Игра по-крупному

Девчонке шел в ту пору тридцатый год. Размышляя о причинах затянувшегося одиночества своей нареченной и сопоставляя известные ему с ее слез факты, Игорь приходил к выводу, что отсутствие мужа у симпатичной, можно даже сказать, красивой женщины связано с неспособностью Татьяны иметь детей, а также с высокими требованиями, которые она сама предъявляла к мужчинам. Сдерживая ласки жениха и косясь во вновь заработавший телевизор, Татьяна рассказывала, как давала в свое время от верст поворот художникам, журналистам-международникам и прочим большим людям, домогавшимся ее любви и швырявшим к ее точеным ножкам импортные тряпки, пачки купюр и чеки Внешторгбанка, именуемые в народе бонами. Игорь мысленно крякал и еще настойчивее и смелее ласкал Татьяну. "Ну не надо, -- просила она.
– - Ты только и себя, и меня мучаешь. Вдруг кто войдет..." -- "Да никто не войдет, я же дверь запер," -- "Все равно, я сейчас уже пойду, а то неудобно... Ваша тетя Катя весь дом знает. Завтра всем будет известно, во сколько я вошла и во сколько вышла.

– - Она вставала с дивана и поправляла кофточку.
– - Ты лучше садись диссертацию пиши. Много тебе еще осталось?.."

Свадьбу -- как ни сопротивлялся Игорь -- сыграли.

Татьяна была в белом платье с фатой, Игорь -- в черном костюме с бабочкой; так хотела невеста. Фотограф сверкал вспышкой и бегал в туалет менять кассеты. "Баба Валя, тетя Лиза! Сюда, сюда, к окошку.
– - Татьяна собирала вокруг себя толпу родственников и хватала под руку Игоря.
– - Вот так. Улыбаемся! Снимайте!.. Отлично, это мы тете Зине пошлем..." Огромная комната Татьяниной соседки, с эркером на Большой проспект, была забита незнакомыми Игорю людьми, которые пили, ели, говорили долго и непонятно и криками принуждали его целоваться. В комнате тещи был накрыт стол для чьих-то детей и лежали на диванах охапки пальто и шапок с упавшей вешалки. "Игорь, встань посерединке! Возьми под руку дядю Мишу. Стульчик для бабы Вали! Отлично! Иду к вам. Улыбаемся!.. Это мы дяде Севе пошлем".

Скотина Барабаш, на которого Игорь крепко рассчитывал и чье лицо в этой неразберихе казалось ему единственно приятным и близким (исключая, естественно, невесту, но она была занята гостями), этот усатый паразит, вместо того, чтобы сидеть рядом, как и полагается свидетелю, и шлепать с женихом по рюмочке, сбежал на другой конец стола, аж к самой двери, и изредка посылал оттуда задиристые подмигивания, обхаживая двух теток помоложе, меж которых он возвышался, как некий хан. Барабаш что-то говорил им, тетки хохотали, откидываясь от стола, и он быстро опрокидывал рюмку. Натуральный подлец...

Игорь никогда не предполагал, что у простого советского человека может быть такое фантастическое количество родственников. Еще месяц после свадьбы Татьяна водила его по гостям, где неизвестные ему люди провозглашали здравицы в честь молодых супругов и советовали мужу беречь красавицу-жену. "Наш парень!
– - хлопали его по спине мужчины.
– - Сразу видно! Молодец, Татьяна, хорошего мужика ухватила!.." -- и предлагали выпить за семейный клан Матросовых-Хрустаковых-Бокиных. Новой фамилией Татьяны никто не интересовался, словно она так и осталась Хрустаковой, и Фирсов опасался, что если так пойдет дело, то шумный клан поглотит его, и он будет в их глазах не Игорем Фирсовым, а мужем Тани Хрустаковой, "своим парнем", которого будут водить по нескончаемым дням рождения, именинам, крестинам и поминкам. "А до поминок, -- Игорь мысленно выстраивал в ряд ветхих дедулек и бабулек, -- дело дойдет; будут и поминки".

– - У кого мы хоть сегодня были?
– - интересовался, возвращаясь домой, Игорь.

– - Как у кого! У тети Зины! Это мамина невестка, жена Олега, моего двоюродного брата. Она в исполкоме работает. А Олег механиком плавает, это он тебе индийские запонки прислал, а мне косметику. Викуля -- это их дочка. Дяди Мишина внучка...

– - А кто такой дядя Миша?

– - Ну, дядя Миша, из Апатит, который поваром на космодроме работал, Брежнева кормил. Помнишь, я тебе рассказывала?.. А маленький такой, который все "горько" кричал, это дядя Саша, тети Вари муж, помнишь, мы к ним заезжали на Щорса, получку отвозили? А Славка, высокий, -- это мой троюродный брат, Люда, вот эта толстая, -- его вторая жена, а мальчишечка, Стасик, -- это ее сын от первого брака. Понял?..

– - Понял, -- врал Фирсов.
– - Чего тут не понять-то...

– - Ну и хорошо...
– - Татьяна садилась перед зеркалом и приступала к изготовлению вечерней питательной маски. Пахло чем-то кислым.
– - Я потом тебя еще с дядей Юрой познакомлю. Знаешь, какой дядька интересный!
– - Она поворачивала к нему лицо, залепленное не то творогом, не то кефиром.
– - Ты уже спишь, что ли?..

