Хранительница. Памятью проклятые
Шрифт:
Неуверенно кивнув, Илья удалился, осторожно притворив за собой дверь.
— Прости, — вдруг сказал Влад, полностью меня запутав, — я не должен был на тебя кричать.
— Рада, что ты это понимаешь, — проворчала я, включая воду, и шум ее заглушил мои слова.
— Но мне не нравится то, с какой легкостью ты приняла Илью. Он же убийца!
— Он не специально, — сообщила я черной кружке с золотой тонкой линией по краю. Сообщила достаточно громко, чтобы услышал и Влад.
— Это не меняет…
— Для меня меняет, — отставив кружку, чтобы случайно ее не разбить, я повернулась к Владу, — знаешь, кто мне помог, когда
Он молча смотрел на меня, вода шумела за спиной, разлетаясь веером брызг по раковине и задевая мою руку, которой я вцепилась в ее край.
— Вот только твой телефон не отвечал. Как и телефон Глеба. И Богдана. И Крис тоже. Вы опять встали на след, и вам было плевать, что происходит у меня, и почему я так усиленно пытаюсь до вас дозвониться.
— Это не так. Я не слышал звонка. Телефон остался в офисе.
— Илья меня спас, — не слушая его продолжила я, — и когда меня надкусили эти чертовы проклятые, не отвернулся и помог.
— Потому что у него есть на тебя планы.
— Да у вас у всех есть на меня планы! Я прямо нарасхват, впору гордиться!
— Лесь, тебя опять несет, — осторожно заметил он.
— Терпи! Меня теперь еще нескоро отпустит. Так и буду срываться, — сказала и всхлипнула, — да что ж такое-то?
Это было просто невыносимо. Настолько неуравновешенной я даже в подростковом возрасте не была, когда у меня гормоны из ушей перли. Да что там, даже моя двоюродная сестра, в общем-то, не отличающаяся спокойным характером, была куда как сдержаннее во время своей беременности, съевшей изрядную долю мужниных нервов.
А я вот мечусь как ненормальная. От злости в слезы, от слез к подтормаживающему спокойствию, потом короткий период адекватности и снова черти что.
Влад поднялся. Медленно, я бы даже сказала — с опаской подошел ко мне, выключил воду и только после этого обнял. Но обнял как-то странно, будто был готов в любое мгновение отскочить, стоило бы мне только сделать резкое движение.
Дожили. Я умудрилась запугать даже городового.
— Хочу чудодейственного успокаивающего чаю, — всхлипнула я, медленно обняв Влада за талию. Чтобы не напугался и не убежал. Мне сейчас нужна поддержка, пусть даже и от него.
— Нету, — вздохнул Влад, опустив подбородок мне на макушку, — придется тебе как-то самой справляться.
— Бедные твои нервы, — выдохнула я, несколько успокоившись.
Наверное, мне просто нужно было принять, как данность, то, что жизнь моя безвозвратно разрушена, тогда бы стало легче. И я даже пыталась, но все равно смириться с этим не удавалось.
— А может, все-таки стоит просто разделаться с проклятыми? — робко спросила я, прижимаясь щекой к футболке Влада, отсчитывая размеренный стук сильного сердца.
Три удара и решительное:
— Проклятые будут повторно закованы. Другого выхода у нас просто нет.
— В смысле?
— Лесь, они поедают людей, уничтожая память о них, чем необратимо меняют будущее. Кто знает, кем должна была стать Оксана, которую я уже никогда не вспомню? Возможно, ей суждено было совершить что-то значимое, что-то такое, чего теперь не произойдет. Проклятые не просто убивают людей, они меняют будущее. Это может уничтожить все.
Отстранившись, я с надеждой заглянула ему в
глаза.— Влад… а я ведь уже полтора года приманка, можно сказать, я в этом профи. Мы можем, — я загорелась идеей, у меня появилась надежда, что мою прошлую жизнь все же можно вернуть, что не так уж все и безнадежно, но все мои робкие мечты были разбиты о суровое «нет».
— Но почему? Они же охотятся теперь на меня, мы можем заманить их куда угодно.
— Лесь, тебя больше не существует в этом мире. Мне и самому сложно тебя помнить, и если бы не Глеб, с которым тебе посчастливилось познакомиться повторно, уже забыл бы. Я даже не уверен, что вспомню тебя завтра, когда проснусь. Они крадут мою о тебе память. Медленнее, чем воспоминания других — я все же городовой, но даже всей моей силы не хватит, чтобы противостоять им дольше пары дней. Завтра я назову тебя хранительницей города, все человеческое, что в тебе было уйдет вместе с сумерками. Включая метку охоты, — теплые пальцы коснулись основания шеи, чуть надавив. Влад показывал, где под кожей, ушедшая глубоко в плоть, крепко вцепившись в кость, горит то самое обрекающее на смерть клеймо.
И завтра мне предстояло сменить одну метку на другую. Чтобы выжить.
А ведь совсем недавно, стоя у подъезда, в котором прожила почти полгода, глядя в спину Павлу, я верила, что все еще наладится. И Влад не пытался меня переубедить.
Глава 15. Клеймо
Небо хмурилось, будто затянутое полупрозрачной серой пленкой, скупо пропускавшей сквозь себя слабый, рассеянный свет восходящего солнца. Вместе с небом хмурился и городовой, озабоченно глядя вверх.
— У нас проблемы? — спросила я, кутаясь в пиджак Влада и зябко поджимая пальцы на ногах — если платье Ани на меня еще налезло, то обувь была чуть ли не на два размера меньше. Куда уж мне влезть в туфельку тридцать шестого размера… — Можете говорить смело, я слишком хочу спать, чтобы плакать. Правда, никаких слез не будет.
— Если ничего не изменится, обряд провести не удастся. Света не хватит, — отозвался Илья, терпеливо дожидаясь, когда уже городовой налюбуется небом и отомрет. Дверь машины Влада он держал открытой, собираясь усадить меня на заднее сидение.
— Если бы я была параноикам, то решила бы, что весь мир настроен против меня, — прошаркав по асфальту тапочками Ильи, в которых еще вчера переместилась из его квартиры, я послушно залезла в машину.
Илья устроился рядом, и мы вместе выразительно уставились на Влада, продолжавшего гипнотизировать небо.
— Хочу напомнить, что проклятые меня не загоняют, следовательно, я могу и не услышать их приближения, — громко проговорила я, в упор глядя на городового. Тот отмер, медленно опустил голову, чтобы взглядом выцепить мое лицо в полумраке салона.
— И правда пора, — согласился Илья.
Признавая правоту наших слов, Влад, не мешкая, направился к машине, чтобы занять свое место на водительском сиденье.
Со двора мы выруливали под накрапывающий мелкий дождик, который за час езды, против ожидания, не сошел на нет, а превратился в настоящий ливень.
— Все очень плохо, — прошептала я, глядя на ослепшее от дождя окно. По стеклу сбегали быстрые струи воды, не давая толком рассмотреть город. А ведь мы выехали за его черту и сейчас стояли среди деревьев, на пригорке, запертые в машине непогодой.