Игра по-крупному

Сил не было ждать, сердце рвалось на части... Тут Женя. Каждый день цветы. Стала ходить с ним в театр, чтоб как-то отвлечься. Пел ей песни, тут же сочинял, однажды в походе, у костра, устроил концерт в ее честь на два часа, все рукоплескали, что творилось!.. Она поняла, что нужна ему...

Как все просто подумал Фирсов. Болван я, болван. И пил молча. Цветы, концерт, театр... Нужна ему... Песни под гитару... Как все просто.

– - Так ты скажешь все-таки, зачем ты меня пригласил?
– - Принесли горячее -- два дымящихся лангета, и Надя потянулась к баночке с горчицей.
– - Что за таинственные намеки?

И смутная ревность к тому -- гипотетическому разведчику, очаровавшему Надю и сгинувшему, и сухая неприязнь к ее нынешнему мужу, который когда-то стучал на школьной сцене в барабан и звонко гремел тарелками, -- "Повезло пареньку, достучался" -- портили Фирсову настроение. Конкурировать с призраком он при всем желании не смог бы; бороться с гитаристом-программистом, которому отломился лакомый кусочек, показалось вдруг стыдноватым. Да и сама Надя... Конечно, она была хороша, и Фирсов по-прежнему думал о ней, как ребенок думает о желанной игрушке в витрине магазина, но что-то менялось прямо на глазах -- то ли он стал стремительно подрастать, то ли игрушка повернулась другим боком и потеряла былую привлекательность. Что-то менялось, и Фирсов пугался этой перемены, крепко надеясь, что показавшее свой серый нос равнодушие пропадет и все зазвенит и закружится, очаровывая и увлекая его, как развеселая мелодия, которую неожиданно выплеснули в зал бандиты-музыканты. Все пришло в движение, задвигались стулья; дамы, поправляя прически, потянулись с кавалерами к эстраде, Фирсов махнул рукой: "Потом скажу! Ничего не слышно". Надя кивнула, они стали есть мясо, выпили коньяку, музыка кончилась, они успели перекинуться парой фраз, но разговор сбился -- вновь загремело, уж больно старался барабанщик, и они пошли танцевать -- не сидеть же, изъясняясь на пальцах.

Они возвращались к своему столику, выпивали коньяку или шампанского, Надя грозила ему пальцем: "Фирсов, ты хочешь меня напоить!" -- "Ничего, до дома довезу", Игорь подхватывал ее за локоть, и они вновь врезались в мешанину тел, где в медленном танце можно и поговорить, скашивая друг на друга глаза и дружески улыбаясь.

– - Я хочу пригласить тебя к себе домой...

– - Зачем?

– - Чтоб ты подтянула меня по арифметике, взяла на буксир.

– - Это что, теперь так называется?.. Нет, дорогой одноклассник, не пойдет... Это пахнет адюльтером.

– - Адюльтер -- это супружеская измена?

– - Во-во, -- смеялась ему в грудь Надежда.

– - Ну что ты, какой адюльтер... Будем пить шампанское, танцевать танго и вспоминать формулы косинусов... Мы же школьные друзья.

– - А если школьные друзья, то, значит, уже не мужчина и женщина?..

– - Я тебе гарантирую...

– - Что именно?

– - Все, что хочешь...

– - А если я слишком много захочу?..

– - Например?..

– - Сразу тебе и пример нужен...

– - Только не проси меня прыгать с шестого этажа без парашюта. Я не могу, пока не сдам библиотечные книги... На все остальное согласен...

– - А что, тебя уже кто-нибудь просил?.. Ты бы хоть рассказал, как живешь, а то я про тебя почти ничего не знаю. Знаю только, что развелся... И поступил в аспирантуру...

– - Этого достаточно, чтобы выйти за меня замуж...

– - Кому?

– - Тебе.

– - А ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

– - С третьего класса. Я тебе, по-моему, как-то говорил...

– - Какой ты смешной...

– - Я вполне серьезно...

– - Лет пять назад я бы подумала...

– - Что мешает подумать сейчас? Разводись. Дочку удочерю... Родим еще ребеночка.
– - Фирсов чувствовал себя бегущим по стреляющему льду и знал, что нельзя останавливаться; тем более поворачивать назад.

– - Игоре-ек... Ты нафантазировал себе, создал из меня воздушный образ, с которым не можешь расстаться.

– - Тебе это неприятно?

– - Почему же... Приятно. Но я не такая... Обыкновенная грешная женщина, каких миллионы. Неужели не понимаешь?..

– - Я тоже далеко не святой.

– - У меня муж, дочка...

– - Прекрати кокетничать и выходи за меня замуж.

– - Прямо сейчас? Здесь?..