Вечерняя профилактика занимала у нее не менее часа. Иногда Фирсов засыпал, а утром обнаруживал жену сидящей в той же позе у зеркала, -- она выщипывала рейсфедером волоски из бровей или мазала черным ершиком ресницы. Словно и не ложилась.

На втором месяце супружеской жизни Игорь узнал, что его жена -- член партии, и ей надо ходить на собрания.

– - Ты что, стахановка или депутат какой?..
– - поинтересовался он озадаченно. Татьяна отзывалась о своей службе без восторга: зарплату ей прибавлять не спешили, премию за новый карьер отдали кому-то другому, хотели послать в Монголию -- не послали.
– - Зачем тебе это надо?..

– - А что такого!
– - вскинула плечи жена и смущенно улыбнулась.
– - Я еще в институте вступила, когда комсоргом была. Чего ты переживаешь -- собрание раз в месяц.

– - Дело не в собраниях. Просто не понятно... Ты что, такой убежденный марксист-ленинец, что не можешь без этого... ума, чести и совести нашей эпохи?

– - Ну ладно, хватит, -- отвернулась к окну Татьяна.
– - Что мне теперь -- сдать билет? Сказать, что мужу не нравится?..

– - Да нет, -- Игорь налил в чашку заварки и потянулся за чайником.
– - Просто удивительно, жена -- член партии... Хм-м... А я беспартийный, сплю с тобой... Разве по уставу такое разрешено? Получается, что в твоем лице я как бы... Не знаю, не знаю, ты в парткоме поинтересуйся. Это дело опасное, мне могут что-нибудь пришить...

– - Ты бы лучше не ехидничал.
– - Татьяна взяла нож и стала готовить бутерброд, -- а подумал, как самому вступить. Гладишь, потом пригодится...

– - Да в чем пригодится-то? Я что, умнее стану? Или благороднее?..

– - А вот в том и пригодится.
– - Татьяна перестала взмахивать ножом и положила перед ним бутерброд с яйцом и палтусом. Что-что, а бутерброды у нее получались мастерски.
– - Без партии сейчас никуда, сам знаешь. Ладно, ешь, не отвлекайся,..

С тех пор как Татьяна поселилась у Игоря, комната тещи стала напоминать гостиничный номер. Родственники из Мурманска, родственники из Апатит, брат мужа двоюродной сестры из Дагестана, знакомые из Караганды, знакомые знакомых из Кандалакши... За могучим трехстворчатым шкафом, который теперь стоял поперек комнаты, возник уголок для приезжих: Татьянин раскладной диван, тумбочка неопределенного назначения, продавленное кресло, зеркало на стене, графин с водой на широком подоконнике. Евгения Осиповна спала на деревянной кровати против серванта. "Приезжайте, приезжайте, -- зазывала она по телефону.
– - Танечка же у нас замуж вышла, я теперь одна, как королева. Ну конечно, и троих устроим, раскладушка есть...

"Дядя Митя приехал!" -- сообщала запыхавшаяся Татьяна, возвращаясь с четвертого этажа от матери. "Какой дядя Митя?" -- пугался Игорь. "Ну помнишь, я тебе рассказывала? Он с нами в Левашове жил, а потом на Север уехал..." -- "Ну и что?" -- "Надо спуститься вниз, посидеть. Неудобно, он же на нашей свадьбе не был. Мама там накрывает..." -- "Ну и пусть накрывает. Я-то здесь при чем? Ты видишь, я сижу работаю?" -- "Работаешь... Юморески свои пишешь, а не работаешь. Если б ты работал, я бы сама не стала тебя отвлекать..." Но начинающийся спор прерывался постукиванием в стенку -- теща приводила дядю Митю, чтобы он воочию убедился, как славно живут молодые. "Вот, Митя, это Игорь, Танин муж, познакомьтесь. Вот тут они и обитают. Да, Игорь у нас аспирант. Вот, видишь, все что-то пишет..." -- "Да-а, культурненько, культурненько живут, -- оглядывал комнату дядя Митя.
– - А тут что? Еще одна комната? А-а, кладовка! Понятно... Камин-то какой, мать честная! Ну, пойдемте, ребята, отметим, так сказать, приезд. Я же Танюшку ого-го, сколько знаю! С таких вот лет..."

Игорь старался не подавать виду, что злится, и складывал бумаги в папку: "Спасибо, сейчас придем." И плелся за Татьяной, которая придирчиво оглядывала его одежду, поправляла галстук на рубашке, смахивала волосы со лба и с заготовленной улыбкой открывала своим ключом дверь в тещину квартиру: "А вот и мы!.."

– - Хватит!
– - сказал однажды Игорь, когда Татьяна прибежала за ним для представления вновь прибывшему родственнику.
– - Я женился на тебе, а не на твоих родственниках. Никуда не пойду.
– - Он взял книгу и демонстративно улегся на диван. Бесцельные сидения за столом и воспоминания под телевизор стояли у него поперек горла.
– - И их сюда не приводи!..