И.О. Злой Королевы

— Не переживай, деточка, — ласково сказала ей Клара. — Наше убежище крепкое, стоит уже много лет и еще простоит, потому что строили его с умением и старанием. Нечто это первая буря в здешних краях?

Не первая, подсказали смутные воспоминания.

Нас немного развлек Унцик. Его почему-то страшно заинтересовал новый член команды – ослик. В конце концов, котеныш настолько обнаглел, чтоб вскарабкался ослу на спину и уселся там как ни в чем не бывало. У скакуна-коротышки, к нашему удивлению, нахальное поведение Унцика никаких отрицательных эмоций не вызвало. Ну оседлал его зверь заморский, невиданный, ну и что? Даже теплее стало.

Получилось, что из-за бури мы поужинали раньше обычного. Спать не хотелось. Каждый пытался развлечься чем мог.

Кайл и Трисс обнаружили мешочек с местным аналогом лото (маленькими, с фалангу большого пальца разноцветными деревянными бочонками) в седельной сумке ослика. Со скуки дети принялись играть в игру "что в мешочке?", загадывая друг другу незамысловатые фанты.

Клара распустила теплую кофточку Унцика, из которой кот уже вырос, и принялась вязать новую, размером побольше. Аста спарывала кружево и жемчужный бисер со своих платьев, делая их менее заметными.

Я пыталась оттереть какую-то липкую мутную гадость со своего единственного зеркала. Серебряная пластина постепенно очищалась. И опять мне показалось, что отражающая поверхность не поспевала за отражением. Как будто зеркало было цифровым устройством, подвисающим из-за нестабильной сети.

И в разгар «тихого, спокойного» вечера в дверь амбара громко постучали.

— Кто там?! — испуганно выкрикнула Клара.

В ответ донесся негодующий вопль, смысл которого до неразборчивости исказил ветер.

Аста, стуча зубами, подвинулась ближе ко мне. Бедняжке во всем чудились происки ее брата. Клара встала и решительно вооружилась толстым сучковатым поленом. Кайл, дежуривший у очага, последовал ее примеру.

Стук продолжался. Судя по грохоту, к нам пожаловал великан. Двери амбара уже не казались такими уж мощными и надежными.

— Впустите его! — вдруг вырвалось у меня.

— Ты уверена? — осторожно спросил Кайл, поигрывая поленцем.

Парень храбрился, но в глазах его тоже плескался страх. У каждого из нас имелось прошлое, последствий которого следовало опасаться.

— Уверена, — сказала я, но на всякий случай вынула свой кинжал из ножен. Они всегда лежали в изголовье моей постели.

— Ты что, знаешь, кто там? — Кайл мотнул головой в сторону дверей, которые продолжали сотрясаться.

— Я... ну... вроде… — как объяснить парню, что во мне иногда просыпается память прежней хозяйки тела?

Я не знала, кто за дверью – Моргата знала.

Кайл пожал плечами и пошел открывать. Стоило ему отодвинуть запор, внутрь ворвалась буря. Вместе с ней в амбар внесло белую приземистую фигуру.

С перепуга мне показалось, что к нам вошел живой снеговик.

Ночной гость, надо отдать ему должное, сразу бросился помогать Кайлу закрывать двери. И лишь справившись с ними, предстал перед нами во всей красе.

Это был человек небольшого роста, но впечатляющей ширины. О таких говорят: «косая сажень в плечах». Лицо и одежда с трудом угадывались под снежной коркой, облепившей мужчину. Понятно было только, что он тепло одет и бородат.

Гость раздраженно стряхнул ледяные катышки с капюшона меховой куртки, усов и бороды.

— Кто вы и что делаете в моем доме? — прорычал он.

Все мы подавленно молчали. Никто не ожидал, что таинственный незнакомец, обеспечивший нас фруктами и сеном, вернется в свое жилье.

И только я чувствовала необычайное волнение. Это были эмоции Моргаты. Она-то узнала загадочного пришельца и с недоверчивой радостью вглядывалась в его черты. Тот тоже обратил на нее... на меня… внимание.

Брови незнакомца поползли вверх, а рот в обрамлении ледяных сосулек удивленно приоткрылся:

— Катарина, — выдохнул гость. — Катти, девочка!

— Тарун! — взвизгнула я...

И с разбегу запрыгнула на шею незнакомцу.

Да какому незнакомцу?! Я, вернее Моргата, прекрасно знала этого человека. Не человека – полуорка-полугнома.

Тарун долгие годы служил при замке. Он был чем-то вроде консультанта при моем отце, герцоге тейр Вайслане. Преданный помощник, он занимался торговлей с гномами из Предгорного королевства. Заодно, будучи наполовину орком, ведал вопросами безопасности замка, нанимая своих сородичей-орков (лучших воинов до самых Ледяных земель по версии местных землевладельцев) для охраны Вайсдана.

Он учил меня стрелять из лука и скакать верхом. Это с ним я относила дары смертельно-опасным драконам в Северном Гнезде. С ним бродила по окрестным деревням, помогая присматривать за порядком и безопасностью. Он сопровождал обоз, в котором четырнадцатилетнюю меня доставили ко двору.

— Катарина, — Тарун гладил меня по спине. — Ты жива. Я знал, что ты спасешься… Моя девочка!

Мне было непривычно его обнимать. Подростком Катарина-Моргата была щупленьким цыпленком, а сейчас догнала Таруна, несмотря на свой средний рост. Кажется, мама у него была орчихой, а отец – гномом. И род… Тарун происходил не из последней по знатности семьи.

Сам он очень любил свою маму и полагал себя орком. В орочьих семьях вообще считалось, что раса наследуется по материнской линии.

— Это Тарун, — я представила гостя амбарному обществу. — Он служил у моего отца.

Орк кивнул, внимательно рассматривая представшую перед ним публику. Кивнул Кайлу, добродушно зыркнул на Трисс, выглядывающую из-за спины «братца», с уважением поклонился Кларе и… помедлив… Асте.

Манеры гостя произвели на всех приятное впечатление. Аста перестала дрожать, а Трисс так расхрабрилась, что продемонстрировала Таруну котенка. Мол, с ним ты еще не поздоровался. Впрочем, Унцик, увидев орка, благоразумно шмыгнул в загородку для лошадей.

— Мой осел! — воскликнул Тарун, разглядев в загоне наше недавнее четвероногое приобретение. — Масуф, дружище! Ты добрался домой!

Оказалось, что буря застигла Таруна и его скотинку выше, на горном перевале. На них обрушилась лавина. К счастью, ослик сумел увернуться от снега, а Тарун спрятался под грудой бурелома. Орк очень обрадовался, что пройдоха Масуф сумел избежать смерти в волчьих зубах и клыках нечисти и добрался до амбара.

Орк вернулся из долгого путешествия в столицу. Ушел поздней осенью, а возвратился лишь сейчас.