– - Да. Прямо сейчас и здесь...
– - Фирсов касался губами ее щеки.
– - Все, я тебя поцеловал, и теперь как честный человек обязан жениться...

– - Но я же тебя еще не поцеловала...
– - шептала Надя.

– - Это ты сделаешь у меня дома...

– - Ты опасный человек, Игорь Фирсов...

Потом опасный человек заказывал еще коньяку и шампанского, угощал двух девушек, которых посадили за их столик, спрашивал у них, хороший ли он парень, девушки смеялись, пожимали плечами: "Наверное, хороший..." -- "Вот видишь, Надя! Все говорят, что я хороший. Девушки, уговорите ее выйти за меня замуж! Я люблю ее с третьего класса, а она сомневается", Надя говорила, что уже не сомневается, выходила в фойе звонить по телефону, перерыв у музыкантов заканчивался, и они снова шли танцевать. "Мне уже надо ехать, -- торопилась Надя.
– - Поздно... Давай последний раз танцуем и пойдем..." -- "Славно придумано..." -- Фирсов заходил в буфетную, ждал, пока с коньячной бутылки соскоблят ножом этикетку, совал бутылку в карман пиджака, искал официантку, расплачивался, пил на дорогу с Надеждой и девчонками шампанское, давал швейцару железный рубль, обещал непременно заходить еще и ловил такси на перекрестке.

И Надя держала его под руку и поворачивала к нему веселое возбужденное лицо: "Фирсов, ты диссвитильно меня любишь?.. Почему ты не с-сзазал мне раньше? Ты опасный чьловек... Пойдем пешком..." Они шли по Большому, Игорь оглядывался в поисках зеленого огонька, и Надя, спотыкаясь на каблуках, больно вцеплялась в его бицепс. "Как я опьянела, -- бормотала она.
– - Только учти, в двенадцать мне надо быть дома... Сейчас сколько? Десять?
– - Она останавливалась и долго разглядывала свои маленькие часики.
– - Вот чтоб в двенадцать быть дома... А у тебя музыка есть?" И Фирсов воображал, как они завалятся в его комнату, Надя сядет, а потом приляжет на диван, он нальет в две стопки коньяка, выпьют, он погасит свет и подсядет к ней; упадут на пол ее туфли... Он расстегнет ей юбку, и она стащит ее через голову и отшвырнет в кресло... Туда же полетит кофточка и все остальное. Как все просто... Надя Шипилова, о которой он мечтал семнадцать лет, будет лежать на его диване без простыни, а потом торопливо оденется, и он отвезет ее домой.

Нет!..

Или да?..

Такси с зеленым огоньком вывернуло с улицы Ленина, и Фирсов взмахом руки осадил его.

– - Поехали...
– - Он потянул Надю к остановившейся машине.

– - Зачем?..

– - Поехали-поехали... Я должен отвезти тебя...
– - Фирсов старался казаться пьянее, чем есть.

– - Мы разве никуда...
– - Фирсов распахнул перед ней дверцу, и Надя ухнулась в полумрак салона.
– - Мы же собирались...

Фирсов плюхнулся рядом.

– - К Смольному, шеф...

По дороге с Надей случилась истерика, она два раза выходила из машины, рыдала, уткнувшись в дерево, призналась, что недавно изменила мужу в колхозе, говорила, что ей лучше утопиться, пыталась убежать куда-то, Фирсов ловил ее, она била его кулачками по груди: "Все вы сволочи! сволочи!", потом хлюпала носом, гладила в темноте его руку: "Ну извини... Ты хороший", таксист вздыхал и подкашливал, и Игорь, опасаясь оставить ее одну и не видя причины скрываться, довел ее до квартиры и передал мужу. Тот, оказывается, знал, что Надя пошла на встречу с ним, принял любезно, поблагодарил, сказал, что у Нади недавно умерла мать, чтобы как-то отвлечься, она ищет компанию, предложил Фирсову выпить на кухне за его аспирантуру, но он отказался и уехал на том же такси, которое успело развернуться и встать на стоянку рядом с ее домом.

– - Ну что, прокол?
– - усмехнулся таксист в зеркальце.
– - Чего же ты? Она сама напрашивалась... Если баба скандалит, значит, хочет...

– - Погоняй, -- хмуро сказал Фирсов.
– - И не отвлекайся, а то мимо чаевых проедешь, знаток...

Потом Фирсов пил в одиночестве коньяк в своей комнате, на светлой полировке стола синело аспирантское удостоверение, он брал его в руки, разглядывал свою фотографию и думал о том, что владельцу этого билета пора бы уже на ком-нибудь жениться. Или хотя бы найти постоянную девушку. Иначе он сопьется -- этот молодой усатый аспирант с внимательными глазами.