Хроники бездны - 3

– Это исключено. Его органы… мозговая деятельность… в общем, бред!

Рудер примирительно поднял руки.

– Спокойно, коллега! Я просто хочу сказать, что возможна обратная реакция. Может, Свен и не ожил бы, но оттаять вполне мог.

– Почему бы нам это не узнать?
– спросил Щербин.

– Что?
– спросил Рудер.

– Давайте пойдём и взглянем на тело. Может, оно уже оттаяло. А если даже и нет, то кто знает, не произойдёт ли это позже?

– Прямо сейчас пойдём?
– спросил Руслан.

– Нет уж, давайте поедим!
– запротестовала Луговская.

– Боюсь, после вида того, что осталось от Свена, остекленевшего или нет, я не смогу закончить обед.

– Ладно, потерпим, - согласился Щербин.

– Если обратная реакции возможна, - задумчиво проговорил Рудер, - растения и воды Нереиды должны периодически превращаться в подобие стекла. Странно, что ни одна из групп этого не заметила.

– Вероятно, потому что все исследования проводились по ночам, - напомнил Руслан.
– Как раз в то время, когда всё оттаивает. Если, конечно, теория верна.

– Давайте хоть на стакан посмотрим!
– не выдержал Щербин.
– Ты ведь его в темноту поставил?
– обратился он к Рудеру.

– Да. Сейчас взгляну. Сидите тут.

– Подожди!
– остановила вставшего химика Луговская.
– Только не доставай его из контейнера.

– Само собой. Не волнуйся.

Рудер вернулся в столовую через пять минут, сияющий, как начищенный пятак.

– Чёрт!
– проговорил он, плюхаясь на стул.
– Всё верно: стекло снова превратилось в воду! Во всяком случае, она стала жидкой. Надо обследовать её, чтобы понять, не произошло ли с ней каких-нибудь изменений.

– И что стало с искрами, - добавил Щербин.
– Придётся снова вынести стакан на улицу. Возможно, искры будут плавать в воде. Возможно, реакция повторится.

– После обеда, - строго сказала Луговская.
– Давайте закончим его.

Рудер закатил глаза. На лице его сияла широкая улыбка.

– Зов плоти сильнее науки, да?
– усмехнулся он, подмигнув врачу.
– Ладно, как скажешь. Вода уже никуда не денется. Теперь мы с этими искрами разберёмся.

– Надо отправить в центр отчёт, - сказал Руслан.

– Не спеши, - покачал головой Щербин.
– Нам пока особенно нечем похвастаться. Сначала надо разобраться, что это за вещество.

– Но есть же правила, - смутился лаборант.
– Мы должны докладывать обо всех…

– Руслан!
– прервал его микробиолог.
– Как только мы сообщим о нашем открытии, появится куча желающих самим заняться изучением этого феномена. Возможно, сюда прибудут новые люди. Ты хочешь этого?

Лаборант медленно покачал головой.

– Мы открыли эту штуку, - сказал Щербин.
– И мы же её исследуем. Это дело нашей группы, и ничье больше. Согласны со мной?
– он обвёл взглядом своих коллег.

Все, кроме Луговской, кивнули.

– Вот и отлично!
– подвёл итог дискуссии Щербин.
– Тогда закончим обед и за дело.

Сияние. Глава 4

– По крайней мере, теперь ясно, почему на Нереиде нет животных, - сказал Щербин, наблюдая за тем, как медленно вращаются в наполненной водой колбе крошечные искорки.

– Все попытки возникнуть были пресечены этой дрянью! Растениям временное остекленение не страшно. Оттаяв, они возобновляют деятельность. Но животные развиться в таких условиях не могли.

– Похоже, человечество зря потратило столько времени на исследование этой планеты, - отозвался Рудер.
– Для жизни людей она непригодна.

– Ну, почему?
– не согласился Руслан.
– Если очистить её от искр…

– Каким образом?
– Щербин усмехнулся.
– Мы даже не знаем, что это такое! Откуда берётся, куда исчезает. Как происходит реакция остекления и последующего растворения.

– Узнаем, Семён Михайлович. Рано или поздно.

Микробиолог покачал головой, но ничего не ответил.

– Не мы, так другие, - добавил лаборант, понимая его сомнения.

Щербин потряс колбу.

– Опять застыла, - объявил он.
– На солнце всё повторилось.

– Я всё думаю про Свена, - сказал Руслан.
– Может быть, мы убили его. Кто знает… - лаборант пожал плечами.

– Марина же сказала, что мозговая деятельность не возобновилась бы, - возразил Рудер.

– В этом нельзя быть уверенными. Мы ничего не знаем об этом веществе.

– Почему тогда Нереида не заселена животными?
– спросил Щербин.

– Ладно, разглагольствовать можно сколько угодно, - сказал химик, закрывая бокс.
– Толку-то? Свен мёртв, и с этим уже ничего не поделаешь. Вернёмся на базу и вплотную займёмся этими искрами. Предлагаю устроить так, чтобы свет Гипериона падал на образцы в лаборатории. Тогда не придётся всё время таскаться в скафандрах на улицу.

– Для этого придётся выделить помещение и оборудовать его так, чтобы мы не контактировали с веществом.

– У нас есть неиспользуемые помещения. Предлагаю переделать одно из тех, что расположены с восточной стороны. Тогда можно будет проводить исследования весь день.

– Хорошо, займитесь этим с Русланом.

Учёные вернулись на базу, поместив все образцы в герметические ячейки для хранения. По пути в комнату отдыха они встретились с Луговской. Врач шла из лаборатории, где препарировала оттаявшие останки геолога.

– Узнала что-нибудь новенькое?
– спросил Рудер.

– Нет. Просто мёртвая плоть. Никаких видимых изменений.

– На том образце, что ты дала, при свете Гипериона появились искры, - сообщил Щебин.
– Радуга тоже возникла.

Микробиолог не стал упоминать, какой именно это был образец - указательный палец Свена.

Луговская кивнула.

– Мне кажется, мы столкнулись с веществом, которое продуцирует семицветный спектр при попадании на него лучей Гипериона, но пропадает из виду, поглощая весь остальной свет. Ну, или что-то в этом роде. Я не специалист.

– Дело не только в том, видит его человеческий глаз или нет, - возразил Рудер.
– Эти искры не обнаруживает сканер. Никаким образом. Вот что действительно странно.