Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга четвертая. Урарту

Вечером того же дня, когда Син-аххе-риб решил отправить любимую внучку в Урарту, Ашшур-дур-пания навестил Мар-Априма в его загородной усадьбе.

Хозяин вышел встретить кравчего к самым воротам, обнял его, расцеловал.

В доме тут же накрыли столы. Появились танцовщицы и флейтист.

Ашшур-дур-пания ел, пил, наслаждался отдыхом, довольно улыбался.

А потом вдруг строго посмотрел на раббилума и спросил:

— Думаешь, у меня есть на все это время?

Мар-Априм даже опешил от такой перемены. Одного взмаха его руки было достаточно, чтобы все, кто был в этом зале, исчезли за дверьми.

После песен и плясок тишина зазвенела в воздухе.

— Ты пришел сюда, чтобы оскорбить меня? — сухо сказал Мар-Априм.

— Ну что ты, что ты, — снова расцвел Ашшур-дур-пания. — Просто хотел напомнить, что я не принцесса Хава, которую ты так долго ублажал… и не Саси, который тебе ровня.

Заметив, как заходили желваки на лице Мар-Априма, кравчий усмехнулся:

— Наивно было думать, что Саси станет молчать, когда ты обманул его надежды. Никогда не забывай: тебе не сносить головы уже за то, что ты однажды соврал царю, когда убили Шульмубэла. Впрочем, я не желаю тебе зла. Я лишь хочу быть уверенным в твоей преданности.

Теперь уже усмехнулся хозяин:

— Кажется, ты не оставил мне выбора.

— Я всегда высоко ценил твой ум. Пора им воспользоваться. Завтра принцесса Ашхен выезжает в Урарту. Ее будут сопровождать Адад-шум-уцур, Ашшур-ахи-кар и Хава. Вместе с ними должен поехать и ты. Поговори с принцессой, подбери подходящие слова. Саси убеждал меня, что в жизни не видел второго такого притворщика. Уж постарайся… Едешь ты надолго. Основная твоя задача — убедить царя Русу в том, что его помощь Арад-бел-иту повредит отношениям Урарту и Ассирии…

Мар-Априм высказал сомнения, что у него это получится.

— В Русахинили сидит мар-шипри-ша-шарри Мар-Зайя. Он и близко не подпустит меня к царю...

— Не перебивай! — повысил голос Ашшур-дур-пания. — О Мар-Зайе есть кому позаботиться. В Ордаклоу тебя найдет верный мне человек. У него есть люди, готовые исполнить любой приказ.

***

Вечером того же дня Мара, дочь наместника Ниневии Набу-дини-эпиша, а с недавних пор и жена рабсака Ашшур-ахи-кара, укрывшись в тенистой беседке в глубине сада, делилась с Элишвой, сестрой Мар-Зайи, последними новостями, которые так или иначе затрагивали их обеих.

— И ты едешь вместе с Ашшуром? — переспросила Элишва.

— Непременно. Неужели ты думала, что я его отпущу? — с наигранным возмущением сказала Мара, намекая на то, что муж не только исполняет все ее прихоти, но также не смеет ей перечить, когда речь заходит о делах семейных.

В прошлом году вокруг союза этих двух сердец развернулась целая война, в которую оказались вовлечены самые влиятельные и знатные люди Ассирии.

Начало этой эпопеи вряд ли предвещало победу молодого рабсака. Весной, когда в Табале только-только вспыхнуло восстание, брак Гульята с Марой для всех в Ниневии казался делом решенным. Набу-дини-эпиша не оставил никаких надежд ни Ашшур-ахи-кару, ни Ишди-Харрану, и даже сослался на царя, мол, он лично благословил своего туртана и юную Мару, тогда как Син-аххе-риб всего-то и сказал в шутливом тоне: «Мой Гульят женится? Разбудите меня!» И свадьба непременно бы состоялась, не вмешайся в ситуацию Арад-бел-ит, который увидел в этом браке угрозу своим интересам: он считал наместника Ниневии своим сторонником, туртана же в последнее время все чаще видели в обществе Ашшур-аха-иддина.

