Хроники идиотов
Шрифт:
Мимо нее прошла колоритная группа: оба секретаря Джежоли вели его под руки, на два голоса пытаясь ему втолковать, что он сегодня делал на поле боя. Процесс осложнялся вопросами со стороны генерала, не имеющими никакого отношения к делу, и по своему смысловому наполнению тянущими на детский сад, вторую группу.
Затем, когда уже почти все первостепенные дела были закрыты, Хьюстон сформировал отряд разведки, которые отправились изучать «башню». Куда девался некромант, знали не все. Но тот факт, что его не видеть, а поддержки ресурсом Новая Волна не получает, говорил сам за себя. Значит, с высокой вероятностью, территория уже доступна. Однако когда эти бравые агенты с шутками и прибаутками добрались до стен Ниневии, то за ними обнаружили Лионеля. Который уже с час бегал по местным окрестностям, с бешеным огнем в глазах, собирая материалы для новой статьи. Разведка поняла, что никогда в жизни им не добиться оперативности акулы пера, и плюнула на это безобразие. А первым делом обследовала дома. Как оказалось – правильно сделала. Там обнаружилось что-то типа военного госпиталя Новой Волны, человек так на пятнадцать, или немного больше. Среди этих несчастных разведка обнаружила свою приснопамятную коллегу, находящуюся пока еще при жизни – только и только благодаря тому, что какая-то добрая душа вложила
Доктор Зорень подумал, что или он тут сойдет с ума, или одно из двух. Он уже не знал, каким богам молится – может, каким-нибудь человеческим? – чтобы они, наконец, вернули ему привычный распорядок дня.
В военной кампании под стенами Ниневии Институт потерял сорок два человека убитыми и триста один ранеными. Новая Волна – кстати, насчитывавшая в себе ровно четыреста четырнадцать душ – потеряла убитыми восемнадцать и ранеными двести двадцать три. Но это – если не делить ранения на тяжелые, средние, легкие, и царапины Джежоли, которые он получил, когда лез через забор из колючей проволоки за Вороновым. Кстати, из всех шести отрядов, отправленных ИПЭ в бой, только один-единственный, под командованием Джежоли, не понес никаких потерь: сколько он увел, столько и привел человек обратно.
Клиники не хватало. Разумеется, далеко не все участники были отправлены сюда, в болгарский штаб – однако и тех, что явились, хватало. Зореню старались отправлять не-человеческих пациентов за очень редкими исключениями. Одним из них стал как раз трофейный некромант, привезенный в бессознательном состоянии 414-ми. Эти самые 414-е находились с ним по соседству, и рассчитывали услыхать, когда тот придет в себя. Зорень, лично проследивший в свое время за звукоизоляцией стен, промолчал. Ребята и так слишком натерпелись, надо же дать им хоть немного отдохнуть. И самому тоже не помешает – а то вот уже глючится ему всякое, вроде виденного в окне рыжего наемника в прикиде медсестрички, упорно лезущего по пожарной лестнице на крышу. Видение через секунду исчезло (собственно, на крыше же), оставив после себя риторический вопрос, что же там наверху мог забыть Лис.
Телепортация как легла, так и не встала. И, как подозревал Зорень, и не встанет – даже если пресловутый некромант скомандует ей «встань и иди». При обработке этого самого некроманта у Зореня так и не нашлось приличных слов, чтобы обозвать Джежоли. Расовая неприязнь здесь была почти что ни при чем, хотя оборотней Зорень на дух не выносил. Разве что по долгу службы. На то у него имались свои причины. Но не они главное. Джежоли, то ли нечаянно, то ли как-то умудрившись, но таки попал эстоком точнехонько в то место, где когда-то раньше уже было ранение, и остался шрам. Зорень, в принципе, неплохо понимавший в природе людей, понадеялся, что бедолаге не придется откромсать еще кусочек селезенки. Скорее всего, нет – разве что ведьмак окажется просто-таки патологически невезуч.
Затем в болгарский штаб прибыла Джарская – сверить списки, а все ли вернулись. Сделав «перекличку» и поставив галочки, майор с прискорбием выяснила, что у них недобор в одного агента. Майор вздохнула, и умоляюще поглядев на Зореня, жалобно попросила что-нибудь выпить, и, желательно, что-нибудь покрепче, чем тройной кофе. Она размышляла, какими глазами ей придется смотреть на ИОО и докладывать, что у них опять неведомо куда пропал лейтенант СеКрет…
После «семейного ужина» для Атрея наутро наступил форменный культурный шок. Он начался с того, что утра не было. Какое, к Лису, утро в половину первого?!
Сектант какое-то время смотрел в потолок, пытаясь сложить два и два. Они упорно не складывались, вырывались и вопили, что им не проплачено. Очевидно, осложнения на мозги после Лиса, поставил себе неутешительный диагноз Атрей.
Первым делом, еще не вставая, проверил, что там поделывает его хаку. А заодно поинтересовался, почему же, собственно, его не разбудили. Каюи непредвзято ответил такое, от чего шок быстренько переполз на пару планочек повыше: «ну, ты так мило спал…»
Пока сайентолог предавался недоумевающим мыслям одной половиной мозга, вторая привычно строила коварные планы.
Вообще-то у него на сегодня и далее был задуман ряд визитов по коллегам среди темных шаманов. Такая себе разведка боем. Что правда, всю приготовительную часть он отпустил, так как банально проспал. Ну, что ж, придется без увертюр осведомить уважаемых сограждан о том, что он пока не собирается к праотцам. С чем и придется смириться.
Кристина не удивилась, увидев брата так поздно. Или отлично сделала вид, что не удивилась – она сейчас вовсю занималась приведением в порядок столовой, отдавая распоряжения по этому нелегкому делу Ревеке и Теодору. Они, единственные европейцы из всех «тринадцати», имели хотя бы смутное представление о сервировке не-японского стола…
Атрей, глядя на нее со стороны, спрятав руки в рукава юкаты, думал. Он думал, как же интересно повернулась его жизнь с этим человеком, и что получилось изз их запутанного улубка отношений. Припомнил он и тот момент, когда он привел в свою комнату безоговорочно мертвую Арну Аэддин – зомби, поднятую силой Ирфольте. Тело без души.
То, что он собирался сделать, прежде не делалось, он был уверен, никем и никогда. А все благодаря его танто – вот ведь умница… «Я открою тебе тайну моей крови» – нашептал ее голос у него в голове. И – не соврала. Открыла. Атрей еще в начале их знакомства обратил внимание на странную жидкость, что плескалась внутри прозрачной рукоятки ножа. Да и окончание этой рукоятки как-то подозрительно напоминало шприц: утончалось, пока не превращалось и вовсе в иглу.
«Дай мою кровь мертвому – поучала танто – Смешай с его. Он обретет новую жизнь, начнет с чистого листа. Он станет таким, каким ты его создашь, каким расскажешь. Я знаю, умерла женщина, которую ты любишь – я дарю тебе шанс на счастливую жизнь. Помоги Аре Аэддин – и она будет предано любить тебя всю оставшуюся жизнь. Дай ей позабыть тягостные воспоминания из Легиона, то, что заставило ее отказаться от тебя. Это все равно ошибочное мнение. Я хочу тебе добра и счастья, хозяин…»
Хозяин, не отрываясь, смотрел на Арну. Он знал ее, как он думал, лучше всех прочих. Всякую знал, наблюдая за жизнью покойной исподтишка. И сейчас его мечта была так близко –
только осталось протянуть руку с зажатой в ней танто.Атрей не задался вопросом, Как действует «кровь оружия», не придпринял и попытки расковырять, здраво предположив, что этим уничтожит свою танто. Но в голове его созрело решение. Он сделал выбор. Между прошлым и будущим, между мечтой и реальностью, между отворачивавшейся от него семь лет Арной и протянувшим руки с первого мига Бэльфегором.
Сектант вогнал иглу, убедился, что темная жидкость покинула резервуар, и заговорил мерным, рассчитанным голосом:
– Твое имя Кристина Флемминг, тебе двадцать семь лет. В 1976-м году у берегов японского города Тиба затонуло, вследствие бури, европейское судно, везшее контрабанду. Из-за незаконности рейса установить доподлинно, какой стране оно принадлежало, не удалось. Ты была среди немногих спасшихся, в возрасте всего трех лет. Так случилось, что в порту как раз в момент описываемых событий находился Тенгри Хокисарета и его сын. Они были свидетелями ликвидации результатов катастрофы, Тенгри на тот момент это событие касалось по работе. Пока он был занят, его сын и ты подружились, как могут лишь дети. Вернувшийся после своих дел Тенгри застал умилительную картину. Это тронуло его, к тому же, он недавно потерял жену в несчастном случае, и его единственный сын тяжело пережил потерю матери. Тенгри удочерил тебя, а твое имя удалось узнать из обрывочных, но, все же, частично спасенных корабельных записей. Скорее всего, ты дитя одного из контрабандистов, и, судя по бедной одежде и синякам, обращался он с тобой не лучшим образом. Ты не любишь вспоминать о том периоде, это вызывает у тебя глубокую печаль. Ты не ассоциируешь себя с биологическим родителем, кто бы он ни был. У тебя нет привязанности к стране настоящего происхождения, тебе даже не особо интересно знать, что это за страна. Твоя родина там, где ты выросла, но ты не сентиментальна. Не смотря на то, что Кристине известно свое настоящее имя, в виду некоторых аспектов жизни она может пользоваться псевдонимами, и настоящее ее имя будут знать лишь отец и брат. У тебя было спокойное детство и юность. Приемный отец заботился о тебе, но у него было слишком мало времени, чтобы уделять его детям. Поэтому самым близким существом для тебя