Император гнева

— Ах да, кролики. Вы должны наживить клетку для кроликов, да?

— Что, черт возьми, тебе нужно, мистер Гакафери?

Его голова поворачивается ко мне, его глаза поблескивают в лунном свете.

— Я хочу то, что мне причитается, мистер Мори. Наша честь — единственное, что у нас есть в этом мире, не так ли? И потерять ее, или чтобы ее отняли у тебя, это ужасно. Думаю, что такие люди, как мы с вами, могут с этим согласиться.

— Я, черт возьми, даже не знаю тебя, — огрызаюсь я. — Что, черт возьми, ты думаешь, я забрал…

— Ах, прошу прощения. Вы неправильно поняли, мистер Мори, — вздыхает Улкан, держа мой меч в руке, медленно подходя к тому месту, где Валон лежит на земле. Он жестом указывает на этого ублюдка, лежащего в собственной крови, показывая на него моим мечом.

— Это не моя приманка, мистер Мори. Потому что я охочусь не на вас.

Он задумчиво вращает лезвие, поворачиваясь. Его глаза останавливаются на мне, пока он медленно подходит, жестоко улыбаясь.

— Нет, вы моя приманка, мистер Мори.

Моя челюсть сжимается, когда я смотрю в его лицо.

— И на что, черт возьми, ты охотишься?

Он насмешливо смотрит на меня, присаживаясь передо мной на корточки, проводя большим пальцем по лезвию меча, глядя мне прямо в глаза.

— На вашу жену, мистер Мори. Я охочусь на вашу жену.

24

АННИКА

Мы с Ханой сидим в тишине. Она не спрашивает, почему я плакала, или почему мы с Кензо кричали друг на друга. Она не спрашивает, почему меня все еще немного трясет, или не интересуется, куда улетел ее брат.

Она просто сидит рядом со мной в саду, обнимая за плечи и поглаживая мои волосы.

Как будто нужно было напоминание о том, почему она мне так нравится.

Я чувствую, как Хана двигается, и поворачиваюсь, чтобы проследить за тем, куда только что переместился ее взгляд. Мал выходит из гостиной, его брови нахмурены.

— Что тебе нужно, Анника? — ворчит он. — Чай?

— Думаю, что что-нибудь покрепче и более шотландское было бы лучше.

Он криво усмехается и кивает. Как только он собирается вернуться обратно, мы резко поворачиваемся на звук двигателя, ревущего на подъездной дорожке. Шины визжат, и скрежет металла заставляет нас всех вскочить на ноги и броситься вокруг дома в сторону подъездной дорожки.

Дерьмо.

Такеши, которого я видела, как он уезжал с Кензо ранее, с трудом встает на ноги с разбитого мотоцикла. На нем нет шлема, и еще до того, как он опускается на колени, я вижу кровь, стекающую по его лицу и с руки, которую он прижимает к груди.

— ТАК! — кричит Хана, пока мы втроем бежим к нему.

— Что, черт возьми, случилось?! — шипит Мал, присев рядом со своим братом. Я вздрагиваю, когда вижу рану на лице Такеши и боль в его глазах, когда он гримасничает. Его глаза затуманены, но когда они находят мои, они проясняются.

— Кензо? — выдыхаю я.

Его горло дергается.

— Они забрали его, — ворчит он, морщась от боли.

— Кто забрал? — рычит Мал.

— Какой-то, блядь… албанец, кажется, — бормочет Такеши сквозь стиснутые зубы. — Почти уверен, что именно это я слышал, как он говорил своим людям.

— Что произошло? — выпаливаю я.

— Мы поехали в дом Леки, — бормочет он, снова морщась. — Но он был пуст, и когда мы туда добрались, там повсюду была кровь. Мы нашли Леку всего изрезанного, но потом на нас набросился этот ублюдок и его люди. — Он качает головой. — Большой ублюдок с бритой головой и бородой. Восточноевропеец, это точно. Его парни называли его Газа, или что-то типа Газа…

— Гакафери.

Мое сердце падает, лицо белеет, когда имя срывается с моих губ.

— Да, — ворчит он. — Вот именно.

О, черт.

— Они вырубили Кензо. Я одного из них взял, но их было еще около дюжины. Я… — Его голос срывается, когда он отводит взгляд. — Я… я оставил его…

— Нет, ты выбрался, Так, — тихо шипит Мал, качая головой и беря брата за руку. — Твоя смерть в бою с дюжиной парней не спасет Кензо. Выбраться и позвать подкрепление — вот что могло бы его спасти. Понял?

Так мрачно кивает.

Я уже иду прочь.

— Погоди-ка, ковбойша, — ворчит Мал.

Игнорирую его, мое лицо окаменело, а сердце колотится, когда я бросаюсь к гаражу. Внутри я хватаю шлем и ключи от того же мотоцикла, на котором каталась на днях. Мал врывается следом за мной, когда я останавливаюсь перед открытым шкафчиком на стене.

— Что, черт возьми, ты…

Он поднимает руки, отступая, когда я резко поворачиваюсь к нему с мечом в руке, направленным прямо на него.

— Я иду за Кензо, — шиплю я. — Что ты, черт возьми, делаешь?

Его глаза вспыхивают, когда он наклоняет голову набок.

— Это ловушка, Анника, — бормочет он. — Ты думаешь, они просто отпустили Така? Гакафери хочет…

— Он хочет, чтобы я пришла к нему, — огрызаюсь я. — И он получит желаемое.

Мал хмурится.

— У нас… история, — шиплю я. — Сделка, которая пошла не по плану. Если он хочет так это уладить… — Я смотрю на лезвие в моей руке. — Знаю, что это ловушка, Мал. Но у него мой муж.

— И мой брат, — рычит он, поворачиваясь и хватая другой набор ключей и шлем. Он проходит мимо меня, вытаскивая меч из шкафчика. — Пошли. Мы теряем время.

***

Сердце сжимается, когда мы входим во внутренний двор арендованного дома Валона.

Кровь… очень много крови.

Прямо очень много.

— Не Кензо, — тихо рычит Мал. Он хмурится, наклоняясь и проводя пальцами по следам на каменной террасе. — Кензо тащили… сюда, — бормочет он, быстро подходя к одному из крылец, окружающих внутренний двор. Он присаживается рядом с колонной, указывая на царапины на ней. — Его здесь связали. Немного крови, видишь? — Мал указывает чуть выше на колонну. — Так сказал, что ударили Кензо по затылку. Это та кровь. Это не… — Он поворачивается, кивая подбородком на огромное пятно посреди двора.

— Валон, — ядовито шиплю я сквозь стиснутые зубы.

Мал кивает.

— Да, я думаю, это был он. — Он хмурится. — Черт. Это… очень много крови.

Пятно переходит в мокрый след волочения, будто тело тащили в сторону. Мы следуем за ним, сердце колотится при мысли о том, что за углом мы найдем чудовище, разрезанное пополам. Когда натыкаемся на стену с кровавыми царапинами, тянущимися вверх и через нее, мои брови хмурятся.

Он тоже выбрался.

Я смотрю на Мала, который кивает.