в самое сердце города.

Тем же временем молодая дарра смотрела на морскую гладь и размышляла, положив ладони на изящную балюстраду балкона второго этажа дворца. До заката ещё так далеко. Но так казалось только ей. Её этнический родной для страны, откуда она приехала, наряд и яркий золотисто-медовый цвет волос привлекали внимание пока что ещё малочисленных гостей праздничного бала. Хотелось скрыться от этих липких и оценивающих взглядов.

«Как будто домашнюю зверушку рассматривают, — скривила губы девушка в унисон своим мыслям. — Погавкать что ли? Или порычать?» В идеальном варианте гостья предпочла бы пить до похмелья, и танцевать. Много танцевать. Но только не под эту тоскливую повизгивающую мелодию, а в такт родной, южной, огненной. Вот только нельзя. Нельзя было провалить дипломатическую миссию. Иначе домой можно будет не возвращаться.

«Улыбайся. Улыбайся, давай. Улыбнись, демоны тебя побери», — легонько похлопала себя по щекам южанка, хотя постучаться головой о балюстраду казалось куда как привлекательнее. «Приличные высокородные леди себя так не ведут. Дерзить, грубить, хамить, смеяться громко и говорить, что думаешь — тоже не должно. На ноги неприятным партнерам не наступать. Злобных старых дев неприличными словами не называть, — девушка вспоминала отцовские наставления. — Не нарываться на конфликты, не привлекать внимания. Спасибо, папа, с яркой внешностью, конечно, не привлеку я внимания! Что там дальше? А, вот. Чихать в веер, хихикать в платок… Или наоборот? В светском разговоре с мужчинами не рассказывать анекдоты. Историй о юге тоже не рассказывать. И про пиратов ничего! Услышав слово “пират”, округлять глаза, обмахиваться веером и говорить что-нибудь вроде “Какой кошмар!” и улыбаться, — южанка раскрыла веер и принялась размеренно обмахиваться. — Улыбаться как можно дружелюбнее, а не как ты умеешь. Помни, ты сама решилась на эту авантюру, тебя никто не заставлял. За все последствия будешь отвечать сама».

Немного успокоившись, чужестранка смогла привести в порядок растрёпанные чувства и вернуться в бальный зал. Лица вельмож и богачей сменяли друг друга словно бесконечно. Пёстрые наряды и самые фееричные причёски. Белые, зелёные, голубые, розовые платья. Все светлые тона и ни одного тёмного оттенка, кроме как у неё самой — сочетание алого с чёрным. Король восседал на троне и периодически слал ей ободряющие взгляды. Только толку от них? Третий бокал светлого вина по счету. Надо бы, пожалуй, остановиться. Девушка прислушалась к сплетням. Нет — пустое. Вокруг флирт: начиная от тонкого и едва заметного, заканчивая прямым соблазнением с помощью отточенных фраз и жестов, обманчиво невинных взмахов веерами. Приходилось танцевать и периодически терпеть грязные намеки и взгляды в район декольте: будь оно клято тысячу раз. Уже кружилась голова от монотонности происходящего. По ощущениям прошло достаточно много времени, близился закат. Девушке внезапно стало невыносимо душно. «Балкон! Где этот проклятый балкон?» — гостья из другой страны отвлеклась от бестолкового разговора на миг, осматриваясь.

Мягко извинившись и выплыв из круга беседующих о последних сплетнях дам, прислонилась спиной к колонне, схватила бокал вина с ближайшего столика. Невыносимая тяжесть сдавила грудь.

Людей в зале за пару часов ощутимо прибавилось. Девушка перевела взгляд на двери, что вели на балкон, который ей так понравился, и едва сдержала радостное восклицание. Двинулась туда, но не сразу заметила, что “её” место кто-то уже успел занять. Оккупантом оказался мужчина. Южанка затаила дыхание и замерла, притаившись около какого-то кустистого большого растения. Огромный рост, сильное тело воина, хищника, замершего в расслабленной позе, но готового к прыжку в любой момент. Гордая осанка человека, привыкшего всё в жизни решать самостоятельно. Уверенная стойка, большие ладони с красивыми пальцами: одна на боку, вторая на эфесе меча, огромного для любого другого мужчины. Девушка сильнее сжала пальцами бокал, сделала нервный большой глоток.

