Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга четвертая. Урарту

«Верно, боится, что ограбят по дороге домой, — решил киммериец. — Ладно, избавлю тебя от воров, может, и возьмешь с меня меньше».

Затем с Карой заговорила молодая женщина, видимо, знавшая ее. Водовоз же встал на своей повозке в полный рост и потянулся, расправив руки.

Но не это показалось Эрику подозрительным, а то, как сидевший неподалеку мальчишка лет двенадцати тут же подорвался и побежал с площади, будто за ним кто-то гнался.

«Вот оно как. Один знак подал незаметно, другой — за помощью умчался, — догадался киммериец. — Главное, чтобы их было немного».

После того, как отошла молодая женщина, к колдунье прилип седовласый старец с вытекшим глазом, приобнял ее за талию, явно заигрывал. Кара усмехнулась, что-то сказала, старик рассмеялся. Потом они долго о чем-то говорили.

Эрик уже и думать перестал о ворах и своем заступничестве, пока не вернулась Кара.

— Пойдем отсюда быстрее.

Лицо ее было тревожно.

Эрик попытался успокоить:

— Держись ко мне поближе, и все обойдется.

Кара, которую напугало поведение водовоза, смерила Эрика взглядом. Киммерийцев в городе, и правда, боялись и никогда не трогали, опасаясь неминуемой расплаты.

— До самого дома меня доведешь.

— Хорошо, но давай пойдем другой дорогой. Она хоть и длинней, зато там никто нас ждать не будет.

Улица, куда свернули Кара и Эрик, оказалась совсем безлюдной. Она шла под уклон широкими ступенями, справа над ней зависала скала с выдолбленными в известняке давно заброшенными хозяйственными помещениями, слева у самого обрыва лепились друг к другу бедные жилища.

— Пройдем до старой крепостной стены, а уже от нее до твоего дома рукой подать, — объяснил Эрик.

Только сказал, как из-за угла, ниже по улице, показались три бедуина. Их поведение, то, как они остановились и стали переговариваться, посматривая в сторону старухи и киммерийца, а потом уверенно пошли навстречу, насторожило Эрика.

— Вот как, значит, — возмутился он. — Ну-ка признавайся, кто объявил на тебя охоту? В жизни не поверю, что какие-то воры устроили настоящую облаву на жалкую нищенку.

— И что, ты вот так просто меня бросишь?! — сказала Кара, презрительно сплюнув в сторону.

Понимая, что его только что обвинили в трусости, киммериец смутился.

— Почему — брошу? Не брошу, но лечить ты меня будешь бесплатно!

— Ты уж помоги, а я в долгу не останусь, — вкрадчивым голосом сказала Кара.

— Возвращаемся. Пойдем через рынок.

И они повернули назад. Но через минуту на их пути, теперь уже выше по улице, встали еще двое мужчин, скрывавшие свои лица.

Эрик заскрипел зубами и положил руку на акинак.

— Не отставай!

До бедуинов оставалось совсем немного, когда один из них вышел вперед и заговорил на языке киммерийцев, хотя и с заметным акцентом:

— Ты бы отдал нам старуху. Зачем тебе за нее жизнь отдавать?

Эрика это не остановило; наткнувшись на угрожающий взгляд, он зарычал, а приблизившись, неожиданно выхватил меч и вогнал его незнакомцу в живот по самую рукоятку.

Второй же, вместо того чтобы схватиться за оружие, открыл лицо, позволяя себя узнать.

— Ахаз?! — опешил Эрик.

— Ты что творишь! Отойди! Мне нужна эта старуха!

— Ну нужна так нужна, — пожал плечами кочевник, вкладывая меч в ножны, — сразу бы сказал, не пришлось бы убивать твоего друга.

— Он еще жив. Помоги лучше, — хмуро сказал Ахаз, наклоняясь над раненым.

Кара не стала ждать, пока ее схватят. Воспользовавшись заминкой, видя, что Эрик и Ахаз заняты умирающим, старуха шаг за шагом, словно опасаясь спугнуть удачу, обошла мужчин и вдруг побежала по направлению к рынку.

— Держите ее! — закричал кто-то из тех, кто был ниже по улице. До этого они шли не спеша, уверенные, что дело сделано, и только увидев, как старуха пытается скрыться, бросились за ней вдогонку.

О раненом пришлось забыть, теперь уже за колдуньей погнались и Ахаз, и Эрик. Тем более что они были к ней ближе других.

Бежать в гору оказалось тяжело. Кара несколько раз едва не споткнулась, дважды хваталась за сердце, которое, казалось, вот-вот выскочит из груди, задыхалась, но терпела. Спасительный для нее рынок был все ближе — за ближайшим поворотом в каких-то десяти шагах — и это придавало ей сил.

— Да стой же ты! Шакалье отродье! Поймаю, все ноги переломаю! — послышался совсем близко голос Эрика.

Кара оглянулась на киммерийца, увидела, что он почти нагнал ее, сделала над собой последнее усилие, рванулась вперед, сумела-таки ускользнуть от вытянутых рук… и тут же подвернула ногу. Падая, Кара разбила колено и разодрала до крови лицо.

Эрик потянул колдунью за волосы, сказал сквозь зубы: «А лечить меня все равно придется», — и ударил ее кулаком, отчего она потеряла сознание.

Подошли остальные. Ахаз приложил правую руку к сердцу и поклонился одному из бедуинов, который выделялся среди прочих и ростом, и габаритами. Эрик посмотрел на него с любопытством, глаза показались ему знакомыми.

— Я тебя знаю? — дерзко спросил киммериец.

Бедуин молча опустил платок, скрывавший лицо. Эрик, никак не ожидавший увидеть здесь Набу-шур-уцура, застыл с открытым ртом.

— Забудь, что ты меня видел, если хочешь жить. Мой приезд в Хаттусу никак не связан с царем Теушпой. Поможешь вывезти эту колдунью из города, — приказал рабсак.

Эрик протолкнул комок в горле.

— Как пожелает мой господин.

Нести старуху на руках через весь город не решились.

— Ахаз, ступай за повозкой. Спрячем нашу колдунью под хворостом, так и выберемся. А Эрик проведет нас через Львиные ворота, чтобы никто не пристал.

Пока ждали Ахаза, пленница пришла в себя.

Набу, которому не терпелось допросить Кару, присел рядом с ней, начал задавать вопросы:

— Кто тебе заплатил за убийство наместника и его жены?

— Дурак ты, хоть и сановник, — бесстрашно ответила старуха. — Зачем мне его убивать? Недоглядела, вот и случилась беда.

Набу сдвинул брови, на скулах заходили желваки.

— Это правда, что у иной колдуньи семь жизней бывает?

Кара не испугалась, нашла в себе силы улыбнуться: