Хроники Обетованного. Осиновая корона

– Говорите по делу, - без выражения повторил секретарь. Он по-прежнему зевал и сгорбился так сильно, что наместник видел его блестящую плешь и мелкие укусы на ней. Вши - возможно, выведенные. Что-то внутри наместника вздрогнуло от омерзения, и он мимоходом удивился: ему ли, лекарю, брезговать простой правдой жизни?

Всё-таки власть изнеживает. Наверное, даже хищной силы Хавальда рано или поздно не хватит, чтобы её побороть.

– Я и так по делу, - огрызнулся фермер.
– В общем, стал этот двур наезжать к милорду в замок. По осени - на охоту, зимой на пирушки... Ну, и девушек в деревнях они вместе обхаживали, - он скомкал шапку и втиснул её в карман.

– Известно, как всё это делается. Милорду решать, конечно, я б и слова не сказал против... Друзьями дорожить нужно: с ними теплее - Шейиз видит. Да только недавно двур Браго опять нагрянул - с рабами, слугами да оруженосцами, всё как положено - и объехал земли милорда, ровно собственные.

Фермер примолк; под истерику ветра за окнами пауза показалась наместнику зловещей. Двур Браго, владетель равнины Урду по ту сторону Старых гор... Король наделил его землёй за доблесть в битвах с Феорном и Дорелией. Убийца Львов - так прозвали его при дворе Хавальда (ибо больше всех в Обетованном - пожалуй, больше магов и Отражений - Браго ненавидел дорелийцев); но наместник, невольно познакомившись с ним в Ледяном Чертоге, был склонен считать иначе. Хавальд держал при себе Браго, как и многих других дружинников, исключительно ради их боевой мощи и влиятельности в войсках. Больше в этом кровожадном наглеце и задире не было никакого проку. А до чего неумеренные пьянство и похоть!.. Типичный кандидат на смерть от разрыва сердца.

Наместник, разумеется, держал своё мнение при себе, но лишний раз с двуром Браго предпочитал не сталкиваться. Кстати вспомнилось, какими жаждущими глазами он смотрел на рабыню-миншийку, новое увлечение Хавальда, во время последней поездки Велдакира в Чертог.

Видимо, пресытился усладами севера.

– Что дальше?
– спокойно спросил наместник.
– Насколько я понимаю, он приехал к Вам на ферму?

– Вот именно, - раскрасневшийся фермер кивнул.
– Сам, с оравой своих людей. И ведь не откажешь. Побушевали они хорошо: закололи мечами двух моих свиней, забавы ради, бутылку вина забрали, для праздников припрятанную... И всё вопили по-своему: мол, во славу короля Хавальда, - он снова помолчал, отводя глаза.
– Это бы ещё ничего. Мы у милорда всякого навидались. Но этот Браго, он...

Оттенок лица фермера из красного превратился в багровый. Сардер по-рыбьи открывал и закрывал рот, словно ему не хватало воздуха.

Секретарь зевнул.

– Если плохо, подождите в коридоре. К господину наместнику очередь.

– Знаю, - еле слышно выдохнул фермер.
– Так вот, двур Браго её... Мою девочку... Мию...

Не закончив, он закрыл руками лицо. По толстым мозолистым пальцами сочились слёзы, и наместник почувствовал, как резко и подло усиливается боль в боку.

– Я догадываюсь, - сказал он.
– Мне жаль. Богиня Льер очистит и защитит Вашу дочь.

Наместник не верил в это, но должен был произнести. Фермер всхлипнул - с каким-то щенячьим, жалким прискуливанием; его плечи дрожали.

– Мия... Ходила, тихая, вечно к стене жалась... Пела, как птичка...
– всхлипнув во второй раз, Сардер трубно высморкался в шапку. Секретарь удручённо вздохнул.
– Его слуги связали и держали меня. Я сам видел, как этот альсунгец её... втащил в сарай и...

– Да, - перебил Велдакир, опасаясь ненужных осложнений.
– Понимаю. Мне в самом деле очень жаль.

– Ложь.

Вкрадчивый голос прошелестел прямо у него над ухом. Наместник вздрогнул, ощутив на шее лёгкое, пахнущее холодом дыхание.

– Уйди, - велел он одними губами. Тэска усмехнулся и отступил от кресла. Вошёл, вероятно, с улицы, с чёрного входа для слуг: эта невзрачная дверца находилась как раз за спиной наместника. Велдакир ни за что не позвал бы оборотня на День Просителей - но тот явился и без приглашения.

Чего и следовало ждать.

Наместник заставил себя не оборачиваться. В конце концов, это не сложнее, чем терпеть проклятую боль.

– Вы упоминали сыновей, - мягко сказал он. Выслушивание жалобы - что-то вроде осмотра больного: требует предельной внимательности.
– Они были там же? Пытались заступиться за сестру?

– Да, но куда ж им против воинов?
– всё ещё плачущий фермер развёл руками.
– Хилые они у меня, только для торговли с хозяйством и годятся... Младшему и вовсе четырнадцать. Чиркнули по щеке ножом - чуть глаз, господин наместник, не выткнули.

– Снова ложь, - шёпот Тэски был сладок, как материнское убаюкивание; на плеши секретаря проступили капельки пота.
– Они испугались и спрятались, чтобы спасти свои шкуры. Лишь отец сопротивлялся.

Наместник вцепился в подлокотники кресла. Ни в коем случае не оборачиваться. Проситель должен видеть, что наместник озабочен.

– Ты-то откуда знаешь?
– едва сдерживаясь, прошипел он.

– Наблюдаю.

– Я тоже.

Тэска мурчаще хмыкнул.

– Ты наблюдаешь за плотью, наместник. А нужно - за тем, что глубже. За тем, что творится в его голове.

Да что ты, полузверь, понимаешь в людях?.. В глазах на миг потемнело от нового щелчка боли, и наместник вдруг осознал, что чуть не спросил это вслух.

А ещё спустя секунду - что и сам знает ответ. Оборотень старше его и, подобно бедняге фермеру, "всякого навидался". Судя по их беседам, он побывал во всех королевствах Обетованного; о легендарном западе нечего и говорить. Тэска никогда не распространялся о своём прошлом, но его словесные игры вели к таким выводам.

Его лицо и тело совершенны, будто у стихийного духа из прошлого - или у кезоррианских мраморных статуй. Сильный, изящный, как юноша, при мудрости и опыте старика. Снежного барса, порвавшего много глоток.

Он понимал в людях больше, гораздо больше наместника. И это унижало. Существование Тэски стало камешком, который попал в отлаженный часовой механизм жизни наместника - и испортил его. Велдакир больше не был бесстрастным лекарем. Не был готов к смерти.

Всё это вихрем пронеслось у него в голове; ветер прилепил к оконному стеклу грязный кленовый лист. Только нервный кашель секретаря напомнил, что День Просителя ещё не закончился.

– Так что, господин наместник? Двур Браго понесёт наказание?
– в осипшем от слёз голосе фермера появилась мольба.
– Закон его величества (да продлят боги его дни) не разрешает такого...

Но и не запрещает, - уныло подумал наместник. Но фермеру ни к чему выслушивать лекцию о законодательстве Альсунга, о том, чего фактически нет. Право сильного, клятва либо присяга и родовая месть - вот всё, что по-настоящему работает по ту сторону Старых гор.

Люди Ти'арга для них - такие же рабы, как захваченные в плен дорелийцы, феорнцы или островитяне из Минши. Девушка-простолюдинка, возившаяся с курами и свиньями, не могла рассчитывать на снисхождение Браго.

– Вы обращались к лорду Алди?