Арад-бел-ит обратился за помощью к Хаве, зная, что его старшая дочь всегда очень ревниво относилась к знакам внимания, которыми мужчины одаривали Мару. Принцесса настроила против Гульята значительную часть жречества и половину министров, и очень скоро все они уже отговаривали Набу-дини-эпиша от мысли породниться с туртаном, мол, звезда его уже закатилась и проку от этого брака наместнику не будет.

Заминкой не преминул воспользоваться Ишди-Харран, заручившись поддержкой Ашшур-дур-пании. Когда кравчий пришел в дом к наместнику в роли брачного поручителя, Набу-дини-эпиша впервые задумался: не отдать ли дочь за этого офицера, коль у него такие могущественные друзья. Так пополз слух уже о новой свадьбе.

Но тут снова вмешалась Хава. И тогда город наводнили сплетни: единственная дочь наместника неверна своему избраннику.

Когда злые языки нашептали об этом Ишди-Харрану, он пришел в ярость, с боем ворвался в дом наместника, ранив несколько слуг, пробился на женскую половину, чтобы потребовать от Мары объяснений. Каково же было его изумление, когда вместо возлюбленной к нему вышел Ашшур-ахи-кар.

Бывшие друзья, да, да, с этой самой минуты уже бывшие, схватились на мечах, стали ожесточенно драться, ранили друг друга, переломали мебель, перепугали слуг и непременно поубивали бы друг друга, не вмешайся внутренняя стража.

Разбирательством занимался Арад-бел-ит, всегда благоволивший к Ашшур-ахи-кару.

— А что тут поделаешь, — посмеиваясь, сказал принц наместнику Ниневии, — как ни жаль дорогого рабсака, а придется его казнить, если уж он обесчестил твою дочь. Но с другой стороны — мы оба можем сделать вид, что ничего не произошло, если ты объявишь о свадьбе Ашшур-ахи-кара и твоей Мары. Разве так ты не спасешь свою семью от позора?

Так все и вышло. Ишди-Харрана пощадили, чтобы не омрачать праздник молодым.

Давно в Ниневии не было такой богатой и многолюдной свадьбы…

— Скажи, а он до сих носит тебя на руках? — пытала подругу Элишва.

Мара горделиво вскинула свою красивую головку и, не скрывая удовольствия, тихо с придыханием сказала:

— Да…

Потом она и вовсе перешла на шепот, словно хотела поделиться чем-то тайным:

— Ты не поверишь, как будто и не было этих шести месяцев! Как будто мы познакомились только вчера!.. Не проходит и дня, чтобы он не признавался мне в любви снова и снова. Я так счастлива, так счастлива…

Маре вдруг стало так неловко за это искреннее проявление радости, что она вздохнула полной грудью и замолчала.

— Как же я тебе завидую, — откровенно сказала Элишва с затаенной грустью в глазах.

— Ну же! Что ты, глупышка! — очень живо откликнулась Мара на перемену в настроении подруги. — Все у тебя будет. И муж, и семья, и много-много детей...

— Думаешь?

— Конечно… Лучше расскажи, как там твой… сотник, кажется…

— Нинурта, — краснея, напомнила Элишва.

— Да, да Нинурта. Он все еще тебя домогается?

— Не говори так, — совсем смутилась девушка.

— Так да или нет? В последний раз, когда мы виделись, ты говорила, что он вернулся. Сколько же его не было в Ниневии?

— Почти год.

— А что рассказывал, где был?

— Отшучивался все время…

— Ага! Вот ты и попалась! — рассмеялась Мара. — Значит, видитесь тайно, болтаете и небось целуетесь!

— Он хочет просить у Мар-Зайи согласия на брак со мной, — вдруг выпалила Элишва.

Мара от неожиданности даже потеряла дар речи. Потом, собравшись с мыслями, осторожно заметила: