Император гнева
Шрифт:
— У тебя тоже идет кровь.
Он опускает взгляд на свое запястье и хмурится, как будто впервые замечает покраснение на своей коже.
— Это не моя кровь, — ворчит он и вытирает её о штаны.
— О.
— Теперь ты покажешь мне рану или мне придётся разрезать на тебе платье, чтобы её увидеть?
Не дожидаясь ответа, Кензо опускается на колени прямо передо мной. Я почти в оцепенении наблюдаю, как он берёт в руки подол моего свадебного платья и осторожно задирает его до колен. Его большие, испещренные венами руки легко скользят по коленке и бедру, не заботясь о том, чтобы
Мое лицо вспыхивает, когда он наклоняется ближе, нахмурив брови.
— Где, черт возьми, ты научилась перевязывать раны, Тик-Ток? — ворчит он, хмурясь при виде, по общему признанию, не очень удачной работы, которую я проделала в ванной с помощью трех пластырей и старой клейкой ленты.
— Всё в порядке, — бормочу я.
— Это грёбаная инфекция, которая вот-вот начнётся. Не двигайся.
Кензо уходит, растворяясь в темноте за пределами тусклого света гостиной. Через несколько минут он возвращается с аптечкой.
Всё ещё без рубашки.
Отвлекающе без рубашки.
Моя голова слегка кружится, алкоголь горит в венах. Кензо ничего не говорит, снова опускаясь передо мной на колени. Он снова отводит моё колено в сторону.
У меня перехватывает дыхание, когда его рука скользит по внутренней стороне бедра на несколько сантиметров выше колена. Его длинные сильные пальцы хватают край пластыря и лейкопластыря, и без предупреждения он срывает мою дурацкую повязку.
— Чёрт! — Я вздрагиваю и шиплю, когда нога дёргается назад. — Какого чёрта!
— Не двигайся, — бормочет он, не поднимая глаз. Он снова хватает меня за ногу, немного грубо — честно говоря, сейчас я не возражаю — осматривает порез, затем наклоняется и достает влажную антисептическую салфетку. Я резко шиплю, когда Кензо прикладывает ее к маленькой ране на моем бедре.
— Блядь! — Выпаливаю я, снова дергая ногой.
— Успокойся, черт возьми.
Я закатываю глаза.
— К твоему сведению, у тебя дерьмовый врачебный такт — ой!
Я свирепо смотрю на него, пока он снова грубо протирает порез.
— О… прости, — говорит он без тени извинения в голосе.
Улыбается. Он, блядь, улыбается.
Мудак.
Я поджимаю губы, стараясь не хныкать, пока он заканчивает промывать порез. Затем Кензо накладывает на него бинт, надавливая на края и оставляя ямочки на моей коже, пока он закрепляет его.
— Вот, — ворчит он, кивая подбородком на дело своих рук. — Намного лучше.
Надо признать, его работа действительно выглядит так, будто я ходила к врачу. Моя выглядела так, будто ее сделал обкуренный енот.
— Замечательно, — бормочу я. — Мы уже закончили?
— Почти.
Все происходит быстро. И все же, кажется, что этот момент тянется часами. Я наблюдаю, как мои глаза медленно расширяются, а рот приоткрывается, когда Кензо наклоняется и нежно проводит большим пальцем по повязке.
Он медленно опускает голову. Его губы прижимаются к белой марле в коротком нежном поцелуе.
На мгновение мы оба замираем. Его губы зависают в полудюйме над моей повязкой, тёплое дыхание дразнит обнажённую кожу. Я
чувствую, как пульс стучит в ушах, когда он крепче сжимает моё бедро, и ощущаю, как его сила пульсирует в кончиках пальцев и передаётся мне.Вздрагиваю, когда он снова наклоняется и его губы касаются повязки. Моё дыхание становится тихим, прерывистым, когда его тёмные глаза медленно поднимаются и смотрят на меня. Кензо не отрывается и безжалостно смотрит мне в глаза, медленно поднимая губы на дюйм выше.
На этот раз его губы касаются голой кожи. Что-то электрическое пульсирует у меня внутри, покалывая и дразня каждую конечность нервной, возбуждающей энергией. Сильные руки Кензо на моих бёдрах поднимаются чуть выше, задирая платье.
Его губы следуют за ними, оставляя ещё один дразнящий, мягкий, электризующий поцелуй на моей покалывающей коже.
О чёрт.
Мы оба молчим, пока он задирает свадебное платье ещё выше, позволяя ему подняться почти до самых трусиков. У меня перехватывает дыхание, когда его губы опускаются, чтобы подарить мне ещё один мягкий, влажный поцелуй, но на этот раз он немного настойчивее.
Более настойчивый.
Менее трепетный.
Требовательный.
Я сдерживаю невольный стон, который вырывается из горла, когда его руки смело скользят вверх по моему бедру, надавливая на него. Он задирает платье до моей талии, и жар обжигает тело и лицо, когда он непристойно раздвигает мои ноги.
Его взгляд не отрывается от моего, когда он поднимается выше. На этот раз, когда его губы касаются моей кожи, за этим следует резкий — и я имею в виду именно резкий — укус его зубов на внутренней стороне бедра, от которого трудно дышать.
— Чёрт… — я задыхаюсь от хриплого стона, горло сжимается, а глаза расширяются.
Затем он делает это снова, снова оставляя на мне свою метку зубами в том же грёбаном месте. Я вздрагиваю, ощущая грубую, эротичную боль, пульсирующую под кожей, электризующую меня и заставляющую дрожать бёдра. Чувствую, как сжимается моя киска и напрягаются соски, когда он проводит языком по укусу, который только что оставил.
— Кензо, — шепчу я. — Что…
— Я предупреждал тебя, принцесса, — мрачно бормочет он, его глаза встречаются с моими, прежде чем он снова опускает губы. Я вскрикиваю, когда его зубы скользят по моей коже, а за ними следует медленное, влажное прикосновение его языка.
Его взгляд опускается мне между ног, и я наблюдаю, как в его глазах вспыхивает неприкрытый черный огонь, в котором есть что-то порочное, когда они останавливаются на вершинке моих бедер, прикрытой лишь тонкой полоской кружева.
— Когда ты станешь моей женой, это будет во всех смыслах этого слова.
Он грубо раздвигает ноги шире, раскрывая меня.
— Ты… — Я задыхаюсь от собственных слов, когда его сильная рука приподнимает мое бедро. — Ты не можешь просто…
— Смотри на меня.
Пытаюсь сомкнуть ноги, но он хлопает меня по бедру, снова раздвигая их, отчего я всхлипываю. Его губы снова касаются кожи, и я вскрикиваю, когда он снова вгрызается в меня зубами. От укусов, проникающих в мою плоть, у меня внутри все сжимается, и я все еще вздрагиваю, когда его пальцы смело скользят между ног.