И жили они долго и счастливо

— Его никто не видел десять лет! — воскликнула царица. — Все те десять лет, что я здесь, хотя давно могла бы быть свободна! С чего ты взял, что он объявится в замке теперь? Отведи меня туда, я найду шкатулку и найду способ пересечь границу без разрешения этой вашей Лебеди. А если нет, уйду в этот ваш Лес, и ты сможешь приходить ко мне так часто, как сам того пожелаешь. Ну же, Слав! Это ты привел меня сюда! Ты украл меня! Посмотри же, во что я превратилась!

— Софа…

Она еще могла стать прежней, он верил. Просто дать ей отдохнуть. Ее бы и правда в Лес. Лес сам по себе умел целить, и не только физические раны, но и душевные. Но чтобы черпать из него силу, нужно было быть магом. Да и не могли люди удержаться в нем.

— Софа…

— Моя смерть будет на твоей совести, — процедила она, а потом добавила, едва шевельнув губами, так тихо, что мог расслышать разве что оборотень. — А я так и не вышла в море…

Волк закрыл глаза. К Горынычу все. Он обрек на страдания единственную женщину, что сумел полюбить. Как он будет жить, если она и правда покончит с собой? А она ведь решится… Она уже все решила… Нет. Хватит с нее. Хватит с них обоих.

Слав сделал шаг назад, перекатился, оборачиваясь зверем.

— Садись, — рыкнул он. — Держись за шерсть и держись крепко. Если боишься, закрой глаза.

Софья не стала закрывать глаза. Наоборот, смеялась от восторга всю дорогу. Не испугалась, и когда Волк неожиданно нырнул в заметную лишь проводникам прорезь между тканью миров и выпрыгнул уже в Нави, оказавшись под темно-серым небом в обманчиво мертвой тишине среди темных махин деревьев.

— Быстрее! — в исступлении выдохнула Софья ему в шерсть. — Быстрее же!

И он побежал так быстро, как не бегал еще никогда.

Кощеев замок встретил их холодом и тишиной. И сразу было видно, что хозяин давно не появлялся в своих владениях.

— Как думаешь, куда он пропал? — шепотом спросила Софа, широко раскрытыми глазами оглядывая сводчатые потолки коридора, по которому они шли.

Слабый терпкий запах ее страха мешался с куда более острым запахом ее возбуждения. И было что-то нездоровое в лихорадочном блеске ее глаз и в порывистых движениях.

— Никто не знает, — так же шепотом ответил Слав.

Секретный ход к лестнице, ведущей в подземелья, он нашел довольно быстро. Оттуда так и разило магией, а Волк был чуток к разного рода секретам и тайнам, ощущал их за версту и всегда знал, как их выведать. Спускаясь по крутой лестнице, Софья то и дело принималась тихонько посмеиваться. Волк пару раз протянул ей руку, но она не приняла. Он освещал ей путь зажженным факелом и с нарастающей болью смотрел на то, как огонь высвечивает безумие в ее глазах. И не мог понять, зачем тянул столько лет. Только потому, что она принадлежала не ему? Почему ему ни разу не пришла в голову мысль, что она могла бы принадлежать самой себе?

Огромные двери были приотворены. В заставленной постаментами зале было холодно, темно и сыро.

— Не трогай ничего, — прошептал Волк. — Не прикасайся, пока я не проверю на магические ловушки.

— Нам нужна только шкатулка, — возразила Софья, окинув безразличным взглядом ряды артефактов, за которые Лебедь, Волк был в этом уверен, многое бы отдала. А может быть не дала бы ничего, постаравшись отнять силой: всем было известно, как глубока неприязнь царицы к Кощею.

— Тогда ищем шкатулку.

Однако сделать это оказалось не так просто. Они бродили среди постаментов, и Волк то и дело принимался оглядываться. Все его инстинкты требовали немедленно уходить, и он не мог понять, почему, ведь охранной магии он не чувствовал. Наверное, с тех пор как Кощей исчез, некому было подпитывать охранные заклятья, и они истлели.

— Вот она! — внезапно воскликнула Софья. — Вот же!

Волк бросился к ней. Софья стояла возле простой грубо сколоченной деревянной шкатулки, не смея приблизиться. Вся ее свобода была на расстоянии вытянутой руки!

— Проверяй скорее! Ну же, Слав, — взмолилась она.

Волк склонился над шкатулкой, пытаясь разглядеть нити заклинаний, и ничего не увидел. Но это не успокаивало. Он нутром чуял: зря они сюда пришли. Хотелось верить, что это связано лишь с тем, что он точно знал: то, что столько пролежало в Нави, не могло принести счастья. Но в подобных вещах Волк не привык себя обманывать. Дело было не только в этом.

— Ну? — повторила Софья. Взглянула ему в глаза. В них было столько надежды. Он не мог ей соврать.

— Можешь взять, — ответил он, стиснув зубы от ощущения, что они совершают страшную ошибку.

Софья протянула вперед дрожащие руки, благоговейно коснулась пальцами крышки, а потом схватила шкатулку и прижала к себе. Она тяжело дышала, словно долго бежала, и за чернотой зрачка не видно было радужки. Попыталась открыть и не смогла, словно крышка была прибита к стенкам намертво.

— Так-так-так, — раздалось вдруг эхом над сводами зала, и Волк с Софьей замерли. — Вижу, гости решили не дожидаться хозяина и развлечь себя самостоятельно. Но я, пожалуй, все же присоединюсь к веселью.

Чувствуя, как шевелятся от ужаса волосы на затылке, Волк обернулся. Медленно, словно прорастая из теней, клубящихся за его спиной, к ним шел Кощей. И даже сквозь пелену страха Волк не смог не отметить, как сильно изменился хозяин Нави и как плохо он выглядел. Резко постарел, черные волосы, до этого много веков не знавшие седины, мерцали серебристыми прядями, одежда висела на нем, словно под ней и впрямь остался скелет. Движения его были тяжелы, и было видно, что каждый шаг давался ему с трудом. Пахло кровью. Волк ощутил ее резкий пряный запах даже на таком расстоянии. Кощей поднял руку, и Слав увидел, что запястье у него обмотано какой-то тряпкой, насквозь мокрой и красной… С тряпки капало. Со вторым запястьем творилось то же.

Но даже несмотря на то, что Кощей выглядел так, будто находился на грани смерти, Волк не питал иллюзий. Они попались. Попались в последнем месте, где это стоило сделать.

Кощей не дошел до них шагов десять, остановился.

— Хороший выбор, — уважительно кивнул он, глядя на шкатулку в руках Софьи. — А как вам все остальное? И где же ваша тележка? Или может быть во дворе стоит телега? Как будете увозить ворованное? Тут много, на спине не унесешь.

В голове Волка стремительно мелькали один за другим планы побега. Но каждый он отметал, потому что каждый из них означал бы — бросить Софу. Одному у него был шанс сбежать от Кощея. С Софой на спине — нет.

— Ну что ж вы остановились? — притворно удивился Кощей. Пересохшие губы растянулись в подобии улыбки, больше похожей на разрез. От этого движения нижняя губа в одном месте лопнула, и Кощей слизал языком кровь.

Волк напряг слух, пытаясь понять, откуда доносится барабанная дробь. Но это были не барабаны, это было сердце Софы.

— Что ж, поиграли и будет, — решил Кощей и резко выбросил руку вперед.

Шкатулка вылетела из рук женщины, со свистом пронеслась по воздуху и очутилась в цепких пальцах царя. Он откинул крышку, словно она и не была закрыта до этого, осмотрел содержимое, потом снова закрыл и поднял на них мертвые глаза.