Игра Бессмертных

Очередная вспышка света выточила из тьмы создание с человекоподобной фигурой, но словно сотканное из черного дыма. Он обтекал тело и, отрываясь от него, растворялся в пространстве, будто его уносил ветер, хотя в помещении не было ни единого сквозняка.

Этот пустой зал почти на самой верхушке стеклянной высотки создание из дыма арендовало на час для одной очень важной встречи. А внешний вид – спектакль, эффектная маскировка.

В дверь тихо постучали, и создание повернулось к входу. Оно щелкнуло пальцами, по периметру помещения зажглись тусклые светодиодные ленты. Дверь в помещение приоткрылась, и внутрь ловко и неслышно проскользнула маленькая девушка на вид лет двадцати пяти.

Мелкие и острые черты лица смягчались полумраком, а хитрые с прищуром ярко-зеленые глаза светились, как у ночного хищника. Оранжевые волосы девушки были собраны в высокий длинный хвост, кончик которого был белым.

– Лисавета Ивановна, – вытягивая вперед руку, очень низким голосом произнесло создание из дыма, – прошу вас, проходите.

Девушка подошла ближе, не боясь и не опасаясь его. Ступала она тихо, словно шла на мягких лапках. С ее черного плаща на блестящий паркет капала вода.

– Вы отлично поработали и заслужили свою награду, – продолжало создание.

От его руки в сторону девушки вытянулись несколько тонких щупалец, на первый взгляд бесплотных. Однако они свивались вокруг горловины небольшого кожаного мешочка, в котором что-то звенело. Лисавета перехватила мешочек, и щупальца исчезли. Она потрясла его над ухом и лукаво, по-лисьи, ухмыльнулась.

– Золото, – подтвердило существо из дыма, – самый надежный актив.

– С вами приятно иметь дело, – пропела Лисавета, сжимая мешочек в ладонях.

– Взаимно.

– Если еще понадобятся мои услуги, вы знаете, как меня найти.

И, слегка поклонившись, она попятилась. Вновь тихо открылась дверь, и, бросив на нее взгляд, темное создание успело увидеть крупную лису, сжимающую в зубах звенящую награду. Сверкнули глаза, мелькнул пушистый хвост, и лиса исчезла, оставив благодетеля в одиночестве.

А тот вновь отвернулся к окну, за которым по-прежнему не было видно ничего, кроме клубящихся туч, вспышек света и потоков воды на стеклах. Первая фаза плана завершилась успешно. Если так же все пойдет и дальше, то уже совсем скоро старый миропорядок уйдет в прошлое, а власть в городе окажется у тех, кто ее по-настоящему достоин.

Кот Баюн

Вновь сверкнула молния, и капли, повисшие на шерсти гигантского черного кота, преломили ее свет. Он только что зашел в помещение с улицы, и теперь на пушистый и мягкий ковер в коридоре с его тела стекала вода.

Баюн был длаком, которому досталась магическая сила, и формировать реальность он мог так же, как любой другой колдун. А вместе с этим еще и перекидываться в огромного кота.

Обычно оборотни не умели колдовать, их способности к трансмутации действовали только на их собственные тела – человек становился животным, меняя структуру своих клеток. Магическая звериная форма давала невероятные силу, ловкость и выносливость. Магия защищала от серьезных травм и ран. Когда-то длаков использовали в качестве машин для убийств, подчиняя и заставляя сражаться на той или иной стороне.

Коту Баюну повезло чуть больше: его поймал и связал магической клятвой один царевич несколько сотен лет назад. Он заставлял длака служить себе, сделал своим личным соглядатаем и лазутчиком. Баюну даже приходилось убивать неугодных царевичу. Ему и раньше доводилось обагрять свои стальные когти кровью, но от убийств по приказу свободолюбивое создание испытывало отвращение.

Сейчас у кота был другой… хозяин. Убивать его больше не заставляли, однако сам факт подчинения кому-то отравлял длаку жизнь. Нынешний хозяин освободил кота от царевича, но связал новой клятвой.

Однако помыслы Баюна все же были свободны и никем не контролировались, и он уже давно решил избавиться от своего хозяина. Он знал обо всех его планах, желаниях, намерениях, а главное – слабостях. Оставалось только поймать удачный момент. И вот он настал, а длак решил выждать. Пусть хозяин загонит себя в трясину, откуда не сможет выбраться даже с помощью могущественных друзей. Пусть хорошенько наследит – никто, конечно, этого не заметит, даже УСК, ведь они не изучили хозяина так хорошо. И только Баюн будет знать, где искать эти следы. И когда придет время, он покажет их ищейкам управления.

Он был готов на все, лишь бы самому гулять по улицам города без ощущения тяжелой руки, вот-вот готовой лечь на его черный загривок.

Нужно было только немного подождать.

Трое

В комнате горело лишь несколько белых ламп под серыми абажурами. Света от них практически не было, но он и не требовался двум мужчинам и одной женщине, находившимся в помещении. За окном лил дождь, но современные окна не пропускали в комнату ни звука, а шаги одного из мужчин тонули в мягком и густом ворсе ковра.

Второй мужчина стоял у окна, темный силуэт вырисовывался на его фоне, когда снаружи вспыхивали молнии. Женщина сидела в кресле, опершись локтем на журнальный стол. Наконец первый мужчина тоже сел, и кожаная подушка кресла скрипнула под ним.

– Я не знал, что это происходит не только со мной, – сказал он, стискивая пальцами подлокотники. – А остальные? Кто-то кроме нас? Что-нибудь рассказывают?

– Я думала, это сны, – задумчиво протянула женщина, перекинув через плечо длинные волнистые темные волосы, ее костлявые пальцы венчали острые черные ногти, – они были так красивы! Я просыпалась и чувствовала восторг. Знаете, как будто незнакомая, но принадлежащая мне по праву сила растекалась по венам.

Мужчина у окна фыркнул:

– Ты романов начиталась, Темнова. Это не сны. Это воспоминания. И они возвращаются к нам.

– Тебе-то откуда знать, Власов, что это воспоминания? – спросил сидящий в кресле.

Он откинулся на спинку, подставив лицо свету лампы. Крупные, даже грубоватые, черты исказило сомнение. Черные брови были сдвинуты, широкий лоб нахмурен. Кудрявые вороные пряди обрамляли сильное лицо, а в ярко-зеленых глазах блестело недоверие.

– По сравнению со снами то, что ты видишь, – слишком детально и живо. Темнова правильно описывает эти образы, хоть и слишком вычурно. На мой вкус, – добавил Власов, услышав рассерженное шипение женщины. – А ты, Кузнецов, в следующий раз обрати должное внимание на ощущения от них. И сам все поймешь.

Они какое-то время молчали, потом Власов отошел от окна. Он встал рядом с креслом Темновой, и в свете ламп можно было рассмотреть черты его лица: слишком тонкие и мелкие, губы узкие и бледные. Глаза Власова были черны и лишь поблескивали в тусклом свете, а волосы имели необычный серый оттенок, будто снег присыпали пеплом.

– Почему другие не видят этих воспоминаний? – шепотом спросила Темнова, поднимая льдисто-голубые глаза на Власова.

Он покачал головой:

– Я не знаю. Может, со временем и все увидят. Я считаю, что это знак… перемен! Возможно, когда мы вспомним все, что должны, то сможем вернуть отнятое.