Игра на двоих
Шрифт:
— Положи руку мне на плечо, — говорит ментор.
Я молча выполняю его команды, чувствуя себя несколько непривычно: еще в детстве видела, как танцуют родители, но никогда не пробовала делать это сама. А потом, когда подросла, на танцы уже не было ни сил, ни времени. Однако присутствие Хеймитча успокаивает и дарит надежду на то, что все окажется не так ужасно, как я думаю.
Он показывает мне, как нужно двигаться, и чуть слышно отсчитывает ритм. Первое время мы тренируемся в тишине: мне нужно выучить основные движения. Как всегда, Хеймитч не упускает случая высказать очередное язвительное замечание в мой адрес, однако стоит мне поинтересоваться, как проходили его уроки с Эффи, и он мгновенно замолкает и сосредотачивается на танце. Невероятно, но я оказываюсь
За пару часов мужчина успевает обучить меня основам классических бальных танцев, которым отдают предпочтение капитолийцы. Последний оказывается самым сложным. Неудачно повернувшись, я оступаюсь и теряю равновесие, но упасть не успеваю: Хеймитч моментально реагирует и подхватывает меня в нескольких сантиметрах от пола. Я словно зависаю в воздухе: от падения меня удерживают лишь сильные руки ментора. Зная, что Хеймитч не разомкнет объятия, я позволяю себе отвлечься, вспоминая его стремительные, но грациозные движения. Он слегка наклоняется и его лицо оказывается на одном уровне с моим. Наши взгляды встречаются, и я снова оказываюсь в плену серых глаз. Собравшись с силами, возвращаюсь к реальности, осторожно обнимаю его за плечи и стараюсь вновь обрести опору под ногами. Хеймитч помогает мне подняться, но не отпускает, а лишь сильнее прижимает к себе. Его ледяной взгляд обжигает, но этот жар лишь привлекает меня.
Мужчина на мгновение прикрывает глаза, а затем, одним движением стряхнув охватившее нас обоих непонятное оцепенение, опускает руки и отступает на шаг.
— Ты в порядке? — тихо спрашивает он.
— Да, просто оступилась. Это движение оказалось сложнее, чем я думала.
— Может, сделаем перерыв? — нерешительно спрашивает ментор.
— Сдаешься? — хитро прищуриваюсь я.
По губам Хеймитча пробегает знакомая усмешка.
— О чем ты, детка?
И мы продолжаем занятие. Сначала я стараюсь сосредоточиться на движениях, просчитать дальнейшие шаги, но затем понимаю, что это необязательно — Хеймитч уверенно ведет, позволяя партнерше забыть обо всем. Его спокойствие постепенно передается и мне: очень скоро я осмеливаюсь закрыть глаза и просто следовать за мужчиной.
Когда нам наскучивает бесконечное повторение одного и того же, мы начинаем двигаться и кружиться под музыку, уже не стараясь следовать правилам определенного танца. Его руки — на моей талии, мои — на его плечах. Расстояние постепенно сокращается, и вскоре между нашими лицами остается всего несколько дюймов. Я всегда старалась избежать чужих прикосновений, порой вызывая своим поведением непонимание и обиду у родителей, но сейчас признаю, что мне приятна близость Хеймитча. К концу занятия перестаю раздражаться при мысли о предстоящем Бале, а танцы больше не кажутся мне настолько бесполезным способом провести свободное время. Пока звучит музыка, меня охватывает странное чувство нереальности происходящего: мы будто одни во всем мире — нет ни Распорядителей, ни Сноу, ни Капитолия. Мы там, где не существует времени и пространства.
Вскоре появляются слуги, чтобы подать еду: пришло время ужина. Хеймитч выключает музыку и устраивается в кресле. Я с ногами забираюсь на диван, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Появляются Эффи и Цинна. За столом Бряк интересуется нашими успехами.
— Настолько не доверяешь нам? — раздраженно отвечает Хеймитч. Видимо, еще не успел забыть ссору и обвинения напарницы в свой адрес. Эффи обиженно фыркает, и разговор обрывается.
После ужина я нерешительно предлагаю Хеймитчу потренироваться еще пару часов, но тот лишь смеется и спрашивает:
— Волнуешься?
— Есть немного, — признаюсь я.
— Не стоит, ты многому успела научиться. А прямо сейчас тебе нужно отвлечься. Как насчет небольшой прогулки?
— Я не против.
