Игра

– Счастье… – позвала тихонько, и я отвела взгляд от своих сцепленных в замок, чтобы не дрожали, рук, поднимая его на подругу. – Я пригласила его остановиться у меня. – Мир зазвенел, наращивая напряжение до крайней точки. Мысли хаотично заметались, ища выход, спасение. Губы привычно позвали – Богиня…

– Кхуши. – Тери редко звала меня так. – Ты его жена и гостишь у меня, было бы невежливо просто забронировать ему номер в отеле, как остальным коллегам, ты же понимаешь? – И, как завершающий аккорд, обнаживший до дна мою душу. – Он приедет завтра.

… Я понимала. Тери стала мне подругой, но она ничего определенного не знала про нас с Арнавом. Я не имела права рассказать ей, и она просто думала, что мы поссорились. Хотя… Тери была закрытой книгой в некоторых моментах, и я не была уверена, что она думала именно так.

– Ничего страшного, Тери. – Я с усилием взяла себя в руки. Действительно, ничего. Так даже лучше…

Я поднялась, как сомнамбула, и вышла из комнаты, не прощаясь.

– Ничего страшного. – Убеждала сама себя, поднимаясь в свою комнату. – Просто у меня нет этой недели, на которую я рассчитывала, чтобы суметь взять себя в руки, чтобы настроиться на нашу встречу. Завтра, уже завтра… Сердце то ускорялось, своими ударами, казалось, отсчитывая секунды до неизбежности, то замедлялось, редкими каплями дождя отзываясь в съежившейся пустоте, образовавшейся в моей голове.

Я медленно, не задумываясь, положила ноутбук на кровать, и также – вещью – опустилась на нее сама. В голове молоточками стучали слова – завтра, уже завтра, вырываясь за пределы сознания, не то пугая, не то… радуя? Ожившие бабочки устроили веселые догонялки в животе, заставляя его попеременно сжиматься и расслабляться, будоража все чувства, оживляя потайное, женское… Завтра, уже завтра.

Словно боясь расплескать непонятные чувства, осторожно поднялась с кровати, прошла в ванную. В зеркале отражались горевшие лихорадочным огнем глаза. Тихий стон сорвался с губ… Что со мной? Рука поднялась, поправляя замысловатую косичку на виске, прошлась по лбу, щеке. Спустилась на шею, неосознанно, большим пальцем задержалась на пульсирующей венке, так, как делал он… приоткрытые губы, горячие, пересохшие… Да что со мной?..

Стук в дверь вызволил меня из чувственного приступа. Резко отпрянув от зеркала, выскочила из ванны, попутно крикнув – Войдите!

Дверь распахнулась и Мария внесла лежащий на руках с первого взгляда ворох ткани. Я изумленно подняла брови и прошептала – Танцующий с ветром?

Мария уточнила – Ты про платье?

Я только кивнула, протягивая руки, чтобы принять один из шедевров Тери – Танцующий с ветром. Я знала наизусть все названия всех творений этой коллекции, и никак не ожидала, что Тери выделит мне именно этот наряд для церемонии. Он был превосходен, и я думала, что она захочет закончить им показ. Я видела его на Росине, она выглядела в нем безупречно. Ласково коснулась перламутровой ткани, наслаждаясь гладкостью шелка. Убрала в шкаф это великолепие и повернулась к Марии, которая все еще стояла в дверях.

– Миссис Свон просила тебя зайти к ней перед обедом. – пояснила девушка причину задержки, и добавила заговорщицким шепотом – Она спешно собирает вещи, похоже сроки ужали, и уже сегодня она с девочками и Росиной уезжают в Милан. А Дрэго уже уехал.

Мария прислушалась к каким-то звукам, похожим на звон разбившейся посуды, не заметив моей реакции на свои слова, всплеснула руками и скороговоркой закончила – Мне надо девочек собирать, а то сами они явно не справятся.

Не успела я задать ни одного вопроса, как она взлетела по лестнице на третий этаж. Отголоски ее голоса – Мони! Мона! – донеслись до меня и дверь, ведущая в комнату девочек, звучно захлопнулась.

Ноги ослабли, и я оперлась о дверь. Чудесно. И кто будет встречать Арнава?..

Арнав.

Прощальный вечер с сотрудниками филиала. Как же я не хотел присутствовать на этом мероприятии, но – надо. Моральное стимулирование играет не меньшую роль, чем материальное. Сотрудник, который видит, что его работу ценят, который чувствует уважение к себе и своему труду, ощущает свою незаменимость, работает с полной отдачей. Все правильно. Никто не отменял признание и уважение как одну из потребностей человека, пусть и не стоящую на первой ступени.

