И смех и грех, или Какая мука - воспитывать!
Шрифт:
Иван не сомневался, что вступление в женский мир чувственности и эротики, а может и всего того, что потяжелее, Арине уже не забыть. Никогда. И даже если захочет — вернее, особенно если захочет — просто не сможет. Поэтому, кроме всего прочего старался, чтобы девчушка вспоминала всё это, как нечто яркое и увлекательное. И уж конечно же, ни дай бог, не пожалела.
«Мужчины любят кичиться тем, кто из них был у женщины первым, — когда-то улыбалась Коко Шанель. — Дураки. Главное, кто из них будет у неё последним. А кто — ни тем, и ни другим».
Цифра, обозначающая количество любовниц, для которых Беспалов
Но вот что касалось всего остального.
Попросив быть у неё первым, открыть этот ящик Пандоры, вкусить сладкий, с ума сводящий, запретный плод, Арина возвела Ваню на такой пьедестал, с высоты которого он уже не мог, да и не хотел спускаться на уровень плинтусной банальности и вести девушку за собой по, уже разбитой толпой ног их предшественников до ям и ухабин, скучной дорожке удовлетворения физиологических потребностей два раза в неделю по вторникам и субботам,
К тому же, хоть ему и нравилось заниматься с Ариной мягким, трепетным сексом, а может — чем черт не шутит — даже любовью, но он понимал, что так будет не всегда. Скоро захочется грубости, злости, агрессии, горячности, страсти и эмоций. Поднимется тоска по равенству, соперничеству и духу поединка — кто кого резче, жестче и круче. Да, пока он готов ждать, раз уж назвался груздем, но всё-таки не стал сильно уж упираться и отказывать себе в удовольствии провести девушку через испытание зеркалами.
— Встань, пожалуйста. — Ваня поднялся сам, взял Арину за руки и помог принять вертикальное положение.
— Мне нужно умыться и расчесаться. — Она уже поняла, что сейчас ей придётся очень непросто, поэтому первая мысль — сбежать.
Но Ивана не проведёшь — он только отрицательно мотнул головой и посмотрел на её голые ступни — очень пожалел, что на них нет беленьких носочков.
«Скажу ей. Как-нибудь». — А сейчас просто пожалел — парень не сомневался, что его Кнопка пребывает в глубоком шоке. Она и жутко боялась, и до сгрызенных ногтей любопытствовала по поводу хоум-видео, и тут вдруг «власть сменилась», и ей предлагают бояться кое-чего другого.
«Шок — это по-нашему», — молча повернул её лицом к зеркалам и встал ровно за спиной.
— Вот смотри, — встретился с ней взглядом в отражении и положил руки на плечи. — Это ты.
Она слегка улыбнулась и принялась расчёсывать волосы пальчиками.
К её великому огорчению, у Арины не имелось какого-либо эротического нижнего белья. Да и верхнего тоже, если честно. Она, конечно, любила показывать свои стройные ножки, но, пожалуй, исключительно этим её вольности с подачей себя миру и ограничивались. Поэтому вчера после душа, порывшись в шкафу, девчушка клятвенно пообещала себе кровь из носу пройтись по магазинам и приобрести нечто эдакое маленькое до безобразия, для безобразия кружевное, во имя безобразия прозрачное и во славу безобразия с бантиками.
А пока надела короткое трикотажное в обтяжку платье Марго с широкими бретелями и квадратным вырезом. Желтенькое, правда, но зато с морским якорем и штурвалом.
— А это я, — ответил ей на улыбку исключительно глазами Иван, строго убрал худенькие неугомонные
ручонки от волос и выпрямил по швам. — Смотри внимательно: я опускаю твою полосочку с плеча… — действительно спустил он шлёвку вниз.Арина хотела сказать, что это называется бретелей, но промолчала.
— …и целую его. — Беспалов наклонился и прикоснулся губами к её плечику. Зафиксировав себя в таком положении, посмотрел на девушку в отражении. Ей нравилось — она стояла завороженная с сияющими глазами.
В голове Ивана вдруг ни с того ни с сего с грохотом и шумом распахнулась какая-то непонятная дверь, и в неё будто из комнаты, где толпились совсем другие мысли, ринулись картинки того, что он мог бы сделать с девушкой, если бы не…
«Потом. Сожру её и затрахаю до смерти. Потом». — Он с раздражением захлопнул дверцу и даже прижал спиной для надёжности, пока все эти вопли и картинки не услышал и не увидел член.
«Не буди лихо, пока оно тихо».
— Видишь, как тебе нравится, — отстранился, — когда я тебя целую…
Уголки её губ поползли ещё чуть вверх. Но она молчала.
— …когда прикасаюсь к тебе, — тут Иван скользнул рукой по её телу вперёд и накрыл кистью правую грудь.
И в эту минуту наконец-то с облегчением признался себе, что до одури соскучился. Все эти дни воздержания он жутко тосковал. Незаметно, вроде бы, но — до поры до времени. Парень и над собой тоже ставил эксперимент — насколько его хватит. В какой момент наступит «точка росы», и он «выпадет в осадок» из мира адекватности и реальности.
Обрадованный член, от того, что хозяин опомнился и наконец-то стал честным с самим собой, а значит и с ним, принялся наливаться и множиться в размерах так, что того и гляди лопнет по швам и слетит невидимый намордник. Сосредоточенное доселе Ванино лицо тут же подёрнулось поволокой, поучительное выражение сменилось наслаждением и блаженством, карие глаза опьянели.
— Видишь, как это нравится мне. — Почувствовав, что девушка слегка напряглась и задышала жадно и глубоко, он пригнулся и, отодвинув её всклоченные волосы, эротично поцеловал и лизнул в оголённую шейку, потом за ушком. — Я просто тащусь от твоей кожи, — проговорил уже в полузабытье, — от твоего запаха, — потянул ноздрями воздух.
Арина буквально пожирала в зеркале глазами душераздирающее зрелище — её целует и ласкает мужчина. Мужчина! Ей нравилось. Она об этом не мечтала и не грезила — пока её не выбрал Беспалов — но вот получила и почувствовала, будто сбываются самые потаённые желания. Давние, настоявшиеся, проверенные временем и событиями. Не обошлось и без трудностей — она не в силах была пошевелиться — отражение в зеркале любого взмаха ресниц или движения губ сковывало по рукам и ногам. Проклятая стеснительность.
— Смотри: я могу прикасаться к тебе так. — Он полез сзади ей под подол платья и начал его задирать. Собрав на талии, накрыл обе «лисьи мордочки» уже под материей.
Арина вспомнила, как Марго мечтала, что Иван сделал это с ней, но быстро прогнала эту мысль.
Затем парень снял с неё платье через голову и кинул куда-то себе за плечо.
— Ты стоишь передо мной почти голая. Обожаю твою грудь. — Опять спрятал в ладонях её выпуклости и принялся мять их и сдавливать, глядя в зеркале Арине в глаза немигающим, воспалённым взглядом.