— Ни в коем случае! У нас завтра важный день, девочке нужно отдохнуть! — прерывает меня Эффи. — А из-за своих полуночных прогулок вы можете нарваться
на неприятности!Мрачно взглянув на напарницу, ментор обнимает меня за плечи и подталкивает к выходу. Бряк становится у нас на пути. Хеймитч вплотную подходит к ней, отодвигает ее от двери и как ни в чем не бывало выходит, приглашая меня следовать за ним. От столь дерзкой выходки наставница теряет дар речи. Воспользовавшись ее состоянием, я выскальзываю в коридор.
Следующие пару часов мы проводим на крыше: наблюдаем за заходящим солнцем, общаемся, смеемся. Явно не желая лишний раз меня волновать, Хеймитч избегает разговоров о Голодных Играх и Капитолии. Вместо этого он рассказывает мне об Эффи — их первой встрече и своих впечатлениях. Когда на город опускается ночь, ментор отправляет меня обратно в пентхаус. Опасаясь новых кошмаров, я хочу попросить его быть рядом, но не решаюсь и молча ухожу к себе. Приняв горячий душ и переодевшись, устраиваюсь в кресле у окна и с интересом наблюдаю за ночной жизнью Капитолия. С улицы слышится музыка: местные жители продолжают праздновать окончание Голодных Игр. Чувствуя, что бессонная ночь не прибавит мне сил, смиряюсь с неизбежным и забираюсь в кровать. По привычке свернувшись клубком, но не закрывая глаз, гадаю, кто из убитых трибутов приснится мне сегодня. Сквозь подступающий сон слышу скрип двери и приближающиеся шаги. В следующую секунду на кровать падает тень; Хеймитч ложится рядом со мной и, обняв, привлекает к себе. Вспомнив прошлую ночь, устраиваюсь у него плече и закрываю глаза. Теперь мне не страшно.
На следующее утро меня будят первые лучи солнца, робко заглядывающего в комнату. Ментор уже не спит: подняв голову, встречаюсь с внимательным взглядом серых глаз.
— Доброе утро.
— Привет, волчонок. Как прошла ночь?
— Тебя боятся даже мои кошмары, — посмеиваюсь я, приподнимаясь на постели и откидываясь на спинку кровати.
— Готова пережить еще один день в компании капитолийцев?
— Меня поддерживает мысль о том, что этот день станет последним, по крайней мере, на долгое время.
— Будем надеяться, — усмехается Хеймитч. — Ты умница, детка. Терпи, осталось совсем немного.
С этими словами он наклоняется и целует меня в висок, затем резко поднимается и стремительно уходит.
Оставшись в одиночестве, я неторопливо принимаю душ и изучаю содержимое комода с одеждой. Сегодня мой выбор падает на узкие штаны, темно-зеленую тунику и легкие сандалии. Решив оставить волосы распущенными, я поворачиваюсь к низкому столику, чтобы взять расческу. Внезапно мой взгляд падает на календарь, висящий на стене. Двадцать седьмое июля. По губам пробегает улыбка, а перед глазами мелькают воспоминания, приятные и не очень. Я задумчиво смотрю на себя в зеркало и тепло улыбаюсь своему отражению.
— С Днем Рождения, Этти. Нелегкий выдался год, правда?
Из зеркала на меня смотрит все та же Генриетта — высокая, худая, с тонкой бледной кожей, большими темными глазами и черными волосами, больше напоминающая девушку, чем девочку-подростка — ее выдает слишком серьезный взгляд и горькая усмешка на губах. Шестнадцать.
В столовой меня ждет не только ментор, но и вся команда подготовки. Сразу после завтрака Цинна и его помощники принимаются за работу: им нужно подготовить меня к торжественному обеду с чиновниками и спонсорами. Не изменяя традиции, стилист приготовил для меня черное платье средней длины со спущенным плечом. Легкий макияж, пружинистые завитки волос, туфли на тонком, но устойчивом каблуке. Пока стилист помогает мне одеться, я мимоходом интересуюсь:
— Почему я больше не вижу Порцию?
— Она хотела бы поработать с тобой, но подобное строго запрещено. Ее трибутом был Джейк, так что… — тут Цинна замолкает, не желая лишний раз напоминать мне последние дни на Арене. Я мысленно благодарю его за проявленную тактичность.
В комнату проскальзывает Хеймитч; стилист, улыбнувшись мне на прощание, уходит. Ментор приближается и смотрит в глаза моему отражению. Его взгляд выражает тревогу.
— Что случилось? — меня охватывает мелкая дрожь.