Поприветствовав и поблагодарив сотрудников за плодотворную работу, я уступил место Вишалу, спустился в зал, направляясь за свой столик. И теперь перебирал в голове воспоминания последних двух дней, краем сознания присутствуя в зале и вслушиваясь в речь руководителя филиала, озвучивавшего имена особо отличившихся сотрудников и вручавшего им премиальные.

Я, не дрогнув, урезал и отменил большинство запланированных на текущую неделю встреч, самые важные – перевел на Вишала, поставив в известность партнеров о своем отъезде. В принципе, острой необходимости в моем присутствии в Лондоне уже не было, все основные шаги предприняты мной в самом начале пребывания в Англии, и филиал полноценно включился в деятельность «АР-дизайн», а устранение шероховатостей – это уже работа Вишала и грамотно подобранной команды.

Всё. Я посмотрел на часы – официальная часть подошла к завершению, начинается выступление известной джазовой группы. Я попрощался с Вишалом, перекинулся парой слов с коллегами, и незаметно покинул зал.

По дороге домой мысленно ставил галочки напротив пунктов плана, составленного в тот день, когда я узнал, где моя Кхуши. Выполнено все, даже отданы распоряжения по содержанию дома. Теперь я мог себе позволить погрузиться в раздумья о своей жене.

Руки сильнее сжали руль. Сегодня я связался с детективным агентством, которое собирает досье на Шьяма – отчет будет готов через неделю, некоторые «свидетели» еще не опрошены… Черт, ну почему я раньше об этом не подумал, владел бы полной информацией, и мог бы принять решение. Решение…

Я на девяносто процентов был уверен, что Кхуши у Тери Свон. Сказать, что я был в шоке, увидев фотографию миссис Свон – ничего не сказать. Я много думал на тему случайности их встречи с Кхуши. Уж слишком это подозрительно, Кхуши и Тери познакомились в совершенно чужом городе, да что там городе – стране! И Тери не хотела сотрудничать. Почему? Возможно, они были знакомы раньше, и именно Кхуши была камнем преткновения. А теперь решила выступить в роли «спасительницы» контракта, узнав от Амана, насколько он важен для «АР-дизайн», надеясь заслужить мою благодарность, сделать меня своего рода должником? Все внутри сопротивлялось таким мыслям, но подведенные под них факты никак не желали складываться в другую картину. Подведенные… странное слово я подобрал для обозначения сложившейся картины. Неужели я действительно просто подгоняю под наиболее удобное видение факты, чтобы отгородиться от Кхуши? Я с трудом выкинул эти мысли из головы. Не будем спешить. Если Тери Свон не пойдет на попятный, если Кхуши действительно у нее, я смогу разобраться в наличии или отсутствии такой комбинации. А пока…

А пока меня покалывала неопределенность. Сон, тот сон. Было или не было? Вернее, не так. Поверила ли Кхуши мне – во сне?

Я пытался построить схему разговора с ней, но неизменно упирался в эти чертовы фотографии. Она считает, что я изменил ей? Или не считает?

… резкое торможение прямо перед воротами дома. Невидящий взгляд, устремленный сквозь пространство. Снова вспоминался тот вечер. За прошедшее время постепенно я вспомнил, что тогда наговорил ей. Это было грубо. Хотя… я сказал правду – и про контракт и про соглашение. Все это у нас было. Но у нас было не только это… Что еще, Кхуши? Как назвать то, что нас соединяло в одно целое?

…Полные боли, страха, паники глаза Кхуши я тоже вспомнил…

Вышел из машины, хлопнув дверью. На автомате зашел в дом, поднялся в спальню. Почему так больно, когда я вспоминаю ее взгляд? Ведь я не был виноват в сложившейся ситуации, но чувство вины не отпускало… Чертова Зара.

Разделся, принял душ, проверил еще раз собранные вещи. Гардероб. Привычно прошелся рукой по так и висевшим на своих местах платьям Кхуши. Легкое нежное и прохладное скольжение шелка, теплое и мягкое прикосновение шерсти, невесомое касание вуали – почти прозрачной ткани… это стало для меня своеобразным ритуалом – прикасаться к ее вещам, словно к ее обрамлению. Очередная волна из смеси раздражения и обиды нахлынула на меня – ничего не взяла с собой, ничего из того, что я ей купил. Вещи были бездушными, ничьими, но в то же время хранили ее – прикосновения, запах, воспоминания.