Чёрный камзол с серебряным шитьем, чёрные плотные прямые штаны, чуть облегающие мощные бедра и икры. Белоснежная рубашка, фривольно расстёгнутая на четыре пуговицы, открывающая взглядам сильную шею. Волевой подбородок, плотно сжатые губы и пронзительные светло-синие глаза в обрамлении чёрных ресниц. Длинные чёрные волосы до талии заплетены в замысловатую прическу, которую носят чаще всего уроженцы горного и холодного севера.

Сгорая от любопытства, южная леди всматривалась в три узкие ленты, вплетённые в смоляные косы: белая, синяя, серебро. Соответственно на языке северных цветов: не женат, без Имени, воин.

Девушка хмыкнула, в растерянности закусив губу. Без Имени — значит, нет наследия. «Изгнан из клана? — южанка перебирала в голове варианты. — Или всё же…».

Под сводами уже освещённого магическими огнями и свечами зала разнеслось объявление:

— Танец признания. Леди могут приглашать мужчин.

Девушка очнулась и поставила пустой бокал на один из многочисленных небольших столиков, разбросанных по залу возле цветов, колонн и ниш с диванчиками.

— Не забудь про цветок, — раздался совсем рядом чей-то незнакомый голос.

Девушка дёрнулась, обернулась, но никого в досягаемости не обнаружила. Хмельные глаза заволокло дымкой, когда, повернувшись обратно, возле пустого бокала обнаружила цветочную пару.

* * *

Райдриг ненавидел все эти приёмы, балы и прочие мероприятия. Его по иронии никогда не объявляли, хотя по праву крови это вполне возможно. Спасало то, что Сифрим Третий понятия не имел, кого именно нанимает периодически для того, чтобы уладить какие-то вопросы своей страны. Но даже так незамеченным остаться не удалось. Всё же он выделялся. Во-первых — ростом. Во-вторых — длинной волос, ведь в Антарии таких длинных почти не носили. В-третьих — суровой физиономией. Хотя, если подумать, то и без этого причин для чужого праздного любопытства хватало.

Довольно тепло побеседовав с главой разведки, который первым поймал наёмника, пришлось так же перекинуться парой слов с главой центрального банковского отделения Антарии. Присутствовали здесь и знакомые купцы, что не раз брали его в наём на флагманы своих торговых эскадр в качестве проводника и переводчика. Они относились к нему очень уважительно, так как именно помощь воина многим из них помогла разбогатеть или не разориться несколько лет назад. Старый вояка, начальник городской стражи, а ныне почтенный отец семейства с дочерью дебютанткой, радостно тряс Райду руку и приглашал в гости. Наёмник кивал, прекрасно понимая, что никуда не пойдёт, пока потенциальную невесту не сосватают кому-нибудь ещё.

Музыка очень сильно раздражала слух. Безвкусица всегда сильно действует на нервы. С другой стороны, а какая разница? Райдриг не танцевал. Не потому что не умел. На то имелось две причины: злобно-дикий вид и боязнь хрупких леди. Мужчина всегда сравнивал их, таких утончённых и хиленьких с комнатными цветами. Вдруг тронешь осторожно, а она возьмёт и разобьётся. Касательно собственного вида всё и того было проще: он пугал людей, даже не желая этого. Тот, кто изначально слаб, всегда лучше других чувствует опасность. Это инстинкт, так уж сложилось. Устав ловить спиной взгляды, он вышел на балкон. Догорел закат. Ветер с моря нёс с собой легкую прохладу, что помогала справиться с духотой в бальном зале.