стал сводный брат. Он непререкаемый авторитет и ему ты предана безраздельно. Вы вместе учились по домашней программе, и, хотя были одногодками, он стал занимать роль старшего. Вы учились в разных школах, и потому ваши знания и умения не схожи. О месте учебы ты не сохранила приятных воспоминаний, это была школа для обычных людей, и с ними тебе было в основном скучно. У тебя периодически бывает состояние «туманности» памяти, когда ты не можешь связать некоторые события, но с этим ты всегда идешь к брату, и он напоминает и поясняет тебе спорные моменты так, что все становится на свои места. Ты знаешь, что в его жизни была любимая девушка, которая сделала ему больно, он очень не любит этого вспоминать, и никогда не упоминает ее имени. Окружающие тактично следуют его примеру. Ты спокойно относишься к однополым союзам, и понимаешь брата в этом вопросе: если у него не вышло наладить взаимопонимание с девушкой, он попробовал сделать это с парнем. Для тебя в этом нет ничего ненормального, ты с таким сталкивалась не то, чтобы часто, но не раз и не два. Ты понимаешь, что брата интересуют не мужчины в целом, а один конкретный, выбранный среди прочих за свои особенные качества. Ты имеешь представление о магии и всем, что с ней связано. Ты привыкла к этому с детства, а вопросы, которые оставались непонятными, можно было прояснить при помощи брата. Ты не ксенофоб и не расистка. Ты склонна к самоанализу и самообразованию. Тебе интересно осваивать все новое, что может быть полезным. Ты прилежна и трудолюбива. У тебя нет вредных привычек, ты полностью осознаешь, насколько они губительны для здоровья. Ты знаешь три языка: японский, французский и русский (а что не знаешь – выучишь), ты разбираешься в теории магии. Ты знаешь, что такое Институт и никогда не присоединишься к нему, по крайней мере, не посоветовавшись в спорном случае с братом. Ты знаешь так же и о прочих группах (сайентологах, сатанистах, оборотнях и вампирах, Новой Волне и.т.д.) Ты спокойная, рассудительная, с чувством юмора девушка, тебе свойственен практический здравый смысл, и в первую голову ты ставишь интересы Атрея Хокисарета и его ашуррана. Этого человека ты не предашь никогда и ни за что. С тобой приятно поговорить, ты умеешь признавать свои ошибки и указывать на них прочим так, чтобы им не стало обидно. В тебе присутствует доля здоровой агрессивности, но ты умеешь держать себя в руках, когда действительно надо. Ты любишь своего брата, как самого близкого человека, на которого всегда можно положиться, и которому всегда можно довериться. Он никогда не поступал с тобой плохо, и ты отвечаешь ему тем же. У тебя нет лишних сантиментов, нет глупой привычки упрямиться только из принципа, ты не любишь повышать голос и ругаться, проявлять темперамент. Ты приятна в общении и умеешь улыбаться врагам. Ты умеешь сражаться, и делаешь это с умом, а не просто под влиянием момента. Ты трезвомыслящая, хорошо ориентирующаяся в мире личность. Ты отличный боец, по первой команде готовый встать на защиту ашуррана. Ты пожертвуешь собой ради приемного отца, брата или его хаку. Ты ради них вотрешься в доверие, украдешь, предашь, убьешь. Ты знаешь, что такое совесть, но это понятие отличается от общепринятого. Ашурран – твой дом, твоя семья. Те, кого принял и одобрил брат – «свои», если только он не предупредит об обратном, либо каким-то еще способом даст знать об их ненадежности. (Для примера: Бэльфегор «свой», Деймос и Ирэна, пока не докажут – нет) Ты знаешь, что такое Судебный коридор, ты первая, кто отправился туда не один. Ты прошла его с братом и получила метательный нож, который назвала самостоятельно. Ты называешь брата «нии-сан», старший братец, он тебя «оней-чан», сестричка \ сестренка. Ты знаешь себе цену, и никому не позволишь уйти безнаказанным после оскорбления. Не обязательно покараешь его на месте, но рано или поздно он исчезнет из жизни, а слухи об этом – останутся. Таким образом, репутация составит сама себя. А теперь ступай в восточную комнату и ложись спать. Когда ты проснешься, ты будешь Кристиной.
…И она стала. Самой верной, самой преданной сестрой, какую лишь можно было пожелать. Атрей сам создал себе идеальную родственницу, и теперь пожинал плоды такого поступка. Его танто все не давала ему покоя, укоряя за то, что он мог бы спасти Арну – и не спас. Атрей лишь пожимал плечами. Ему за это не платили.
Через час наемник, ничем не выдавая своего истинного состояния, уже стучал в дверь Тетсайи Номуры – своего ближайшего «соседа» среди темных шаманов. Вопрос к Номуре у него был исключительно территориальный, и на него сектант не рассчитывал потратить много времени. Зато впереди маячили еще где-то день-два таких увлекательных походов «в гости».